Поцелуй на счастье, или Попаданка за! - Арьяр Ирмата - Страница 48

— Минутку, дедушка Энхем, — остановила я дворецкого.

Мне надо было сначала выяснить кое-что по горячим следам. Здесь мы одни и нас невозможно подслушать никаким шпионам. И, подозреваю, даже сам Лаори-Эрль не сможет, судя по мерцающей пленке, обволакивающей стены, низкие своды и пол. Дэйтар серьезно подстраховался.

— Слушаю, внучка. — Темный маг замер, но рук не опустил, готовый снимать запирающие заклятия с препятствия.

— Я никогда не поверю, мэйстр Чесс, что граф не оставил вам приличную сумму на непредвиденные расходы.

— Оставил, — не стал отпираться старик. — Но не для подкупа жрецов, с которыми у него сложные отношения, и не на содержание храма Небес в Орияр-Дерте. Лорд будет в гневе, когда узнает, какой ценой куплена его свобода.

— Главное, он будет жив.

— Миледи! — Дворецкий, всегда говоривший мне наедине ласково «внучка», тоже перешел на официальный и очень раздраженный тон. — Уверяю, его не казнят. Его невозможно казнить! Никто не рискнет!

— Ты так уверен? — не выдержала я. Ссориться с моим единственным другом в замке я не хотела. Кенз не в счет, он партнер, но пока еще не друг.

Старик мгновенно смягчился:

— Послушай, внучка. Вороны были закляты королевской кровью династии Энжо. Это заклятие высочайшего уровня, а они всегда сродни проклятию, передающемуся по наследству. Как у любого родового заклятия такого уровня, у него есть обязательное условие саморазрушения. И Дэйтар и король Артан Седьмой знают, что в момент казни исчезнет связавшее Хаора и его потомков древнее заклятие, и палач получит не обезглавленный труп Дэйтара, а живого и свободного демона. Пусть еще не достигшего двадцатипятилетия демона, не обладающего полнотой магии Нижнего мира, но все знают, что происходит с рекой, когда она прорывает плотину. Место казни просто сметет вместе с городом, дворцом и всеми обитателями.

— Получается, что Дэйтару ничего не грозит?

— Если бы! Смерть бывает разной, внучка. В умелых руках милорду грозит полное и быстрое магическое и физическое истощение. Даже такого сильного мага как Ворон можно рано или поздно довести до такой степени бессилия, что даже возвращение демонической сущности во время казни окажется так же безопасно, как свернуть шею голубю.

Я прошлась вдоль пустого анатомического стола, провела пальцем по мрамору, оставив четкую дорожку на слое пыли.

— Тогда почему вы не хотите воплотить вами же предложенный план — возродить храм Небес и пригласить жрецов для моего свидетельства?

Дворецкий тяжело вздохнул:

— Боюсь за тебя, внучка. Выдержишь ли ты противостояние с их силой? Мы, конечно, будем свидетелями. Но успеем ли их остановить?

— Это не причина, дедушка. В чем настоящая причина?

Старик потер чеер, досадливо поморщился и, наконец, выдавил:

— Ох и умна ты на нашу голову, девочка! Ты вынуждаешь нас нарушить древний запрет хозяев Орияр-Дерта. Конечно, я сам предложил открыть храм, чтобы показать Нейсону, что мы готовы к переговорам, но я был уверен, что жрецы не явятся. А теперь они будут взвешивать, что выгоднее: убрать Дэйтара с политической арены Риртона или заполучить своих соглядатаев в Орияр-Дерте и возможность контроля, а то и влияния на его магию, то есть завершить свой замысел, который так ловко обломали первые дети и внуки Хурга. И боюсь, жрецы предпочтут не расшатывать Риртон. Особенно теперь, когда в бой за Ворона пошли все некроманты королевства.

— Вы могли не передавать мои слова Нейсону.

— Не мог. Вы — таинэ Орияр. Как я мог ослушаться приказа?

Я подошла к голографической двери, окинула ее внимательным взглядом.

— Не понимаю, чем плохо, если мы откроем двум священникам вход в Орияр-Дерт? Особенно если учесть, что сила жрецов противостоит силе айэ. Вы ведь жутко ее боитесь, раз приняли такие меры безопасности. И жрецов опасаетесь. Но даже я знаю, что нет лучшего способа нейтрализовать врагов, чем завязать их друг на друга. Раз уж у Дэйтара в лаборатории зреет не простая айэ, а их королева, одна из шестнадцати, то пусть она станет их головной болью.

