Немного любви (ЛП) - Блейн Брук - Страница 11

Я бы выбрал слово «многогранный», чтобы описать это место.

— Что ж, — сказал Майк, когда повесил трубку, и я пошёл обратно. — Похоже, сегодня тебе везёт. Он как раз закончил пару вариаций этих работ на выходных и сказал, что ты можешь заскочить и взять одну.

— Заскочить? В смысле… к нему домой?

Должно быть, я выглядел таким же ошеломлённым, каким себя чувствовал, потому что Майк рассмеялся.

— Так мы здесь делаем. Если хочешь забрать её отсюда, нет проблем. Просто может понадобиться несколько дней, прежде чем он сможет их привезти.

— Нет, всё в порядке. Я не против заехать её забрать.

Да, здесь определённо другой мир. Что-то, что я, оказывается, забыл с тех пор, как уехал.

— Отлично, — сказал он, отрывая немного чековой бумаги и записывая адрес небрежным почерком. — О, и не забудь взять наличку или чек, потому что у него нет терминала.

Я взял адрес и пожал ему руку.

— Не забуду.

— Молодец. Надеюсь, ты найдёшь именно то, что ищешь.

***

Небо было мрачно-серым и с каждой минутой становилось темнее. На лобовое стекло падали большие капли дождя, пока я ехал по дороге в два ряда, на которую мой навигатор предложил съехать пару минут назад. Это была часть острова, которую всегда называли «аристократией», и когда проезжал её, было очевидно, почему. Дома были больше, старее, но величественные в колониальном стиле, многие с колоннами или верандами по периметру, идеальными для ленивых дней или для того, чтобы выпить мятный джулеп (прим. коктейль, традиционно приготавливаемый на основе сахарного сиропа или воды с сахаром). С зоной дубов, покрытых испанским мохом, впереди, обкрутившихся вокруг дороги так, будто держались за руку, было легко забыть, что песчаные пляжи всего в нескольких милях отсюда.

Проезжая под навесом, я вспомнил первый раз, когда так ехал. В конце ряда деревьев водитель моего отца сворачивал направо, что вело к длинной дороге к Академии Южного Хэйвена для мальчиков, престижной школе, в которую меня отправили в годы старшей школы.

Но, если ехать прямо, как говорил мне навигатор, дорога вела к месту, где я был всего пару раз.

Пожалуйста, не дай мне проехать мимо того места. Любой дорогой, но не той.

Да уж, но в том и проблема карт мобильников — они не слушают, чёрт возьми.

Чем дальше я ехал, тем большую тревогу начинал чувствовать. Ни за что. Остров был маленьким, но он не мог быть таким маленьким.

Но был.

Остановившись перед длинной подъездной дорожки 18-го дома по улице Брэйден, последнего в конце дороги, я не мог поверить в своё дерьмовое везение. Из всех людей и всех мест, мне пришлось оказаться здесь. Возле дома, который принадлежал бабушке Лукаса.

Я сидел в машине, ладони вспотели, двигатель работал в холостую, когда нахлынула вспышка нервозности. Она по-прежнему жила там? Это было наиболее вероятно. Хотя была возможность, что она продала дом дизайнеру, который сейчас ждал меня…

С другой стороны, я сомневался, что дом уже не принадлежит семье, что означало, что она или Лукас, или они оба могут быть внутри. В таком случае, я сейчас мог вернуться обратно в город, и никто не будет мудрее.

Последнее также означало, что я упущу свой шанс произнести речь с извинениями, о которой думал все выходные после того, как не смог сказать ничего приближённого к этому в пятницу. Которая должна была сорваться с моего языка в ту же секунду, как я увидел Лукаса.

Не колеблясь больше ни секунды, я надавил на газ и свернул на подъездную дорожку.

Старый дом семьи Салливан стоял вдали от дороги, спрятанный густыми деревьями, пока не приблизишься ярдов на сто, и тогда открывалась огромная поляна с резиденцией на дальней стороне. Белый двухэтажный дом был перегружен двойными балконами, величественно возвышаясь рядом с дубами и магнолиями. Он выглядел точно так же, как когда я видел его в последний раз, только со свежим слоем краски.

