Алиса и Вий (СИ) - Дюжева Маргарита - Страница 13

- Ты куда?

- Как куда? Учиться.

- И что, бросишь меня в таком состоянии???

- Нормальное у тебя состояние. Тоже собирайся, пойдем вместе.

- Никуда я сегодня не пойду.

- Как хочешь, - пожимаю плечами. Надо же, какие мы нежные. Все женщины с этим живут и ничего, а этот прямо весь исстрадался. Тоже мне, сильный пол.

С учебой не задалось. Вию было скучно и печально, и одиноко. Поэтому он одолевал меня сообщениями, жалобами, причитаниями, требованиями вернуться домой, просьбами принести яду. Последнее, кстати, очень заманчиво, ибо надоел до зубовного скрежета. Правду говорят: больного мужика проще бросить и забыть, чем вылечить.

Но куда ж я этого бедолагу брошу? Не наш случай.

Отсидев одну пару, скрепя сердце, ухожу. Как злостная прогульщица. Впрочем я же в теле Вия, поэтому никто не удивился, когда вместо того, чтобы со всеми ползти на физику, развернулась и бодро направилась в сторону выхода.

По пути купила шоколадку. Я всегда в такие моменты мечтаю о шоколаде, может и Степанову тоже захочется? Хм, а из меня бы вышел отличный заботливый парень.

Вия обнаружила все в той же позе на кровати. Он встретил меня сердитым взглядом и ворчанием, хмуро забрал шоколадку и начал ее жевать.

 Да-а, чувствую, веселый денек меня ожидает.

Итак, первый день пережили. Ура-ура!

Вию еще одну шоколадку, а мне памятник за терпение и флягу успокоительного.

Все нервы измотал, свин! В эти моменты стала понимать мужиков, которые стонут, когда их жены в критические дни превращаются в ворчащих ведьм. Это реально так! Я была готова его придушить, расчленить и вынести на помойку в маленьких пакетиках. В те моменты, когда доставал особенно сильно включала песню Земфиры. "А девочка созрела!". Он моментально затыкался, обиженно надувал губы и отворачивался. Этим и спасалась.

Второй день прошел лучше. Зная, что он все равно не оставит меня в покое, сразу забила на универ. Сидела с ним в комнате, учила билеты к экзамену, оформляла лабораторные. И себе, и ему. Сама доброта.

На третий день мое терпение лопнуло, и я заставила его идти на пары. Надо было видеть, как он словно печальная тень отца Гамлета, прошел в аудиторию и сел в уголке, сложив руки на коленочках. Все мои увещевания, что ничего страшного не произошло, пролетели мимо его ушей.

В общем, Вий был уверен, что пережил конец света.

Чувствую, мне еще отольются его "страдания". Уж больно недобро он посматривает в мою сторону. Что сердишься, родимый? Мать природа все это придумала, вот и предъявляй ей претензии, а я, как и ты, жертва обстоятельств.

Глава 13

Ровно две недели с момента нашего обмена. Я вскочила спозаранку в надежде, что уже все на своих местах. Как бы не так!

Я по-прежнему Вий! Все та же наглая морда смотрит на меня из зеркала.

Сказать, что я расстроилась, значит, ничего не сказать. Я уже грезила, что этот день будет самым радостным в моей жизни, а тут такой облом. Может по четырнадцатый день включительно?

Тридцатое декабря, последний день учебы.

Собираюсь, иду в универ. Все студенты веселые, радостные, а у меня кошки на душе скребут. Хотела сегодня вечером ехать домой, к родным. Завтра Новый год, семейный праздник. А я...

Может в течение дня что-то поменяется? Ждем-с.

Вий пришел к первой паре, что крайней удивительно. Хмурый, мрачный. Плюхнулся за парту, даже не посмотрев в мою сторону.

Тоже, наверное, вскочил ни свет, ни заря, мечтая о своем теле.

Три пары прошли как в тумане. Сердце замирает от нелепой одежды. Может сейчас? Или сейчас? Ну, вот сейчас уж точно.

Только ничего не происходит.

А вдруг толстяк обманул?

Привалившись спиной к стене, сижу на своей кровати. Наблюдаю, как соседи весело собираются домой, смеются, шутят, планируют каникулы. Я тоже хочу планировать, тоже хочу собираться. Вместо этого буду сидеть здесь, в гордом одиночестве.

