Идущие в ночь - Васильев Владимир Николаевич - Страница 103

– Слышь, урод! – неласково обратилась я к пеньку.

Корневик торопливо открыл глаза.

– Когда ты в лесу около озера к ножнам потянулся, тебя магической искрой шарахнуло, – продолжала я. – А, помнится мне, позавчера я тебе разрешила взять из сумки лоскут кожи, чтобы от солнца прикрыться. И Опережающий тебя не тронул. В чем же дело?

– В лесу около Слезы Великана я попытался ножны своей магией потрогать, – вздохнул пенек. – Ну и получил по корням.

Я разинула рот. Вот это да! Откровение за откровением.

– Откуда у тебя своя магия?!

– От Предтеч, – гордо скрипнул Корняга. – От тех, кто жил в мире прежде хорингов. От наших создателей.

У меня голова пошла кругом. Я даже вцепилась в повод, чтобы не сверзиться с коня.

– Кого – создателей? – слабо спросила я.

Корняга вдруг приосанился, расправил ветки и произнес нравоучительным тоном:

– Удивляюсь я тебе, госпожа Тури. Ты иногда все с полуслова понимаешь, а иногда таких простых вещей понять не можешь, какие любой человек давно бы понял. Откуда корневики произошли – знаешь?

– Ясен пень, из Первого семени, – фыркнула я. – Вы мне это сами сказали.

– А кто, по-твоему, Первое семя в землю посадил? – торжественно вопросил Корняга. – А? Вот это они самые и были, Предтечи. Которые сотворили корневиков. Теперь понятно?

Я молча пощупала голову. Голова была на месте. Может, пенек снова врет? Только уж больно складно. И на правду похоже. Потому что если прежде людей в мире были хоринги, то должен был быть кто-то и прежде хорингов…

– Какие они были? – тихо спросила я.

– А… не знаю, – запнулся Корняга. – Хоринги вообще-то должны помнить. Но они, наверное, не захотят рассказывать. Предтечи были их учителями, а потом хоринги с ними рассорились… ну, как после – люди с хорингами.

Я кивнула. Да, такая история мира похожа на правду. Почему-то история ссор и недоразумений кажется убедительней красивых сказок о том, что все всегда было хорошо.

– Наши предания, – продолжал Корняга, – говорят только, что Предтечи были большими и добрыми. А еще они умели летать. И часто брали с собой корневиков. В общем-то они и создали нас для того, чтобы мы сопровождали их в странствиях.

– Значит, ты не просто захребетник, – ехидно сказала я. – Ты – потомственный захребетник, и вся твоя раса…

И тут до меня дошло.

– То есть как – брали с собой? Вы же, корневики, с добрую корову размером! Ты-то, извини пожалуйста, среди своих ростом не вышел.

– Ну я же и говорю, Предтечи были большие, – обиженно проскрипел Корняга. Помолчал и добавил: – Очень большие.

Я потрясенно умолкла. И попыталась представить себе очень большое и доброе, наделенное магией и способностью летать существо, которое для собственного удовольствия таскает с собой здоровенный пень. Ни хрена у меня не вышло из этой попытки. А у кого бы вышло?

– Еще они были хвостатые, – задумчиво добавил Корняга, – и с во-от такой пастью.

Для вящей убедительности он как можно шире разинул дупло. Я вздохнула:

– Замолкни, а? Попробую осмыслить то, что ты уже наговорил… Хотя нет, скажи еще одну вещь! Знал ты все-таки про Каменный лес или не знал?

– Эх, госпожа Тури, – грустно сказал Корняга. – Про Каменный лес я, конечно, слыхал. Потому что это самое замечательное место в мире, средоточие магии. Только пути мне в него никогда не было. И сейчас нет. За компанию с кем-то в такое место попасть нельзя, а сам я туда добраться не могу.

– То есть почему – не можешь? – не поняла я.

– Ты меня слушала вообще? – вдруг ощетинился сучьями корневик, став похожим на рассерженного ежа. – Я же сказал – мы были созданы, чтобы сопровождать Предтеч! Сопровождать, ясно? Нет у нас своего пути в мире!

Ох, Тьма… Я виновато смолкла. Корняга сидел на луке седла, по-птичьи нахохлившись, и смотрел куда-то вбок. Через пару минут он зашевелился и поднял на меня взгляд.

– Не переживай, – деловито сказал Корняга. – Я вас не брошу. Подожду на границе Каменного леса.

– Договорились, – серьезно сказала я.

