Идущие в ночь - Васильев Владимир Николаевич - Страница 104

– А-а-а! – протяжно заверещал Корняга.

Огненный вихрь ударил в мою ладонь. Я ощутила сильный толчок, как будто меня ударили по руке тяжелым предметом. Желтый вихрь дохнул жаром мне в лицо, а оставшаяся холодной ладонь отразила пламя, словно зеркальный щит. Отраженный огонь ударил в кольчугу мертвеца.

Скелет затрещал в пламени, как смолистые дрова. Он стремительно рассыпался на отдельные косточки. Ржавая кольчуга плавилась, стекая по костям грязной пузырящейся пеной. С заунывным воем сорвался с позвоночника череп и покатился в мою сторону, злобно лязгая челюстью, но через два шага рассыпался в прах.

Через несколько минут на берегу озера осталось лишь выгоревшее пятно. Я перевела дух. И с недоверчивым уважением взглянула на свою левую ладонь.

– А что я еще умею? – поинтересовалась я вслух. Опять неизвестно у кого. На этот раз корневик решил мне ответить.

– В У-Наринне выяснишь, – радостно пообещал Корняга.

– Ну, ты и добрый, – проворчала я, усаживаясь в седло.

Вскоре холмы с магическим озером остались позади. Прислушиваясь к своим ощущениям, я чувствовала, как плещется внутри меня прохладная огненная сила.

Кем, интересно знать, был этот колдун, чью неупокоенную душу я наконец-то отправила во Тьму? Стражем озера? Не похоже. Если он и был стражем, то самозванным. Наверное, когда-то он свернул к озеру, привлеченный сверканием магии, – точно так же, как это сделала я. И тоже окунул ладони в чистую воду. Прикоснулся к силе. Но… пожадничал. Взял вместе с водой магической силы больше, чем было в нем силы жизненной.

Я отбросила со лба прядь волос, одновременно отмахиваясь от лишних мыслей.

Мне некогда оглядываться на пройденный путь. Я еще не достигла цели.

Весь остаток красного дня мы продвигались на запад. Вороной жеребец шел то рысью, то шагом, то пускался в галоп. К вечеру задул сильный восточный ветер, подгоняя своего тезку. Когда огромный багровый Четтан повис над самым горизонтом, вдали замаячила темная полоса леса.

Незадолго до пересвета я остановила коня и спешилась. Раздевшись, я старательно свернула одежду и сапоги, заново упаковала походные сумы, подтянула упряжь. Завтра я этого сделать не смогу, а Одинца рядом нет – так что все нужно привести в порядок сейчас. Я взглянула на Корнягу, собираясь дать ему наставления на завтра – и промолчала. Все было понятно без слов.

Четтан уполз за край земли. Восточный ветер усилился, и я вздрогнула от холода.

На темном небе вспыхнули звезды. Ночь внимательно разглядывала меня сотнями глаз. И вдруг на мгновение звезды затмил черный силуэт. Крылатая тень пронеслась надо мной. Затем еще одна. И еще.

Высоко в ночном небе, раскинув крылья, парили демоны.

Я вдруг почувствовала их радость и нетерпение. «Завтра! – кричали мысли демонов. – Завтра! Совсем скоро!»

Завтра, когда взойдет и снова зайдет Четтан, притихший мир услышит песню демонов Ночи.

На востоке край неба осветился темно-голубым сиянием. Мое сердце дрогнуло и убыстрило ритм. Кровь рванулась по жилам с удвоенной скоростью. Тело разогревалось, оно с каждым мгновением становилось все горячее. Холодный ветер пронизывал меня насквозь. Я задрожала.

Ослепительный синий краешек Меара показался из-за горизонта. Я почувствовала, как жар превращения расплавляет мою плоть. Сердце колотилось как бешеное, но вдруг пропустило сразу несколько ударов. Оно меняло форму, из человеческого становилось карсьим.

Подавляя животный ужас, я упрямо вслушивалась в изменения, которые происходили во мне. Каждая перемена отзывалась болью – то жгучей, то тянущей, то сокрушительной, как удар секиры.

Зашевелились кости – в одних местах сжимаясь, в других растягиваясь. Мой череп заколыхался, как отражение в воде, меняя расположение выпуклостей и впадин. На краткий и страшный миг я полностью ощутила собственный скелет, а затем это ощущение сменилось другими.

