Леди Малфой (ЛП) - "cherrypie3601" - Страница 100

В эту секунду над их головами раздался грохот, и Пэнси с Роном немедленно переместились в сторону, с подозрением посматривая на высокий потолок. Рон вытащил палочку, направляя её вверх, и беззвучно оттеснил Пэнси за себя.

За их спинами раздался глухой хлопок, и ещё до того, как они успели что-то предпринять, рядом с ними материализовался Драко. Пэнси с приглушённым всхлипом бросилась ему на шею, и он крепко её обнял.

— Как вы? — спросил Малфой, направляя зажжённую палочку сначала на Паркинсон, а потом на Рона. Они поморщились от яркого света и только теперь по-настоящему смогли оценить, насколько их одежда была запачкана кровью и грязью.

— Живы, — пробормотал Рон.

— Драко, кажется, кто-то ходит в коридоре над нами, — предупредила Пэнси, указывая на потолок.

— Маркус, — отозвался Малфой. — Не волнуйся, это место фактически отрезано от остальной части подземелий, так что нас невозможно услышать наверху, внизу или где-то поблизости.

Он помог Пэнси подойти к ближайшей стене, и Рон, прихрамывая, доковылял до них. Драко положил руки им на плечи.

— Нам надо торопиться.

За этим последовала пауза, во время которой Малфой очистил сознание и сконцентрировался на образе Южной башни, почти мгновенно ощутив тянущее чувство в области живота, и мир вокруг них завертелся, сливаясь в размытое чёрное пятно.

03:05

Адреналин, разлившийся по венам Гермионы, окончательно прогнал усталость. Она дважды прочитала всю главу о банши, выписала несколько полезных заметок и начала сравнивать их с недавним текстом о вампирах. Постепенно всё приобретало ясность, как силуэты в рассеивающемся тумане. Работа настолько увлекла её, что на какое-то время она даже смогла забыть о том, что происходило в подземелье поместья. А там могло происходить что угодно…

Так, всё, хватит.

Гермиона вернула мысли назад к тексту. Надо было продолжать читать. Она быстро поняла, что ей нужно больше информации об этой самой «привязке» к тёмной магии, которая, как выяснилось, наблюдалась и у вампиров, и у банши, и как эта самая привязка влияла на магических существ в момент их смерти. Мать Матильды Фрогворт была вампиром, и её пытали тёмной магией, пока она не скончалась. Однако из-за её вампирской сущности, магия смогла осуществить привязку и превратить женщину в жуткое существо. Она проявляла стандартные симптомы вампиризма и после трансформации. Гермиона прикрыла глаза, вызывая в памяти фразу, прочитанную недавно в дневнике Матильды.

«Во время атак существо часто впадало в состояние сродни эйфории, переполняясь кровью своих жертв, которая только делала его более агрессивным. Обычно выживших не оставалось».

При жизни мать Матильды была вампиром, так что вполне логично, что после трансформации её жажда крови только усилилась. Что касается перерождения Адрии, она, вероятно, лежала в лесу, когда её тело нашла банши, но на тот момент тёмная магия ещё не до конца покинула её тело, и банши, поглотив человеческую оболочку, оказалась привязана к магии и превратилась в то самое существо, которое теперь обитало в поместье. И, как Драко и говорил, оно становилось сильнее, когда слышало крик своих жертв — это осталось от первоначальной сущности банши.

Всё сходилось.

Гермиона захлопнула книгу и отбросила её в сторону. Все их поиски привели к довольно обычному открытию, которое они должны были обнаружить гораздо раньше. Конечно, ещё оставалась проблема того, как освободить дух Адрии, но теперь, в свете открывшейся информации, поиск решения наверняка станет гораздо проще. И Гермиона с разочарованием начала осознавать, как много они потеряли и как много всего пережили из-за такого маленького упущенного факта, и она не могла не задаваться вопросом, что поменялось бы, проведи она эту параллель между вампиризмом и банши гораздо раньше.

Что делало это открытие таким… обыденным? Она воскресила в памяти всё, что поменялось в её жизни с момента переезда в поместье Малфоев. Её друзья и отношения, её прошлое и будущее, её характер, её желания… Ничто не осталось прежним. Изменения, произошедшие в её жизни, были настолько сильными и значительными, что было сложно поверить в то, что их мог вызвать один упущенный кусочек мозаики.