Припарковав машину за чёрным грузовиком, я сжал руль и сделал глубокий вдох. Если Лукас жил здесь, то, наверное, это было хорошо. Будет возможность поговорить лицом к лицу, без фона аллеи или клуба, или каких-либо других отвлечений. Я всё ещё видел перед глазами безразличие, которое было на его лице в пятницу, холодный приём, которым он меня окатил. Но таким ли он будет со мной наедине, без зрителей?

Был только один способ это узнать.

Дождь по-прежнему стабильно моросил, когда я вышел из машины, но всё же не достаточно сильно, чтобы брать зонт, хотя, если сюда направлялся шторм, это продлится недолго. Как раз когда я собирался пойти по дорожке к дому, меня остановил звук скрежета металла и заставил вместо этого направиться к заднему двору.

Обойдя дом, я учуял сладкий запах жимолости в воздухе, который смешался со свежестью дождя и тёплым бризом. Это сочетание всегда напоминало мне о тех вечерах, когда мы сидели в креслах-качалках на задней веранде его бабушки и смотрели, как проходят грозы, прежде чем проскользнуть обратно в Академию. Тогда я даже не понимал, что происходит. Что я ввязываюсь во что-то, к чему не был готов, и что не смогу контролировать. А сейчас, больше всего, мне нужно было понять. Каким-то образом закрыть ту главу своей жизни, потому что годы не забрали то, как колотилось внутри груди моё сердце каждый раз, когда я думал о Лукасе.

Исчез изначально маленький сарай, где хранились бабушкины садовые инструменты, и на его месте был достаточно большой гараж, чтобы вместить пару понтонных лодок. Но судя по звуку продолжающегося жужжания и визга какого-то аппарата, доносящегося из широко раскрытых амбарных дверей, не казалось, что там хранятся лодки или машины.

Мои подозрения подтвердились, когда я заглянул внутрь. Мужчина, который стоял за рабочим столом и перед которым разлетались искры, определённо был Лукасом. Даже когда его лицо было закрыто защитной маской, и он стоял ко мне спиной, по тому, как его красная фланелевая рубашка растянулась на сильной спине и как плотные джинсы выделяли его задницу, я мог сказать, что… Подождите. Твою мать.

Проведя рукой по волосам, я попытался отвести взгляд, но он продолжал возвращаться к одинокому мужчину в большом гараже. Мне не нужно было так на него смотреть. Это было неправильно, и кроме того, будто бы он хотел бы, чтобы я стоял и пялился на него. Потому что, чёрт, именно это я и делал — пялился на него.

Эта мысль меня ошеломила. Уехав из Южного Хэйвена, я пялился на многих парней, когда никто не смотрел, ожидая почувствовать то же влечение, которое чувствовал к Лукасу. Но его никогда не было. Конечно, я замечал, если парень был горячим, но это было то же самое, как если горяча женщина — а раз это женщины приударяли за мной, с которыми меня сводили или к которым подталкивали, то это только естественное движение.

Я убедил себя, что это всё была случайность. Что мы с Лукасом были похотливыми подростками в Академии для мальчиком, которые сблизились и были открыты для экспериментов. Возвращаясь в Коннектикут, я думал, что будет легче его забыть…

Но глядя на него сейчас, когда он стоял всего в нескольких шагах от меня… Как я вообще ушёл?

Затем Лукас выключил аппарат, погружая весь гараж в оглушающую тишину, и поставив его на стол, поднял свою маску. Он по-прежнему стоял спиной ко мне, но я мог сказать, в какой момент он понял, что я здесь, потому что всё его тело совершенно замерло.

А затем, даже не поворачиваясь, он произнёс:

— Что ты здесь делаешь?

Глава 8

Лукас

Кто-то наблюдал за мной. Но я не переживал, потому что: а) я знал всех на этом острове, и б) любой, обладающий хоть каплей разума, не приблизился бы к Лукасу Салливану, у которого в руках шлифовальный станок. Так что я не спеша закончил края стальной гитары, над которой работал, сглаживая её со всех сторон, прежде чем выключить станок. Подняв маску, я вытер пот со лба, появившийся от духоты внутри гаража, которую даже бриз через открытые двери не мог охладить так, как я ожидал.