Магия безупречной (СИ) - "Marien Fox" - Страница 3

— Ты прекрасна, Кэролайн. — К ней подошёл Джонатан и мягко сжал её голые плечи. — Осталось добавить последний штрих, и ты сегодня сразишь своей красотой наших гостей. — Джонатан надел ей на шею бриллиантовое колье и застегнул застёжку. Кэролайн чуть не подпрыгнула на месте от такого великолепия. Она в восхищении провела пальчиком по бриллиантам.

— Ты меня балуешь, Джонатан, — тихо поблагодарила она.

— У моей «сестры» должно быть всё лучшее, — усмехнулся он.

— Уверен, что наша легенда пройдёт с успехом и никто не узнает, что твоей настоящей сестры нет в живых? — в который раз уточнила Кэролайн. Она встала со стула и подошла к огромному зеркалу, что висело на стене. Поправив причёску, Кэролайн окинула себя придирчивым взглядом. Было довольно сложно привыкнуть к новшествам современного мира, а также к новой моде. Иногда она ощущала себя практически голой, вот как сейчас, но Джонатан лишь потешался над ней, говоря ей, что нужно идти в ногу с новой эпохой. Чтоб её эту эпоху! Кэролайн попыталась натянуть повыше на грудь платье. Ей казалось непозволительным оголять части тела настолько смело.

— Перестань, — пресёк её старания Джонатан. — Платье не настолько открытое, как тебе кажется. Тебе нужно ещё немного времени, чтобы привыкнуть. И не забудь быть милой на ужине и про свои обещания.

— Ты по поводу твоей Хоуп или Марселя?

Если в первом она была уверена, что сможет сдержать свои обещания и не навредить семье его подружки, то во втором случае у Кэролайн возникали сомнения в себе. Сможет ли она прикинуться, что не знает своего врага, когда встретится сегодня с ним на ужине лицом к лицу? Она видела Марселя несколько раз издалека за эти полтора месяца, и все разы её передёргивало от отвращения и ненависти к нему. Тогда она еле сдерживала себя, дабы не кинуться к нему и не задушить его собственными руками. Просто придушить это ничтожество. Но как выяснилось, к её великому сожалению, этот подонок стал сильнее любого вампира, даже первородного, да ещё и бессмертным. Когда она узнала такую новость от Джонатана, то была взбешена до предела, и ему с трудом удалось её успокоить. В тот раз она чуть не убила своего нового друга, что так ей помогал во всём.

Кэролайн теперь не знала, как её магия будет действовать на Марселе. Сможет ли она забрать его жизнь, как у других? Если бы только она могла завершить ритуал с помощью праха родных, то была бы уже намного сильнее; но поиски затянулись и пришлось начать вести другую игру. Им очень повезло, что Хоуп Майклсон дружила раньше с Джонатаном в школе и в её семью вхож Марсель; более того, их общий враг являлся членом семьи Майклсонов. Немного странновато, но Кэролайн сейчас заботило совсем другое.

Несколько дней назад Джонатан подстроил случайную встречу с Хоуп и пригласил всех Майклсонов в свой особняк, который он приобрёл заблаговременно до её возрождения. Вообще, он неплохо ко всему подготовился; и знал бы Джонатан, что нужен последний нюанс для завершения ритуала, то наверняка бы разыскал прах намного раньше. А теперь Кэролайн не могла найти его даже при помощи магии. По-видимому, всё-таки про ритуал знал ещё кто-то, кроме них с Альмой, и постарался перепрятать прах, возможно с той же магией, и наверняка это дело рук ведьмы. Но кому бы она ни задавала вопросы, перед тем как забрать их магию и жизни, никто не давал ей ответов. Кэролайн рассматривала версию, что пепел мог быть у Марселя. И если эта версия верна, то всё усложнялось для неё в разы.

========== Глава 4 ==========

Клаус был немало удивлён, как преобразился за несколько месяцев особняк. Совсем недавно этот дом принадлежал старому Жюльену Бернарду — французскому аристократу и в давнем прошлом преуспевающему бизнесмену. Около полувека назад его любимая Миранда, которая то и дело отказывалась выходить за него замуж, после смерти мужа внезапно ослепла, и после этой трагедии у него в жизни всё пошло наперекосяк. Жульен замкнулся в себе, распустил слуг и стал отшельником в своём же доме. За несколько последних лет Клаус множество раз пытался выкупить особняк, что находился неподалёку от «Бойни», но Жульен каждый раз категорически отказывался от любых предложений Клауса. Конечно, он мог бы внушить, отобрать, убить, в конце-то концов, упрямого старикашку, но, во-первых, Бернард был уважаем во Французском квартале и его исчезновение не прошло бы незаметно, а во-вторых, если бы о сомнительно-жестоких махинациях отца узнала Хоуп, то никогда не простила его и, конечно, отказалась бы от подарка, а Клаус так хотел, чтобы дочь жила поблизости с ним.

