Укротитель. Трилогия - Шаргородский Григорий Константинович - Страница 86

Прошмыгнув в туалет, я прислушался к шуму в коридоре. Кажется, все в порядке. Эта конструкция, как и многое на корабле-гостинице, не была задумана корабелами, а появилась значительно позже. За проломом в кормовой части на косых распорках повисла небольшая будка с отверстием в полу. Хотя я и не разделял предрассудков Али о чести воина, но все же исполнение задуманного не приносило мне особого удовольствия. Присев в интернациональной позе, я постарался полностью расслабиться. Как ни странно, именно такая позиция способствует самому умиротворенному состоянию, это известно всем любителям помечтать на унитазе.

При недавних экспериментах я сделал небольшое открытие. Головная боль и кровотечение из носа и ушей, приключившиеся со мной в бою на границе и во время экзерсисов под гладью Дольги, случались не от силы и дальности воздействий, а от резкости и напора. Так что теперь я очень медленно увеличивал радиус ментального «радара», выискивая под водой искорки сознания диких акаяси.

Вот на грани восприятия мелькнуло узнавание. Так, теперь главное — не спешить. Они, даже в диком виде, без инициации, все же были задуманы как «умные инструменты», так что контакт удавалось наладить быстро. Но с дикими экземплярами прямой приказ не работал, особенно на таком расстоянии. Так что сначала сыграем на любопытстве, как с коваями на острове.

В сторону замеченного акаяси полетел сигнал о чем-то интересно-вкусном вблизи массива кораблей. Угорь-переросток среагировал моментально и в считанные секунды доплыл до Корабельного Острова.

Так, теперь попробуем взломать его защиту.

Холоднокровный и главное — туповатый они поддавался влиянию легче своих сухопутных собратьев, но повозиться все же пришлось.

Когда ошарашенный моим напором акаяси покорно замер в толще воды, пришла моя очередь двигаться. Средние доски туалета были предварительно лишены гвоздей, поэтому легко поднялись, освобождая мне путь вниз. Вода поблескивала под закатными лучами в добрых полутора метрах от меня, так что пришлось сначала уцепиться руками за пол и лишь после этого с тихим плеском входить в воду.

Мысленно чертыхнувшись, я уже под водой уцепился зубами в загубник на медной трубке. Воздух выходил из баллона с усилием, и я в который раз пожалел об отсутствии нормального легочного автомата земных аквалангов.

Небольшая заминка ослабила контроль, и акаяси недовольно заворочался, развернувшись ко мне зубастой мордой. Не самое, скажу вам, приятное зрелище. Резкое усилие все же вызвало легкую головную боль.

Да чтоб тебя, укротитель гребаный!

Акаяси вновь замер, позволяя мне опутать его ремнями упряжи. С непривычки делать это было очень трудно, а время утекало как вода по течению. По уверениям Богдана, у меня около трех четвертей часа нахождения под водой, так что стоило поспешить.

Наконец-то упругая, как у дельфина, шкура монстроподобного угря была обтянута ремнями, и я, уцепившись в них, послал в крошечный мозг команду.

Офигевшие суслики!.. Акаяси так резко рванул с места, что под напором воды едва не потерял седока, а седок чуть не остался в одних портках.

Уцепившись сильнее, я снизил скорость зверя и повел его вверх. Конспирация конспирацией, но нужно засечь ориентиры, да и поберечь воздух в акваланге.

Колышущаяся мембрана поверхности воды в лучах заката снизу напоминала расплавленное золото, нанесенное на огромный голубовато-зеленый кристалл воды. В очках Богдана окружающий меня подводный мир выглядел потрясающе красивым. Я не был на Красном море и не видел его подводных красот, но уверен, таких красок даже там нет.

Засмотревшись на мерно колышущиеся плети разноцветных водорослей, среди которых мелькали искорки мелкой и не очень рыбы, я пропустил момент контакта с поверхностью воды. Расплавленное золото расплескалось по моей голове, открывая вид на яркое в лучах утопающего солнца небо и тусклое пространство между небом и водой.

Так, теперь ориентир.

