Вечное Пламя (ЛП) - Иган Грег - Страница 27

Патриция повернулась к Карле.

– Разве это… не решает проблему стабильности?

Карла всерьез задумалась над ее вопросом. В соответствии с традиционным взглядом на проблему, малейшее отклонение от параболической формы – даже в том случае, если стенки ямы были настолько крутыми, что частота, с которой светород раскачивался вперед-назад, в дюжины раз превышала максимальную частоту света – привнесла бы в движение частицы ряд гармоник с более низкой частотой; причем у некоторых из них частота оказалась бы достаточно мала, чтобы они стал источником света. И каким бы слабым ни было подобное излучение, постепенно светород бы накопил достаточное количество энергии, выбрался из потенциальной ямы и, наконец, оказался на свободе.

Но все это касалось мира, в котором энергии могли принимать совершенно произвольные значения. С точки зрения новой теории «волнового светорода» в энергетической яме с достаточно крутыми стенками промежутки между энергетическими уровнями будут непреодолимы – а неизбежные отклонения от идеальной формы ямы приведут всего-навсего к расщеплению некоторых уровней. Как заметил Онесто, если бы ступеньки исходной энергетической лестницы были расположены достаточно далеко, добавление нескольких новых ступенек рядом с уже имеющимися все равно не дало бы возможности по ней подняться. Несовершенство потенциальной ямы больше не угрожало ее стабильности.

– Мы до сих пор не знаем, сколько времени требуется на создание заданного числа фотонов, – осторожно сказала Карла. – Но мы знаем, что на создание четырех фотонов нужно заметно меньше времени, чем на создание пяти, и гораздо, гораздо меньше, чем на создание шести – даже если воспользоваться лучом соляритовой лампы. Я думаю, что если бы нам удалось разобраться в происходящем, то мы смогли бы приблизиться к объяснению стабильности твердых тел.

Патриция набросала у себя на груди несколько простейших светородных волн.

– Что произойдет, если сложить два таких решения – две волны с различной энергией? Их сумма также будет решением исходного уравнения…, но чему в таком случае будет соответствовать эта комбинированная волна? Двум светородам с соответствующими энергиями?

– Как-то это неправильно, – заметила Карла. – Волновое уравнение мы получили за счет преобразования соотношения между энергией и импульсом одной-единственной частицы. И что произойдет, если я просуммирую два решения в неравных пропорциях? Скажем, четверть первого и три четверти второго?

– Может быть, получится… одна частица с первой энергией и три со второй? – судя по голосу Патриция и сама не сильно в это верила; скорее всего, она уже понимала, к чему ведет эта игра с числами.

– Хорошо, пусть пропорция будет иррациональной, – сказала в ответ Карла. – Умножь второе решение на квадратный корень из двух и прибавь к первому. У тебя по-прежнему будет всего одна частица.

Патриция зарокотала от досады.

– Эти волны можно умножать на любые числа! – воскликнула она. – Это никак не изменит их частоту, а значит, и энергию – в смысле, энергию светорода. Если волна не обладает собственной энергией, которая не сводится к энергии светорода, то какой реальный смысл несет удвоение или утроение ее размера?

Теперь Карлу охватило беспокойство. Если бы светородная волна действительно обладала собственной энергией, зависящей от ее амплитуды, то дискретные уровни энергии, которые были главным достоинством новой теории, сошли бы на нет.

– Что если мы не будет обращать внимания на размер всей волны? – предложила она. – Или еще лучше – стандартизируем величину каждого из решений в соответствии с некой мерой. Тогда вопрос о смысле сложения двух решений в определенной пропорции остается корректным. Если изначально у нас имеется волна с минимальной энергией, и мы комбинируем ее со следующей, скажем, в соотношении один к двенадцати… то каков физический смысл этой операции? Она не может описывать частицу, энергия которой расположена на одной двенадцатой расстояния между двумя уровнями. – Этот путь снова привел бы их к непрерывным значениям энергии, и вся эта затея оказалась бы совершенно бесполезной.