Гермиона начала перебирать книги и газеты, которые взяла с собой, пытаясь найти хоть что-то, что могло бы отвлечь её от невесёлых размышлений. Здесь были и пергаменты с генеалогическими древами, которые ей передал Кассиус, но к ним можно было вернуться позже. Она просмотрела несколько обложек, но по большей части все эти книги они с Драко уже просматривали. В тревоге и беспокойстве, переживая за миллион вещей, которые могли пойти не так в их спасательной операции, Гермиона перевернула рюкзак и вытряхнула всё содержимое — должна же она была взять с собой хоть что-то, чего она ещё не читала.

И почти сразу её взгляд зацепился за кусочек бумаги, изогнутый под разными углами, краешек которого торчал между двумя толстыми книгами. Гермиона вытащила его и развернула, быстро узнавая лицо Родольфуса Лестрейнджа, которое смотрело на неё со страницы газеты. Это была та самая статья, которую Гермиона увидела у пожилой ведьмы в «Трёх мётлах» — видимо, в спешке она засунула этот лист газеты в рюкзак, но потом совершенно о нём забыла. В задумчивости Гермиона перечитала статью ещё раз, мысленно благодаря высшие силы за то, что обратила внимание на неё тогда, в пабе. Без этого важного кусочка информации они могли бы так и не узнать о четвёртом свидетеле и о вовлеченности в это дело Генри Скейда.

Забавно, как информация порой обнаруживается в самых непредсказуемых местах.

Гермиона потянулась, чтобы расправить ещё загнутый верхний уголок страницы, когда одно из слов на оборотной стороне привлекло её внимание: «Малфой». Она с любопытством перевернула лист и прочла заголовок. Как странно. К статье прилагалась колдография, и Гермиона внимательно изучила её, прежде чем перейти к самой статье. Быстро просматривая потускневшие от времени строки, она чувствовала, как сердце бьётся всё громче и чаще. Она перечитала статью снова. И потом в третий раз. К пятому прочтению Гермиона практически заучила слова наизусть.

И мгновенно дурное предчувствие, сопровождавшее её весь день, стало гораздо более осязаемым. Параллель между судьбами матери Матильды и Адрии была вовсе не единственным кусочком общей картины, которого не хватало, чтобы увидеть ситуацию целиком. Оставалось ещё что-то, чего Гермиона не знала, но что точно было известно Драко. И он не рассказал ей об этом. Всё время, которое они провели вместе, он что-то скрывал от неё — что-то очень важное, ключевое для понимания всей истории. Оказывается, в картинке, которую Гермиона отчаянно пыталась собрать последние несколько недель, не хватало не одного, а целой кучи фрагментов, и что-то ей подсказывало — очень важных.

Её мысли прервал громкий хлопок, и она уже знала, кто это. Накинув мантию на плечи, Гермиона выскочила из кареты, тут же встречаясь взглядом с Роном и Пэнси. Трансгрессия на крышу далась им очень тяжело, хотя Рон, прихрамывавший на одну ногу, выглядел чуть лучше Пэнси, которая упала на колени и беззвучно хватала ртом воздух, пытаясь восстановить дыхание. Драко поднял её на ноги и подвёл к карете, пока Гермиона помогала добраться до экипажа Рону, позволив ему опереться на своё плечо.

Элай соскочил с места кучера и помог загрузить Рона и Пэнси в карету, аккуратно уложив их на сиденья, и Гермиона тут же принялась вытаскивать из сумочки нужные зелья и медикаменты. Она украдкой взглянула на Драко, и он ответил ей улыбкой, после чего прикрыл глаза и трансгрессировал. Гермиона замерла на мгновение, но сейчас было не время для долгих размышлений, поэтому она тряхнула головой и начала оказывать первую помощь. Достав пузырёк с тёмно-синей вязкой жидкостью, она пару раз встряхнула его и, как только лекарство приобрело более светлый оттенок, поднесла его к губам Пэнси.

— Что это? — слабо поинтересовался Рон, который ещё был в состоянии говорить.