Вечное Пламя (ЛП) - Иган Грег - Страница 28

– Ты не против ей воспользоваться? – уточнила у него Аманда.

– Да, пожалуйста. – Боль не была слишком сильной, но тело Карло упорно продолжало притягивать его внимание к неестественному присутствию зондов, заставляя его чувствовать себя не в своей тарелке.

Аманда вставила катушку в инвертор, убедилась в том, что на роликовых контактах нет ни твердых частиц, ни бумажных волокон, которые могли бы причинить неприятности, а затем продела зарядные концы двух лент разом – одну с записью, а другую с катушки с неэкспонированной бумагой – через центральную часть механизма и вывела их на соответствующие приемные катушки. После этого она зажгла лампу, закрыла устройство, завела пружину и ввела привод устройства в зацепление. Пока машина жужжала, зрители терпеливо ждали – выгодно отличаясь своим поведением от обычной толпы, которая собиралась на магических представлениях.

– Вы проверили, что бумага не достигла насыщения? – спросил Тоско. – Допустимый диапазон интенсивностей ограничен – за его пределами светочувствительный слой просто сглаживает любые изменения яркости.

– Проверили, – коротко ответил Карло. – Все откалибровано таким образом, чтобы находиться в подходящем диапазоне экспозиции. Исходную диаграмму силы света мы не восстановим, но любое искажение должно быть сопоставимо с естественным интервалом отклонений сигнала. – Если уж сам мозг не посылал идентичные последовательности сигналов для выполнения одного и того же действия, то плоть должна проявить к искусственному сигналу ту же податливость, которая требовалась для ежедневно принимаемых ею биологических сообщений.

С негромким стуком инверторный рычаг регулировки натяжения остановил привод, обнаружив конец катушки. Аманда извлекла дублирующую ленту и медленно перемотала, чтобы Карло мог ее как следует изучить. Наиболее темные участки бумаги с исходной записью защитили вторую ленту от лампы инвертора, благодаря чему она почти не утратила своей полупрозрачности, в то время как наиболее прозрачные места исходной записи – с минимальным воздействием сигналов зонда – должны были экранировать бумагу значительно слабее, в результате чего дублирующая лента темнела практически до полной непрозрачности.

Карло не заметил ни неожиданных изменений тона бумаги, которые бы указывали на резкое повышение концентрации или, наоборот, дефицит активирующего газа, ни протяженных областей сглаженного контраста, которые бы указывали на насыщение светочувствительного слоя. Светозапись – дело капризное, но их опыт начинал приносить плоды.

– Ну, что скажешь? – Голос Аманды ничего не выражал, хотя свои выводы она, скорее всего, уже сделала. Если Карло хотел сказать, что лента непригодна для использования – что дало бы ему повод отказаться от эксперимента – то это решение ему придется принять самому.

– Все нормально, – сообщил он. Говоря это, он почувствовал, как дергается в знак несогласия его левое предплечье – в твердолитовой игле, проходящей сквозь его запястье, не было ничего нормального, и каждый чахлик его плоти знал, что впереди его ждут еще более непривычные посягательства на личное пространство.

Аманда поместила дублирующую ленту в световой проигрыватель, протянув зарядный конец к одной из катушек.  Она осторожно извлекла соединительный рычаг левого зонда из гнезда проигрывателя и перекинула его к новому устройству.  После того, как рычаг встал на место, оставалось сделать еще одну корректировку: опустив руку, она ухватилась за сам зонд и повернула кольцо, присоединенное к зеркалу у основания иглы. До этого зеркало было направлено вверх вдоль руки Карло, чтобы уловить часть световых сигналов его мозга. Теперь оно было повернуто в сторону конечной цели этих сигналов – вниз по моторным путям, ведущим в его руку.

– Почему бы ему просто не использовать полевку? – прошептал один из студентов Тоско другому.

– Иголка слишком большая.

– Так почему не сделать ее поменьше?

– Тихо, а то следующий раз сам будешь вместо полевки.