Патриция развела руками в знак фиаско; свои догадки она исчерпала.

– Частично одна энергия, частично другая, – пробормотала Карла. – Мы могли бы даже получить светород, который частично заперт в яме и частично находится на свободе.

Все потеряло смысл. От восторга, который Карла испытала, когда они обнаружили уровни энергии, теперь не осталось и следа. С какой стати им воспринимать всерьез уравнение светорода, если они не могут сказать, что именно обозначают его решения – за исключением нескольких частных случаев? Попытайся она навязать эту чушь Ассунто под видом решения проблемы стабильности, и он бы позаботился о том, чтобы всю оставшуюся жизнь она обучала трехлеток соотношению между длиной волны и скоростью.

Затем ее собственные слова как будто донеслись до нее со стороны: Частично заперт в яме, частично находится на свободе. Два решения, которые можно было комбинировать в любых пропорциях. Эта пропорция могла оказаться тем самым недостающим таймером – механизмом, с помощью которого светород в эксперименте с помутнением отмерял время, проведенное им в контакте со светом. Его энергия не могла нарастать с течением времени…, чего не скажешь о пропорции между двумя решениями. Изначально светород мог быть волной, запертой в потенциальной яме, а затем постепенно подбираться к свободному решению.

Хотя Карла и не знала, есть ли какой-то толк в ее догадке, все инструменты, необходимые для ее проверки, были у них на руках.

– Если мы хотим выяснить, сколько времени требуется на то, чтобы выбить светород из ямы при помощи света…, – сказала она, – то почему бы нам просто не сложить энергию самого света с энергией потенциальной ямы и рассчитать воздействие этой суммы на светородную волну с течением времени?

Патриция слегка оробела.

– Похоже, вычисления будут долгими.

– О, не сомневайся, – пообещала ей Карла. – Так что прежде, чем мы начнем, стоит сделать перерыв на обед. – Она обернулась к Онесто. – Ты к нам не присоединишься? Караваи для всех, за счет моей нормы. Давайте отпразднуем, восстановим силы – а затем попытаемся извлечь из этого уравнения реальный прогноз.

Глава 16

Проверив соединение с устройством светозаписи, Аманда наклонилась к Карло и прошептала: «Если все сработает, тебе стоит повторить это в Варьете-Холле. У них уже несколько лет не было представления, которое бы собирало такую толпу».

Вокруг стола, на котором был подготовлен эксперимент по передаче сигналов, собралось на вид примерно вдвое больше людей, чем обычно находилось во всей лаборатории физиологии животных. Карло не знал, кто их всех пригласил, но поводов для беспокойства ему хватало и без боязни сцены. Ему приходилось держать обе руки неподвижными, чтобы случайно не сдвинуть зонды, проходящие сквозь его запястья; пытаясь распутать напряженную плоть у себя на спине, он, тем не менее, сумел повращать плечами, не дав движению добраться до своих локтей.

Оба зонда были расположены таким образом, чтобы записывать сигналы для одного из пальцев на каждой руке. Аманда запустила устройство светозаписи, после чего Карло выполнил серию движений выбранным пальцем левой руки, следуя инструкциям, которые были записаны у его на виду на прикрепленном к столу листе бумаги. По отдельности эти движения были довольно просты, однако последовательность в целом была выбрана произвольно, поэтому для ее выполнения требовалось пристальное внимание, а Карло намеренно воздерживался от каких-либо тренировок. Эффектная периодичность его первого эксперимента с многократными повторами имела свои преимущества, но на этот раз он не хотел, чтобы его плоть почувствовала закономерность и начала следовать ей сама по себе.

Когда первая часть представления была окончена, Аманда вытащила катушку из записывающего устройства, насадила ее на вал, установленный на столе, а затем целиком перемотала на другую катушку – так ленту было проще все изучить, не рискуя ее запутать или повредить. К облегчению Карло, четкие темные сигналы покрывали ленту от начала до конца; им не придется снова внедряться в его плоть, чтобы улучшить качество записи.