"ТРОЙНОЕ СОЛНЦЕ": история времен Золотого Века (СИ) - Ваджра Раджнар - Страница 9

Взобраться но стене точно бы не удалось, так что же мне оставалось?

И тут я вспомнила, как во время фиаско в Сан-Диего Приам продемонстрировал трюк, который до этого был известен мне лишь в теории. Сама я никогда такого не пробовала. «Д-левитация», где «Д» означает «давление». Ее базовый принцип был достаточно прост, хотя и не очевиден.

Суть заключалась в том, чтобы использовать контроль инерции для уравновешивания силы тяготения и давления воздуха. Когда вы подпрыгиваете, земное притяжение заставляет нас упасть. Но если убрать достаточно инерции, бесчисленные молекулы воздуха остановят ваше падение и вы сможете зависнуть. А если воздух под вами теплей того, что выше, и поэтому поднимается наверх? Тогда вы сможете подняться вместе с ним.

Мне оставалось лишь рассчитывать на этот принцип, но крайне важно было убрать ровно столько инерции, сколько нужно, — а на это могло повлиять множество факторов. Мой размер и вес могли сильно сказаться на результате, так же как гравитация Эбретона, давление воздуха в пещере и еще куча параметров, которые просто не приходили мне в голову.

Я поглядела вверх. Здешние термальные потоки благоприятствовали моей задумке, но, когда я окажусь наверху, придется двигаться вбок, чтобы достичь твердой земли, — и это будет крайне непросто. Ладно, сначала надо подняться, подумала я, а потом уже решим, что делать дальше. Я подобрала снегоступы и закрепила за спиной.

Отодвинувшись как можно дальше от кишащей змеями стены и стараясь не вступить в кровь Кориаки, я взобралась на упавшее дерево, чтобы встать чуть повыше. Затем я настроила комбез на минимальную инерцию, подпрыгнула что было сил, увеличила инерцию, как только ноги оторвались от ствола, и тут же вновь ее погасила. В прыжке я попыталась перевернуться горизонтально, чтобы максимально усилить сопротивление воздуха. Три раза я с проклятиями плюхалась на землю. В исполнении Приама это выглядело проще некуда. Лишь с четвертой попытки все получилось правильно, и я начата подниматься. Термальные потоки были самым важным параметром, но они отличались тут таким непостоянством, что очень сложно было лежать плашмя. На полпути к большому отверстию наверху я заметила, что мои длиннотелые зрители зашевелились.

Сами по себе эти твари были не слишком гибкими, но сейчас десятки их начали соединяться друг с другом, сжимая двойными отростками на конце тел голову следующей змеи. Вскоре это превратилось в длинную цепь. Я поднялась еще на метр или два, прежде чем один конец этой цепи оторвался от стены. Совместное мышечное усилие, и вот уже конец цепи, как огромная плеть, хлестнул поперек пещеры и угодил прямо мне по ребрам.

Тут бы мне и конец, если бы я не была «в развязке». Но сейчас удар лишь оттолкнул меня в сторону, и отталкивал, только пока цепь касалась меня. Так что счет в поединке со змеями был пока один-ноль в мою пользу. Я продолжала взмывать вверх, чего, впрочем, нельзя сказать о моей уверенности.

Секунду спустя это оказалось совершенно оправданным — цепь снова полетела ко мне, но на сей раз обвилась вокруг талии и со страшной скоростью потащила меня вниз, к самому дну пещеры. Здесь она милосердно отпустила меня и, вновь втянувшись на стену, распалась на отдельных тварей, которые быстро нашли себе вакантные норы. Не прошло и минуты, как все зрители опять расположились на своих местах, готовые к новым развлечениям.

Я встала с земли и отряхнулась. Ну ладно. Мне отсюда не выбраться без дозволения хозяев. Я снова проверила, как там мои спутники. Оба были в отключке, а сипение, вырывавшееся из груди Приама, сделалось еще более жутким. Следует признать, что мое отношение к парням изменилось. Приам сдержал свое обещание, сделав необходимое нам открытие, а Мика своей мгновенной реакцией и храбростью при попытке спасти Приама показал, насколько я его недооценивала. Оба они заслуживали лучшего отношения.