На то, чтобы определить, где находится выход из канализации, а также схрон с моей одеждой и оружием, пришлось потратить почти всю седмицу. Да и то нет гарантии, что я не ошибся. Несмотря на конспирацию, выход пришлось приурочить к последним минутам дня, чтобы не пропустить похожую на вскинутую лошадиную голову скалу.

Немного повертев моим «скакуном», мне все же удалось найти ориентир и направить акаяси в нужную сторону. Соленые брызги мешали нормально дышать, но я не прикасался к загубнику, даже перекрыл клапан. К тому же свежий воздух был намного приятнее.

По достижении приметной скалы я не направил акаяси на глубину, а подплыл к приметной скальной полочке. Интересно, как мне удалось уместиться здесь тем вечером?

По шкуре акаяси пробежала недовольная дрожь, когда он процарапал ею заросли ракушек на линии прибоя.

Штормов в хорошо защищенной бухте Хоккайдо не бывает, так что мои вещи остались на месте.

Заберу их на обратном пути; ну а сейчас переходим к самому важному. Закусив загубник, я послал акаяси ко дну расщелины. Привычный мир с плеском схлопнулся за спиной, и нас вновь принял мир подводный. Каждый раз, совершая этот переход, и на Земле, и здесь, удивляюсь дикому контрасту между пространствами, разделенными лишь хрупкой преградой. Там царил суетливый ветер и истеричные чайки, а здесь все жило и двигалось плавно, неторопливо, при этом мощно и основательно.

Над морем умирал закат, под поверхностью моря даже в прозрачной соленой воде и в очках Богдана стало трудно что-либо разглядеть. Но это разрешимая проблема. Прямо к баллону мини-акваланга был пристегнут подводный фонарь. Магическим светильникам было без разницы, где светить, над или под водой. Для большей скрытности и удобства я поместил шар в жестяной кулек с ручкой — эдакий рупор, из которого лился не звук, а свет.

Защелка на стеклянной оплетке шара послушно передвинулась на новое место, и подводное царство озарил луч света, который тут же рассеялся в толще воды. Акаяси дернулся от неожиданности, но был быстро приведен мною в первоначальное состояние.

Работать с этим видом они было одновременно и просто и сложно. Они хорошо поддавались влиянию, при этом никаких установок не принимали и забывали о приказе уже через секунду, так что «подруливать» мне приходилось постоянно, как на велосипеде, — чуть расслабился, и все насмарку.

За время моего отсутствия ничего кардинального в этом месте не произошло — три большие трубы по-прежнему извергали мощные струи воды. Хорошо хоть на Хоккайдо никто уже не жил, иначе из этих труб лилось бы нечто менее приятное.

Так, теперь — важный момент. Изначально я сильно опасался, что у акаяси не хватит сил, чтобы преодолеть напор воды, но все прошло как по маслу. Разогнанный мною угорь-переросток влетел в трубу и устремился против мощного течения с завидным упорством. По ощущениям казалось, что мы несемся в трубе с бешеной скоростью, но на самом деле — не больше метров тридцати в минуту.

Наградой за десяток минут борьбы с течением стал прорыв в обширное пространство. Сначала я не узнал этого места, но вид подсвеченного фонарем овального проема в потолке и трех горизонтальных труб вернул все на свои места.

В крайнюю справа трубу акаяси пришлось подниматься, словно лососю вверх по ручью. Мощное тело подо мной заработало в диком темпе, и через секунду мы скользили в широком акведуке квадратного сечения, с менее мощным течением. Здесь даже была прослойка воздуха, но, помня удары головой о потолок, я не рисковал отрываться от акваланга.

Наконец-то потолок удалился куда-то во мрак, и мы заскользили по каналу, по обеим сторонам которого шли широкие пандусы.

Что ж, хорошего понемногу.

Заметив удобную заводь в виде бассейна, перпендикулярно отходящего от основного канала, я повернул акаяси туда. Как и было предусмотрено конструкцией, с помощью пары застежек упряжь легко сошла с моего «скакуна», который, почувствовав свободу, тут же вспенил воду мощными ударами хвоста и через секунду исчез в канале.