Чем ближе к вечеру, тем меньше остается надежды на обратное переселение. Становится страшно.

Вий тоже молчит, притих. Может, творит что-то ужасное? Впервые мне плевать. Пусть, что хочет, то и делает, лишь бы вернуться обратно.

Тридцать первое декабря.

Утро. Взгляд на часы - почти десять. Без особой надежды, медленно вынимаю из-под одеяла руку и смотрю на нее. Мужская.

Засовываю голову под подушку, отворачиваюсь к стенке. Вот так депрессии и начинаются.

Второй раз просыпаюсь уже после обеда. Еще некоторое время лежу, рассматривая потолок, покрытый сеткой мелких трещин. Мысли все чаще скатываются в одном направлении: вдруг это навсегда?

Две недели воспринимались, как забавное приключение. А вот навсегда - это уже серьезно. Как жить чужой жизнью, находясь в плену чужого тела? Не знаю.

Наверное, придется бросать универ и уезжать. Полностью менять обстановку. Да что там обстановку! Всю свою жизнь. Ехать туда, где никто не знает ни меня, ни Вия, и начинать новую жизнь.

А как же родители? Ведь им не расскажешь о случившемся. Не поверят. Никто не поверит, потому что такого в нормальной жизни не бывает!

Кстати о родителях. Они волнуются, ждут меня, а я тут сопли жую, себя жалею.

Мысль о маме и папе заставила подняться с кровати, одеться и покинуть свою комнату. Не торопясь, брела по коридору, прислушиваясь к тишине. Общага перед праздниками практически опустела, вымерла.

Наконец добираюсь, до своей комнаты, где сейчас живет Вий. Стучусь.

Слышу шаги, ворчание и дверь открывается.

На пороге появляется Алиса. Смотрит на меня исподлобья, прислонившись плечом к дверному проему:

- Чего тебе? - интересуется прохладно. Растерял все свое веселье. Мрачный. Тоже видать не сладко.

- Мне твоя помощь нужна, - без хождений вокруг да около.

В ответ вопросительно поднятая бровь.

- Маме моей позвони, - сглатываю ком в горле, - скажи, что все хорошо, но немного приболела, приеду при первой же возможности.

Он кивает и отходит от двери. Прохожу следом за ним в комнату и тяжело опускаюсь на одну из кроватей.

Витька берет мой телефон, находит нужный номер и набирает.

Я сижу, уперевшись локтями на колени, сцепив руки в замок. Нервничаю. В этот момент, как ни странно доверяю Вию. Каким бы свинотом он не был, но в такой ситуации уже не до шуток, не до подколов.

На другом конце трубки ответили. Он кинул на меня чуть растерянный взгляд, и, прочистив горло, охрипшим голосом произнес:

- Привет, мам.

Прикрыв глаза, слушаю его разговор. Все четко, по делу, никакой ерунды. Молодец.

Закончив, шумно выдыхает и замирает, глядя в окно задумчивым взглядом.

- Вить, спасибо, - чуть слышно произношу, поднимаясь на ноги. В ответ он лишь кивает. Направляюсь к выходу, - твоим позвонить?

- Позвони, - опять кивает, не оборачиваясь.

Возвращаюсь к себе, звоню. До матери достучаться не получается. Набираю его отца. Тот отвечает практически сразу. Бодро, раскатисто, интонацией напоминая самого Вия. Разговариваем с ним минут пять, ни о чем и обо всем сразу. Аккуратно обхожу острые углы, выныриваю из неудобных тем. Степанов старший ни о чем не догадывается. Справилась.

Небольшое оживление во время разговора сходит на нет. Опять накатывает грусть-тоска. Пью кофе, рассматривая кружащийся за окном снег. Новогодняя погода, как в сказке... нелепой, жуткой сказке.

Ближе к вечеру собираюсь и иду в магазин. Праздник все-таки.

Покупаю мандаринов, шампанского, пирожных и возвращаюсь домой.

Включаю старенький общаговский телевизор, выбираю новогоднюю программу, заваливаюсь на кровать и бездумно смотрю в экран, чищу мандарины, пью шампанское. В общем, зажигаю, как могу. Праздную.

Около одиннадцати раздается стук в дверь.

- Открыто! - произношу громко, даже не думая вставать.

Слышу, как дверь с легким скрипом отворяется, и кто-то заходит в комнату.

- Пьешь в гордом одиночестве? - хмыкает Алиса, останавливаясь рядом со мной.