Четтан перевалил зенит и медленно двинулся по небосклону вниз, к западу. Ветер сбавил ход и теперь бежал ровной неторопливой рысью. Я осмотрелась. По правую руку от нас, на севере, мягкими волнами поднимались пологие холмы. Слева местность оставалась плоской, как стол. Справа впереди что-то блеснуло в лучах Четтана начищенной медью. Озеро?

Я тронула поводья, поворачивая коня.

Как ни странно, отдыхать мне не хотелось. Ни есть, ни пить – тоже. Но чем-то меня привлекло это озеро. Что-то было в той стороне такое, в чем я нуждалась…

– Магия, – уверенно сказал Корняга. – Чувствуешь?

Корневик снова растопырил корешки и сучья и крутился на седле из стороны в сторону – не то что-то вынюхивал, не то высматривал.

– Чувствуешь? – настойчиво повторил он.

Я вслушалась в свои ощущения.

Холмы приблизились и выглядели совершенно обычно – поросшие травой склоны, круглые сглаженные верхушки. И озеро, которое блестело меж двух холмов, тоже казалось вполне обыкновенным. Но внутреннее зрение нарисовало мне местность иначе. Я увидела небрежно прочерченные силуэты холмов, едва различимые на ровном сером фоне. А на том месте, где должно было быть озеро, струился источник жидкого огня.

Жидкое пламя было ослепительно желтым в том месте, где оно вытекало из-под земли, и постепенно бледнело, заполняя собой котлован озера.

– Опять не-вода, как в той реке? – спросила я вслух непонятно у кого. Корняга, во всяком случае, не ответил.

Ветер остановился на берегу. Я спрыгнула на землю, подошла к озеру и зачерпнула пригоршню воды. Вода оказалась прохладная, свежая, мокрая. Самая настоящая. Искупаться, что ли?

Я с сомнением покачала головой. Даже не закрывая глаз, я видела, как взвихряются на дне озера струи золотистого пламени, не смешиваясь с водой. Что это – магия? Первозданная магическая сущность в чистом виде?

Я решилась. Поднесла ладони к лицу и умылась озерной водой.

От удивительной воды по всему телу разошлась прохладная свежесть. Я почувствовала, как мои губы невольно растянулись в улыбке. Ах, как хорошо! Только бы не зачерпнуть этой животворной силы слишком много. Есть вещи, в которых лучше соблюдать меру. Как говаривал Унди Мышатник, упокой Тьма его нетрезвую душу, перец ложками не едят.

Заржал, взвиваясь на дыбы, Ветер. Истошно завопил Корняга.

Я резко обернулась.

Растопырив костлявые лапы, на нас надвигалась зловещая тень.

Когда-то это был человек, одетый в длинную, до колен, кольчужную рубашку. Теперь ржавое железо позвякивало о кости скелета. Непонятно было, почему кольчуга не рассыпалась в прах. Наверное, ее звенья скрепляла та же самая сила, которая держала вместе кости неупокоенного мертвеца.

Скелет воздел к небу лапы, в одной из которых был зажат каменный жезл, а в другой – длинный нож. Из пустого черепа послышался гулкий вой:

– Мое! Мое!

Я попятилась. Рука моя сама собой выхватила из-за пояса кинжал. Скелет проворно взмахнул ножом. Хадасская сталь моего кинжала встретилась с металлом его ножа. Раздался скрежет. Я изловчилась и пнула скелет туда, где у человека живот. Признаться, я рассчитывала, что он от удара рассыплется в прах. Но вместо этого только отшибла ногу, как будто под кольчугой пряталась стальная стена.

Мертвец взмахнул жезлом. Десятое чувство велело мне пригнуться, и вихрь желтого огня пронесся над моей головой. Т-темное небо!

Я потянулась было левой рукой за метательным ножом. Впрочем, будет ли толк от ножа?

– Он же колдун! – надсаживаясь, крикнул Корняга. – Бей его магией!

Кто, я? Магией?! Рехнулся пенек, честное слово!

Скелет наступал, тряся пустым черепом. В одном Корняга прав – если эти мертвые кости скрепляет магия, обычным оружием их не возьмешь. Я вспомнила о подарке Стража Руд. Так ведь жалко, Тьма побери, тратить такую вещь на одинокого покойника. Может, я с ним и так справлюсь?

Мертвец протяжно ухнул, и с каменного жезла снова сорвался огненный вихрь. И я не успела отпрянуть. Желтое пламя неслось мне прямо в лицо. Я невольно подняла, защищаясь, левую руку – пустой ладонью наружу.