– Если бы иголка была меньше, она бы не смогла уловить достаточное количество света, – сказал Карло. – Прежде, чем мы сможем уменьшить размер зонда, нам придется изобрести более чувствительную бумагу.

– Ты готов? – спросила Аманда. Пока его отвлекали студенты, она завела пружину проигрывателя и зажгла лампу.

Карло начал расслаблять левую руку – изо всех сил стараясь уступить право контроля над своим телом, подготовиться к тому, что ждало его впереди, – но затем почувствовал, что легкое изменение мышечного тонуса грозит смещением зонда. С другой стороны, если ему удастся сдержать свое желание вмешаться после того, как призрак его прошлого «я» начнет фамильярничать с его телом, полностью отказываться от своей руки было необязательно.

– Я готов, – ответил он.

Аманда включила сцепление с двигателем. Карло пристально посмотрел на палец своей руки, который двигался без участия его воли.

Волна холодной тошноты скрутила его желудок и пищевод, расслабив пищевые трубочки от рта до ануса; но он стал сопротивляться и не дал своему завтраку вырваться на свободу. В ощущениях, которые испытывал его палец, не было ничего болезненного – однако какая-то часть его мозга упорно настаивала на том, что в его плоть внедрился некий паразит, а его настораживающие подергивания лишь предвосхищают шансы на то, что он зароется еще глубже. Упорно пытаясь найти точную причину своего отвращения – сосредоточившись на растяжении кожи, напряжении мышц, расположении суставов – Карло не смог обнаружить ничего такого, что он бы не чувствовал, выполняя те же движения по собственной воле. Несмотря на это, он не мог отделить чистое ощущение от контекста и заявить, что сейчас оно так же безобидно, как и раньше. Беспристрастно относиться к плоти, которая двигалась сама по себе, было просто невозможно.

Когда воспроизведение было окончено, Карло вздрогнул от облегчения. Какое-то мгновение иллюзорный паразит, толстое и неживое нечто, спрятавшееся у него под кожей, продолжал напоминать о себе, но исчез без следа после того, как Карло несколько раз согнул палец. Он понял, что ему не хватило хладнокровия сверить свои движения с первоначальным сценарием; он взглянул на Аманду в ожидании ее вердикта.

– Имитация была довольно точной, – сказала она. – Кое-какие жесты были пропущены или неоднозначны, но большую часть удалось повторить точно.

Часть зрителей ответили поздравительными возгласами. Карло чувствовал себя вымотанным, но когда тошнота стала отступать, сумел-таки выдавить из себя удовлетворенное щебетание. Какой бы примитивной и неприятной ни была демонстрация в целом, она послужила доказательством важного принципа. Тем более, если им удастся повторить ее, добавив к представлению еще один трюк.

Аманда уже начала перематывать ленту.

– Дай мне пару махов, – сказал он.

– Тебе не обязательно проводить вторую часть испытания прямо сегодня, – заметила она.

– Надо пользоваться моментом, пока эта игла у меня в руке. – Карло отвернулся от нее и увидел, как за ним молча наблюдает Тоско, после чего слегка перевел взгляд и обратился к его студентам. – Этот день вы можете считать началом нового направления, – объявил он. – Устройство светозаписи совершит переворот в исследовании сигналов мозга – а метод световых марионеток станет лучшим средством для сопоставления этих сигналов у разных видов. – Как только им удастся миниатюризировать оборудование, сигналы от мозга одной полевки можно будет передать телу ее отдаленной родственницы и выяснить, какие фрагменты сигнала одинаково интерпретируются обоими видами. Не все нюансы будут совпадать, но плоть есть плоть – у них у всех был общий предок. Имея в своем распоряжении время и проявив терпение, они могли бы разобрать этот язык по частям и раскрыть все его тонкости не хуже исследователей древней письменности, расшифровавших старые гравировки, используя свой собственный процесс сопоставления.

Он кивнул Аманде, чтобы та приступала. Она отцепила соединительный рычаг и перекинула его к правой руке Карло. Карло сдержал желание сразу же вытащить иглу из левого запястья; иногда извлечение проходило крайне неудачно, а ему не хотелось голосом выражать такую боль на публике.