Магистр в скромной ливрее дворецкого задумчиво проследил за моей рукой, безбоязненно коснувшейся опасной поверхности двери. Пальцы провалились, а потом их предостерегающе обдало ледяным холодом. А могло бы и откусить, не будь я таинэ. Я отдернула руку.

— Деньги будут, — решился дворецкий. — Столько, сколько захотят жрецы, в разумных пределах. А Дэйтар пусть с меня потом голову снимает.

Я улыбнулась:

— Пока обойдемся моими средствами. Не хочу тебя подставлять.

К тому же, если выиграю в тотализаторе, денег у меня только прибавится.

А заодно проверим, умеет ли Ворон ценить жертвы. Пока мне кажется, что для него все вокруг — лишь разменные монеты для достижения каких-то неведомых, но, безусловно, важных целей. Но вдруг ошибаюсь? Хотелось бы ошибиться. Пусть он будет муж на час, но Тамара Коршунова не может выйти за жлоба и самовлюбленного эгоиста даже на секунду. Папа не простит такого поступка.

— Как скажешь, внучка. — Старик благодарно поклонился.

— И еще у нас появится возможность проверить сомнамбул. Всех. Мне не дает покоя четвертая версия. Мы сможем проверить, есть ли среди них замаскированный резидент демонов.

— Попросим жрецов провести обряд экзорцизма? — вскинулись седые брови.

— Да. Это возможно?

— Да, и ради этого служители Небес будут действовать без всякой мзды. Но смогут ли они учесть, что Орияр-Дерт — бывшая территория демонов, главный дворец Воронов, правителей сферы Суаф. И все мы, принесшие клятву верности перед Оком Истины, получили защиту Орияр-Дерта и метку, которую при желании можно интерпретировать как демоническую, хотя это не так. Именно из-за такого конфликта и был закрыт храм Небес в нашей крепости.

Что ж, кто сказал, что будет легко?

— Тогда пусть проверят хотя бы тех, кто не успел принести присягу.

Я успела уловить, как легонько поморщился маг, но он тут же стер гримасу и рассыпался в льстивой похвале моему уму и сообразительности. А моему сердцу стало зябко, словно оно прикоснулось к ледяной ловушке третьей двери. Господи, смогу ли я понять, что тут происходит? Смогу ли вырваться из всех хитросплетений этого чудовищного мира?

— Открывайте, — кивнула я на дверь, стараясь не смотреть на старика.

Но он был слишком проницателен и мудр, чтобы не уловить перемены в моем настроении.

— Прости, внучка. Не думай, что тебе удастся за сутки решить те задачи, над которыми бьются лучшие маги несколько лет. А если взять проблему Орияр-Дерта в целом, то и несколько столетий.

— Я не думаю. Я хочу домой. И Дэйтар — единственный путь, который вернет меня в мой мир. Потому я сделаю все, чтобы наш брак состоялся.

— Без любви? — спросил маг с такой жалостью, что я чуть не расплакалась.

— Без любви Небеса не признают наш союз. Но любовь может быть разной. Единственное, без чего не может быть брака — без уважения друг к другу. Мой жених пока не сделал ничего такого, чтобы я потеряла к нему уважение.

— А если сделает?

Я посмотрела в вылинявшие стариковские глаза. Показалось, что они слезятся, словно от сильного ветра. Но я промолчала. Что толку говорить? Когда случится, тогда и буду думать и решать. А сейчас лишь бы сделать, что должна.

Энхем, проделав такой же танец с бубнами, как и раньше, распахнул дверь, и я вошла в темное помещение. Дверь позади нас захлопнулась. Под низкими сводами тут же вспыхнули магические огни, и я ужаснулась увиденному.

Тайра Вирт, которую я три недели назад видела своим разумом во время путешествия в астральном мире, выглядела прекрасной феей со слюдяными крыльями. Что-то близкое к ее реальной внешности я и ожидала увидеть, пусть еще не созревшее.

Но подросшая маргисса, принявшая человеческую форму, величиной с десятилетнего подростка, была так уродлива, что вызывала тошноту при одном взгляде на нее. Особенно на кожу — бугристую, бледную, покрытую мелкими белесыми шипами, как у кактуса, и складками, как у носорога. Руки, ноги будущей Тайры Вирт выглядели распухшими обрубками. Лицо еще не было сформировано, но уже угадывалось в безобразном полукруглом отростке головы — намек на глаза, уши и нос.