Конечно, сотрудники ЭР хватятся нас и отправятся искать, если мы проторчим тут достаточно долго. Однако в глубине души я знала, что Приам столько не протянет. И то, что Мика до сих пор не очнулся, тоже было дурным признаком.

Все зависело от меня. Ответственность сдавила горло цепкими пальцами. Я не могла думать.

Уставившись на Приама, я вспомнила тот единственный случай, когда астрофизическая задачка поставила его в тупик. Тогда я приторно-сладким голоском поинтересовалась, что он делает в таких непривычных ситуациях. К моему удивлению, марсианин снизошел до ответа.

«Даже у меня, — хвастливо заявил он, — какие-то участки мозга работают лучше других. Поэтому я стараюсь не зацикливаться на проблеме, расслабляюсь, и мой гений делает всю работу за меня».

Не уверена, что у меня имелся хоть какой-то внутренний гений, не говоря уж о таком, который рвался бы поработать над нынешней загвоздкой. По ощущениям, все участки моего мозга откровенно тормозили.

Тем не менее я уселась на груду земли поблизости от своих друзей, лицом к аудитории, и постаралась не зацикливаться на проблеме. В тот момент, когда моя хватка из смертельной превратилась в просто яростную, меня внезапно осенило: может, змеи и не хотели нас убивать. Благодаря полым, но очень крепким костям и особому распределению веса большая часть эбретонских уроженцев должна была пережить это падение. И сейчас они явно вели себя не слишком агрессивно.

Прекрасно. Решение стало очевидным. Надо убедить зрителей, что люди не хотят причинить им вред, и тогда они позволят мне уйти. Все просто. Что не было очевидным, так это то, каким способом осуществить сей план. И самое безумное: мне отчего-то казалось, что я уже заметила нечто, содержащее подсказку.

Но что? Я изо всех сил не зацикливалась на проблеме и заставляла сердце биться спокойней, но единственное, что подкинул мне мой внутренний гений, это совершенно бесполезная картинка: горящие палочки для еды. Видимо, какие-то участки моего мозга работали хуже других. Тем не менее картинка оказалась назойливой, как боль в обгоревших на солнце плечах, — а других озарений так и не появилось. Поэтому я принялась думать о ней.

С какой стати мне привиделись эти горящие палочки? Может, все дело в том, что змеи злобно пялились на меня шестерками глаз. В конце концов, они были довольно жесткими тварюшками, и с этим странным раздвоением на конце. Но причем тут огонь? Хороший вопрос, и ответа у меня не было. «Это, — проворчала я после того, как внутренний гений долго томил меня тупым молчанием, — просто напрасная трата времени. Провались оно все к чертям!»

Последняя фраза эхом раскатилась у меня в мозгу и прозвучала настолько в точку, что я громко повторила вслух: «Провались оно все к чертям!». Я бы даже испустила победный клич, вот только еще не успела доказать, что моя идея сработает, и волновалась о своих товарищах, и была очень огорчена смертью Кориаки. К тому же мне не хотелось напугать змей.

Лишь много позже я узнала: мой сигнал о помощи достиг лагеря лишь благодаря тому, что змеи повторяли сообщение на своей частоте — той самой, которую эбретонская экспедиция постоянно прослушивала, надеясь, что аборигены все-таки пожелают установить контакт.

Аудитория Академии была почти до отказа забита кадетами ЭР, руководством и взволнованными родственниками. Группы выпускников все еще стояли на просторной сцене, хотя всем уже присвоили новые звания. Мы с Приамом и Микой оставались последними, но Шеф с величественным видом стояла за кафедрой, явно не спеша завершить церемонию. В воздухе так и веяло нетерпением — остальным уже давно хотелось выбраться из зала.

Шеф никогда не была особо улыбчивой, но сейчас ее лицо вдруг просияло ослепительной, как маяк, улыбкой. И кажется, луч маяка был направлен на нашу группу.

— Это необыкновенный случай, — объявила она, — Мы крайне редко присваиваем высочайшие награды ЭР едва завершившим обучение кадетам, но я прошу выйти вперед выпускников Эмили Асгари с Земли, Приама Галаниса с Марса и Мику Коэна с Венеры.