Волчица лунного князя (СИ) - Замосковная Анна - Страница 99

— Что такое? — не выдерживаю я и потираю лицо, а затем снова скручиваю руки на груди.

— Истерики не будет?

— Зачем?

— Ну… — он пожимает голыми плечами. — Тяжело, нервы не выдерживают… как-то так.

— Я не успела толком испугаться. — Это, в общем-то, правда. Хотя правильнее сказать: не поверила, что Пьер причинит мне вред. — Пьер контролировал себя. Частично, но контролировал.

Ксант качает головой. А через минут тянет:

— Правильно Ариан сюда не поехал.

— А почему он послал тебя? — Умом-то понимаю, что Ариан просто не хочет огорчать Велиславу, но хочется услышать подтверждение… или опровержение.

— Не хотел убивать Пьера.

Теперь смотрю только на красивое лицо Ксанта, плотно сжатые губы. Несколько раз покосившись на меня, он вздыхает и продолжает объяснять:

— Наверное, ты заметила, что Ариан… ты пробуждаешь в нём собственнические инстинкты. Он в курсе любовных традиций стай и полагал, — думаю, справедливо, — что в случае, если Пьер будет тебя преследовать, он просто отгрызёт ему голову. Беспричинное убийство подданного, а это было бы оно, для лунного князя смертельный приговор.

Хорошо, что Ариан не поехал. Я с трудом расслабляю до боли стиснутые пальцы. Ксант продолжает поглядывать на меня.

— Всё хорошо закончилось.

— Да, знаю. — Укладываю ладони на колени, как примерная ученица. Ссадины от падения уже почти не видны. Кажется, сок тех трав ускоряет регенерацию.

— Давай не будем рассказывать о случившемся Ариану, — мягко предлагает Ксант. — Так, на всякий случай.

— Только объясни, что там произошло, что это за лабиринт и цветы, какое у них действие.

— И вода. Там очень большое значение имеет вода… — Он вздыхает. — На самом деле лабиринтом любви правильнее было назвать это место, а не то, что в стае Свэла. Или их оба. Оно хранит в себе древнюю магию.

— Я догадалась. Там не получилось воспользоваться даром.

— Даа. — Ксант едва успевает объехать кочку, машина накренивается. — То, что случилось, оно вообще неожиданно. Ну я от Пьера точно не ожидал, он туда уже раз двадцать ходил.

Сердце пропускает удар: он что, издевается? Хочет, чтобы себя совсем виноватой ощутила?

Почесав макушку, покусав губу, Ксант неохотно продолжает:

— В этом лабиринте могут встретиться только те, кто испытывают взаимную симпатию. Не обязательно любовь или сильное влечение, тут достаточно зарождающейся привязанности, малейшей предрасположенности. То есть, в принципе, это значит, что с Пьером у вас есть все шансы на счастливую совместную жизнь.

Сердце вновь пропускает удар, пробегают мурашки. Вот ведь… ну зачем он это рассказал?

— Лабиринт действует в комплексе. Равнодушных он разводит, а если уж позволяет встретиться, то делает всё, чтобы свести пару. Тут-то и работают цветы, опьяняют и возбуждают, порой до полной потери себя.

— А почему на тебя не подействовали?

— Они дурманят только на тех, кто искупался в воде. Вода — она то ли катализатор, то ли входной билет на этот аттракцион. При этом надо искупаться именно в воде своего пола.

— А просто лицо умыть?

— Пожалуй, этого маловато для сильного опьянения. Эффект должен быть скорее увеселительным: побегать там, пейзажами полюбоваться, посостязаться с хозяином лабиринта в сообразительности.

— Но я упала в воду.

— И смысла «Антикобелин», а запах у тебя, поверь, очень и очень соблазнительный. Ты действительно нечто, поверь, я раньше ни Ариана, ни Пьера такими шальными не видел. И Пьер, Пьер действительно удивил, то-то семья обрадуется.

— Чему? — глухо уточняю я.

— Ну как чему? Ты же его расшевелила, он откликнулся на призыв лабиринта. Может, они ему теперь человеческих женщин начнут подсовывать, а не оборотней — всё надежда, что он наконец женится.

— И наделает полукровок.