Кожа стремительно покрылась шерстью. Ногти свернулись в трубочки, уплотнились, превратились в острые прочные когти. Зубы заострились. Зрение, на миг затуманившись, вернулось измененным. Обретенный звериный нюх превратил обычный ветер в сложную смесь запахов.

Превращение заняло лишь несколько мгновений – столько, сколько нужно было Меару, чтобы взрезать тьму первым синим лучом. Но за эти несколько мгновений я узнала о своем теле больше, чем за всю предыдущую жизнь, за обе ее половины – звериную и человеческую. Теперь я чувствовала каждую косточку, каждую мышцу.

По мере того как менялось тело, я отмечала изменения в мыслях. Одни мысли сместились в дальний угол сознания, стали неважными. Другие выдвинулись поближе.

Но это по-прежнему была я. Женщина-мадхет по имени Тури. Идущая в Ночь.

ГЛАВА 26

Четтан, день тринадцатый, Меар, день тринадцатый

Четкость мыслей вернулась ко мне, когда вулх спешил по следу. Бугры мышц под серой шкурой мерно вздымались и опадали. Вулх бежал, а усталости просто не существовало. Отчетливый запах указывал дорогу.

Вулх нагонял хорингов.

Я взглянул, где нахожусь, и, к моему удивлению, вулх послушно вскинул голову, оторвав нос от земли. На бегу я огляделся. Все та же унылая, усеянная валунами равнина. Только теперь я часто заранее знал, что именно кроется за очередным булыжником. Если там что-нибудь крылось. Видеть стало необязательно. Слух, и главное – запахи. Это казалось важнее, чем зрение.

Послушный моей воле, вулх остановился.

Вот так-так! Выходит, теперь я могу управлять этим телом? Ну-ка…

Шаг вперед. Поворот. Прыжок.

Тьма! Получается. Получается! Я теперь не просто пробуждаюсь в вулхе, я сам становлюсь им. Это же… Это же то, о чем я мечтал всю сознательную жизнь!

Такого оборотня, как я, изловить и убить будет очень непросто. Держитесь, Чистые братья… И на вас нашлась управа. Разумный вулх, хладнокровный и расчетливый, умеющий обойти любую ловушку и способный расставлять свои. Вооруженный памятью и знаниями человека, и в придачу – чутьем и слухом вулха. И его звериной силой.

Впервые я задумался, что в сравнении с людьми кажусь высшим существом. Неудивительно, что люди нас ненавидят и поэтому убивают. Люди всегда убивают чужаков и непохожих на себя.

Однако не стоит терять драгоценные минуты. Сколько времени прошло после пересвета?

Я задрал голову и взглянул в непривычное красноватое небо. Вообще-то небо было синим, но не таким насыщено-синим, как при Меаре. Блеклым. И, как я уже сказал, красноватым. И Четтан вовсе не напоминал клюквину, как обычно бывало на восходе.

Вулху эта картина успела за много кругов впечататься в естество, так что он даже не задумывался о подобных вещах. Моран же в мире красных дней только осваивался, поэтому ему все было безумно интересно. К примеру, чахлые кустики травы казались не темно-зелеными с серыми оттенками, а розоватыми. Но в основном все равно зелеными. Розоватый оттенок ускользал от глаза, но совсем не пропадал.

Итак, Четтан, судя по высоте, взошел часа два назад. Долго же я пребывал джерхи-где… Сверившись с непонятным человеку чувством, я убедился, что от Знака меня отделяет добрых пять миль. Вулх пошел по следу хорингов, но скорее всего не сразу. Как только Моран стал пробуждаться, наверное. А до того что делал? Кажется, сгорал от желания помочь Морану, но не понимал, что нужно делать. От Знака ушел, чтоб Тури не перехватила. И ждал. А когда Моран, я то есть, подал первый знак присутствия, скорее всего неосознанный, уловил мое страстное желание догнать хорингов и немедленно бросился по следу. Молодец, серый брат! Умница. Мысленно чешу тебя за ухом.

Четкое и явственное прикосновение руки заставило меня затормозить в четыре лапы. Рука коснулась шерсти, провела раз-другой по голове, почесала за правым ухом и исчезла.

Будь я человеком, я бы отвесил челюсть. Это что же, теперь я могу мысленно чесать себя за ухом? Сознание Морана гладит тело вулха – каково, а?

Кажется, пробудившаяся память вместе со слиянием звериной и человечьей сущности в изменчивом теле оборотня готовят мне еще немало неожиданностей. Спокойно, Моран. Все только начинается…