Два швейцара открыли двустворчатые, с резными узорами двери из дерева ручной работы, и взору Клауса предстала огромная гостиная с высокими потолками и колоннами в виде человеческих фигур. Раньше вместо неё здесь находился внутренний двор особняка, как сейчас в «Бойне», но новый хозяин сделал поистине шедевр в изменениях. Гостиная была довольно-таки светлая и уютная и могла с лёгкостью принять не менее ста гостей. Все стены были обтянуты светлой кожей бежевого цвета, на них висели картины известных художников, и, как заметил Клаус, они, несомненно, были подлинниками. Несколько кожаных диванов и кресел коричневого цвета и возле них стеклянные столики между колоннами удобно располагались друг против друга по сторонам около стен. Мраморные полы и стоящие по всем углам старинные вазы со свежими цветами в них. Широкая лестница вела вверх на второй этаж, а рядом с ней уютно расположился огромный камин, у которого по вечерам можно было отдохнуть с удовольствием и выпить бокал вина после тяжёлого дня. На каминной полке, встроенных в стены стеклянных полках и журнальных столиках были расставлены статуэтки различных эпох и стран мира, что довершали последний штрих всего этого великолепия. Клаус не мог отрицать, что новый хозяин особняка имел отменный вкус и, по-видимому, увлекался коллекционированием старинных вещиц. Возникал при всём этом лишь один вопрос: как друг Хоуп уговорил старика Жульена продать свой дом малознакомым людям?

Нарушил размышления Клауса темноволосый молодой человек с приятной внешностью, невысокого роста, что подошёл к Хоуп и поцеловал его дочь в щёку, затем он, улыбаясь добродушной улыбкой, поприветствовал его, Марселя и Фрею. Когда знакомство и все формальности были соблюдены, Клаус всё же не выдержал и спросил:

— Джонатан, могу я поинтересоваться, как вам удалось выкупить у скряги Жульена этот особняк, если не секрет, конечно? Помнится, он слишком дорожил своим родовым гнездом и категорически был против продажи.

— Конечно, это не секрет, мистер Майклсон, — улыбнулся Джонатан. Он подождал, когда гости разберут предложенные официантами фужеры шампанского с подносов. — На самом деле я должен поблагодарить свою сестру за успешную сделку с мистером Бернардом. Когда мы надумали год назад переезжать в Новый Орлеан, Кэролайн очень понравился этот дом и она приложила все усилия для того, чтобы выкупить его.

— Как интересно. Можно узнать, какие именно усилия? — заинтересованно продолжал допрос Клаус, подозревая, что не обошлось без магии.

— Моя сестра наблюдательная и очень чутко чувствует людей. Кэролайн поняла, как дорог старику-отшельнику родной дом, и она пошла на хитрость. Сестра решила сделать заманчивое предложение мистеру Бернарду, и оно сработало. Как вы, наверное, знаете, Жульен увлекается искусством и у него поистине золотые руки. Мы выделили ему просторную мастерскую и ещё две комнаты на первом этаже в его личное пользование. Вы, наверное, заметили, что, заходя в дом, вам с мистером Жераром не потребовалось дожидаться приглашения? — Клаус нетерпеливо приподнял брови, ожидая ответ. — Так вот, самым главным условием было то, что этот особняк перейдёт к нам во владение только после смерти мистера Бернарда. И так как вы раньше захаживали к старику, вам обоим не потребовалось приглашение, потому как владелец этого замечательного особняка остался прежним.

— Вы пошли на рискованный шаг, Джонатан, — подытожил Клаус, — в последнее время старик бывает немного забывчив и не в себе, страдая по своей ослепшей подружке. В любом случае вы сделали фантастические перемены с его «конурой», снимаю перед вами шляпу, я впечатлён… — Клаус хотел было выразить ради приличия восхищение насчёт картин и коллекции статуэток, но заметил, как взгляд Джонатана поднялся к лестнице, а затем и восхищённого Марселя, смотрящего туда же.