Манускрипт - Марченко Геннадий Борисович - Страница 24

— А когда они узнают, что я внедрённый агент ФБР — повесят меня на моих же кишках. И это в лучшем случае. Никак нельзя обойтись без подобного рода осложнений?

— Все мы чем-нибудь рискуем, мистер Бёрд, и не в вашем положении выдвигать встречные условия. Соблюдайте разумную осторожность, информацию будете передавать через третьих лиц, так что никто ничего не заподозрит.

— А могу я узнать, что это за третьи лица?

Гувер и Толсон переглянулись, обменявшись многозначительными взглядами.

— В данном случае это мистер Стетсон, — ровным голосом произнёс директор ФБР.

— Стетсон? И давно он на вас работает?

— Уже не один год в качестве негласного осведомителя. Когда-то мы сделали ему предложение, от которого он не смог отказаться. Стетсон согласился послужить на благо американского народа, что, согласитесь, звучит вполне логично. И мы попросили его проявить инициативу, чтобы попасть на вашу фабрику, а затем он не мог отказать себе в удовольствии стать вашим помощником, вашей правой рукой. К нему внимание меньше, чем к вашей персоне, поэтому информацию будете передавать через него.

— Ладно, чёрт с ним, хотя я и слегка разочарован. Вот так доверяешь людям… Выкладывайте, что у вас там ещё за пазухой?

— Так же мы имеем виды на вашу телерадиокомпанию. Используя её, мы могли бы нужным образом воздействовать на умы простых американцев. Пока ваша аудитория не очень большая, но уверен, что с каждым годом она будет расширяться. И мы к этому тоже приложим руку.

Ах ты ж гнида! Моё же оружие собрался вырвать у меня из рук. И самое хреновое, что я ничего с этим поделать не могу. Не взрывать же мне свою телерадиокомпанию к чёртовой матери, чтобы просто насолить этому подонку! Только огромным усилием воли я заставил себя никак не выдать взглядом или жестом обуревавшие меня эмоции.

— Если это будет на благо Америки, на благо моей новой Родины — почему бы и нет?

— Надеюсь, что вы искренни, мистер Бёрд, — криво усмехнулся Гувер. — Уверяю вас, мы не собираемся делать из ваших СМИ пропагандистский рупор, однако от мысли исподволь влиять на граждан США не отказываемся. Рекомендации, что именно мы хотели бы увидеть и услышать, готовы передавать через Стетсона. Для радио достаточно будет просто прочитать переданный нами текст, в случае с телевидением нам придётся отсматривать готовый материал, после чего вы получите добро на запуск его в эфир. Не хмурьтесь, мистер Бёрд, мы со своей стороны тоже будем оказывать вам всяческое содействие. Даже, например, закрывать глаза на некоторые незначительные проступки.

— Хм, не думал, что где-то преступил закон… в последнее время.

— Жизнь — штука сложная, не зарекайтесь.

— Что ж, хоть в чём-то есть положительная сторона, — выдавил я из себя улыбку и следом выдал экспромт. — Кстати, недавно у меня появилась одна мыслишка… Не запустить ли на моём канале сериал про ФБР, называться будет что-то вроде «Лас-Вегас — место преступления». Или даже лучше «Лос-Анджелес — место преступления». Как вы на это смотрите?

— А что, хорошая затея. Особенно в свете того, что многие до сих пор неправильно воспринимают образ агента Бюро. А мы ведь делаем важное дело, очищая Америку от скверны. Оповестите нас, когда приметесь за дело, возможно, мы со своей стороны сможем вам помочь и словом, и делом. И да, прежде, чем мы с вами расстанемся… Не забывайте об ордере, он пока ещё действителен.

Вот же сука! И вновь пришлось бросать в бой всю силу воли, чтобы не размазать Гувера и его помощника по стене моего номера. Закрыв за незваными гостями дверь, я рухнул на кровать, раскинул в стороны руки и закрыл глаза. Минута за минутой прокручивал в памяти недавний разговор, вспоминая, где я мог сказать что-то не то, что могло бы пойти мне во вред. Да нет, вроде бы лишнего не сболтнул, тем более я почти всё время оставался в роли слушателя.

