На него сыпались удары. Его нещадно пинали, били четверо парней. Он слабо стонал, вскрикивал, закрывал ребра и живот руками. Его тело сотрясалось от пинков.

-Миша прекрати!-со слезами кричала Аня.-Стой!

Она с трудом поднялась.

На пару мгновений парни перестали бить Хазина.

Михаил схватил Демида за волосы, приподнял с пола.

Тот безвольно, потеряв силы, изможденный и окровавленный повис в его руках.

Взгляд его был туманным, как будто сонным.

Миша обернулся на плачущую Аню.

-Тебе жалко это дерьмо? Серьёзно?!

-Что бы ты сдох...-сплюнув кровью выдавил Демид.

Михаил медленно оглянулся на него. Зло ощерился.

И резко вскинув колено остервенело ударил Демида в лицо.

-Не-ет!-вскричала Аня с ужасом и слезами.

Я не в силах вынести этого, отшатнулась, прижала руки ко рту.

Я была поражена жестокостью этих детей.

Да что с ними не так, Господи!! Почему они такие?! Откуда в них столько ненависти и злости?!! Откуда... Откуда столько жажды чужого унижения?!! Откуда столько... откуда столько дерьма!

Я готова была прокричать это прямо здесь в коридоре, в лицо этим воспоминаниям.

Они не останавливались. Все пятеро мальчишек с гримасами злости били, топтали Демида Хазина.

-Остановитесь...-прошептала я.-Пожалуйста... Господи... Перестаньте! Перестаньте! Стойте! Стойте, чёрт бы вас всех побрал! Уроды! Оставьте его! Стойте!

Я давно забыла, что это воспоминания. Я должна была быть равнодушной, хотя бы потому, что это уже давно случилось. Это произошло. И это все прошедшее время...

И все мои крики были бесполезны. Эти люди лишь воспоминания.

Не материальные, не существующие в сущем. Их нет. Они уже случились. Они уже пережиты.

Но я не могла перестать кричать.

Они били его. Боже, с какой злостью, с каким кровожадным рвением они наносили ему удары.

Они как будто даже соревновались друг с другом!

Воспоминание прервалось очередной вспышкой света.

Чувствуя слёзы на глазах. Сотрясаясь от пережитого шока, я с удивлением обнаружила, что нахожусь на улице.

Я огляделась.

Что это за место?

Уже смеркалось. И вдоль улиц зажглись фонари.

Ветер зашелестел в ветках деревьев.

Вьющиеся облачка пыли лениво перекатывались через перекресток.

Ветер пригоршнями подкидывал на асфальте хвойные веточки и лепестки отцветших плодов.

Такие же веточки и лепестки усеяли крыши и капоты стоящих возле домов автомобилей.

Я растерянно огляделась по сторонам.

По противоположной стороне улице, не спешным шагом шел мужчина в белой футболке и красной бейсболке.

В руках он нёс коробку с изображением мускулистого строителя, орудующего бензопилой.

Чуть дальше две женщины, переговариваясь не спешно прогуливались. Они катили перед собой бело-голубую коляску с бантиками и цветочками.

Позади меня внезапно и громко гавкнула собака. Я чуть вздрогнула, обернулась.

Прямо на меня шла полноватая, седеющая женщина в спортивно костюме. На поводке она вела добермана с шипастым ошейником.

А за её спиной я увидела его.

Это был Демид. Только... Кажется прошло несколько лет.

Он изменился. Вырос, окреп. И остриг волосы. Его челюсть покрывала редкая, ещё совсем юношеская щетина.

Я, с подозрением чуть сузила глаза. Затем торопливо приблизилась к нему.

Он не видел меня. Как и остальные прохожие на лице.

Он стоял и глазел в окно двух этажного дома с голубым сайдингом и темно-серой крышей.

На нём была светло-синяя рубашка в бледную клетку и потёртые джинсы. На ногах белели изношенные кроссовки.

Я подошла ближе. Демид держал в руках коробку. И она тоже была перевязана подарочной лентой.

Глядя на его лицо, я заметила у него на лбу и на бороде несколько покрасневших прыщиков.

Такие же я не редко видела у своих сверстников и одноклассников.

Хотя никогда не понимала, почему им так трудно ухаживать за своей кожей.

Разглядывая лицо Демида, я с удивлением обнаружила, что оно было не четким. Не запоминающимся. Казалось черты его лица не заметно меняются при каждом движении.

Я такое уже видела. И знала из-за чего это бывает.

Когда тот, в чьем воспоминании я сейчас пребываю, пытается это воспоминание стереть из своей памяти.

А я сейчас, очевидно, вижу воспоминание Демида.

Хм. Почему он хотел забыть сегодняшнее воспоминание?

В предыдущих эпизодах такого не было.

Я довольно хорошо и отчетливо видела лицо Демида, когда ему было лет четырнадцать.

Это обстоятельство вызывало у меня досаду. Я не могла точно запомнить и потом воспроизвести его лицо, чтобы описать или нарисовать. Чтоб его!

Демид потоптался на месте, оглянулся по сторонам и ринулся к голубому дому.

Однако стоило ему подойти на пару шагов к калитке ворот, как дверь дома открылась.

Демид тут же пугливо нырнул за изгородь вокруг голубого дома.

Прохожих вокруг в данный момент, почти не было и темнота наступала быстро.

Поэтому его странное поведение для всех осталось не замеченным.

Из голубого дома вышла его возлюбленная, Аня.

Она очень похорошела. Вытянулась, подросла, превратилась в жгучую красотку! Только сейчас выглядела ещё более нежной и женственной.

Но следом за ней и голубого дома вышел очень рослый, и плотного телосложения парень.

У него было широкое лицо, мощная челюсть, раскаченные плечи, руки и грудь.

И всё те же светлые, кучерявые волосы.

Михаил. Тот самый.

Они с Аней помахали руками в открытую дверь дома. Затем Михаил обнял Анну и они, не спешной походкой направились по цементной дорожке калитке ворот.

Демид за забором тихо, пригнувшись оббежал его, притаился справа, между заборами двух домов. В узком, темному, заставленном каким-то хламом переулке.

Оттуда он наблюдал, как Аня и Миша вышли со двора голубого дома и о чём-то переговариваясь пошли вдоль забора.

Демид видел, как Миша обнимал девушку за талию. А та сама льнула к нему и то и дело звонко хихикала.

Лицо Хазина потемнело. Он, поджав губы, исподлобья наблюдал за ними.

Он пожирал глазами Аню. В его взгляде было желание, жажда, злоба, и уничтожающая, кровожадная ненависть.

Это был тот самый лихорадочный, ожесточенный взгляд убийцы... взгляд зверя.