А теперь можно подвести итог сегодняшней встречи. О моих контактах с советской разведкой не было сказано ни слова, а это значит, что Гувер о них либо не знает, либо приберёг козырь в рукаве, чтобы достать его позже в удобный для себя момент. Мне хотелось верить в первый вариант. Второе — мою империю пока не национализируют, и это радует. Надеюсь, что заказы от Бюро не слишком испоганят наполнение моих теле и радиопрограмм, а мне удастся вставлять и свою явную и не очень агитацию. Понятно, что за коммунизм во всём мире ратовать в теле и радиоэфире я не собирался, мне это и самому на фиг было не надо. А вот пока идёт война с немцами — тут грех не попросить американцев о помощи. Один караван, пусть и небольшой, мы уже отправили, а сейчас можно отправить такой же, но я решил подождать ещё, чтобы снарядить в СССР хотя бы с десяток сухогрузов.

А что касается сериала о фэбээровцах — тут меня за язык никто не тянул, а теперь придётся выполнять взятое на себя обещание. Для начала через Стетсона — вот же Иуда! — попрошу Гувера выделить нам консультанта, к которому прикрепить пару, а лучше тройку сценаристов. Готовый сценарий буду просматривать лично, потом опять же придётся согласовывать либо с Толсоном, либо с Гувером. Придётся проконтролировать наём режиссёра и актерского состава, выступить в роли продюсера, чтобы не обременять лишний раз Уорнера, и так для меня сделавшего немало. Затем готовый материал с озвучкой снова нужно будет утверждать, скорее всего, лично у Гувера. То есть везти ему плёнку и демонстрировать в их же вашингтонском здании на Пенсильвания авеню, благо что, насколько я помнил из истории, там имелось много чего, включая кинозал. И везти, похоже, придётся самому. Как после этого остаться незапятнанным связями с ФБР?!!

Зато теперь мне стал ясен характер странных потрескиваний, когда я начинал с кем-либо общаться по телефону из своего номера. Посторонние шумы появились с месяц назад, тогда у меня не было конкретных подозрений, но на всякий случай важные звонки я начал делать с других аппаратов, желательно не из отеля, и не с территории своей телерадиокомпании или фабрики. Теперь я почти не сомневался относительно природы возникновения этих потрескиваний.

Ладно, к чёрту всё! Я поднялся, решив принять освежающий душ. Когда вешал сорочку на спинку стула, взгляд упал на лежавшую на столе визитку Мориса Берлина. Бизнесмену и его семейству предстоит ещё пробыть в моём отеле какое-то время, перед отъездом, пожалуй, озвучу своё согласие на покупку части компании «Gibson». А ещё не мешало бы сразу заняться поисками некоего Леса Пола. Именно ему, насколько я помнил, принадлежал тот самый знаменитый дизайн электрогитары. Был у меня в будущем дружок, повёрнутый на этом деле, так что я поневоле запомнил имя легендарного дизайнера музыкальных инструментов. Хотя, вполне вероятно, в это время Пол ещё слишком молод, чтобы создавать гитарные шедевры. Но, как говорится, попытка не пытка.

На следующий день, после утренней пробежки и лёгкого завтрака я сидел в офисе фабрики, а Стетсон как ни в чём ни бывало отчитывался передо мной о проделанной работе. Я смотрел в его глаза и не мог разглядеть в них ни капли стыда или раскаяния. Мда, стопроцентный американец! Просто бизнес, ничего личного. Или он и вправду насколько сильно верит, что, стуча на меня, приносит неоценимую пользу американскому обществу?

— Саймон, — прервал я его, — вчера меня навещал директор ФБР Джон Эдгар Гувер. Он сказал, что связь с ними я буду держать через вас.

— Да, я в курсе, — деловито кивнул Стетсон. — Я уже получил подробные инструкции на этот счёт. Так что в случае чего не стесняйтесь, я всецело в вашем распоряжении.

Я поразился наглости своего помощника… и молча это проглотил. Меня так и подмывало спросить Стетсона, какой у него оперативный псевдоним, но решил всё же воздержаться от подобного вопроса.

На следующий день я отчитался перед связным из Службы внешней разведки о моей вербовке лично Гувером. Ещё сутки спустя на тот же не прослушиваемый телефон последовал звонок с полученными от Фитина по телеграфной линии рекомендациями придерживаться полученных Гувером указаний, всячески демонстрируя свою к нему лояльность. А так же информировать советского связного, если вдруг Гувер или его люди попытаются как-то затронуть СССР. Что ж, другого ответа я и не ждал.