Ксант пожимает плечами:

— Златомировцы много работают с Сумеречным миром, им и полукровок есть куда пристроить, в этом плане они намного гуманнее сородичей. Ты не переживай…

Ну как не переживать? У меня сердце ноет и всё внутри скручивается, стоит вспомнить взгляд, каким Пьер меня провожал — слишком тоскливый, умоляющий остаться.

— И давай не скажем Ариану, что Пьер так на тебя набросился. Во избежание… всякого.

— Я не против. Но ты мог бы и раньше вмешаться.

— Да веришь нет, но я и подумать не мог, что нашего ледышку Пьера так понесёт, а немного помиловаться — чего в этом плохого-то, если всё по взаимному согласию? Только когда он в волка превратился, я понял, что дело неладно.

Ну да, Ксант не Ариан, не ревнует, и для него всё и впрямь могло выглядеть невинно.

Через несколько минут Ксант виновато произносит:

— Прости, что не сообразил. Со стороны это не казалось опасной ситуацией. И ваша встреча в лабиринте… сама понимаешь. Ты свободная девушка, это смотрины, ты варианты рассматриваешь… и пробовать женихов не запрещено.

— Только за это им могут откусить головы.

Ксант тяжко вздыхает.

— А другие свидания такие же опасные? — я внимательно слежу за выражением его лица.

— Ну… все наши брачные традиции рассчитаны на то, что невеста, если принимает ухаживания, поощряет мужчину допуском к телу, поэтому условия к этому располагают в большей или меньшей степени. Но не принуждает. И я буду присматривать. Более внимательно. — Он опять стреляет в меня пытливым взглядом. — Ну что, обсудим, что скажем Ариану?

— Обсудим. — Сцепляю пальцы на коленях. — А Пьеру правильную версию ты сам передашь?

— Нет. Он не будет лгать князю.

— А ты, значит, будешь?

— Ложь во спасение. Слышала о таком? — Ксант настороженно поглядывает на меня, и даже когда киваю, ничуть не расслабляется.

Возвращение в дом жриц, поздний обед, не принёсшая покоя прогулка по селению лунной стаи, ужин под присмотром Велиславы и изнывающих от любопытства девочек, томительное сидение в комнате с романом, смысла которого я не могу понять из-за одолевающих меня мыслей, проходят в тумане этих самых мыслей.

Почему Чомор не выразился точнее? Конечно, Ариан нравится мне намного сильнее Пьера, но ведь вопрос в правильном выборе мужа, а это… Вдруг в симпатии к Ариану больше благодарности, чем влечения? Что, если для супружеской жизни лучше подходит Пьер? Ну мало ли… вдруг мой выбор в пользу Ариана погубит его? Ведь может быть так, что, выбрав Ариана, я обреку его на смерть, а выбрав Пьера, обрету тихое семейное счастье? Может. Ведь пытался же нас с Пьером свести их лабиринт проверки взаимности чувств.

Семейка у Пьера жуткая, но если жить в Сумеречном мире в качестве сопровождающей представителей стаи… там же растить детей. Под солнцем. В лоне привычной цивилизации… И Пьер тогда, в огне, тоже рисковал. Впрочем, как и все оставшиеся кандидаты в мужья.

Или если я выберу Пьера, Ариан из ревности откусит ему голову, и тогда всем конец?

Эти размышления сводят с ума: кого выбрать? Как не сделать хуже? Чомор обещал, что я выберу правильно, но я так сильно сомневаюсь во всём. Ошибиться страшно до ломоты в сердце, ведь жизнь одна, выбрать можно лишь раз, и потом ничего не исправишь.

Ариан прокрадывается ночью, привычно забирается под одеяло и прижимается к спине. Горячее дыхание, знакомый запах и прикосновение рук. Из-за циклических размышлений о выборе мужа сон не идёт, и бешено забившееся сердце не даёт даже притвориться спящей. Губы Ариана прижимаются к впадинке за ухом.

С каждой секундой ожидания страшного вопроса «Как прошло свидание?» сердце стучит всё судорожнее. Это страх — почти ужас — сказать не то, спровоцировать Ариана на кровавую самоуничтожительную месть.

— Что тебя беспокоит? — шепчет Ариан. Его ладонь застывает на моей груди. — Сердце стучит, как сумасшедшее…

— Я боюсь выбирать. Боюсь… ошибиться. Навредить.

— Тебе придётся смириться.

— С чем?

— С тем, что придётся делать выбор. И что у него будут последствия. Может, приятные, может, нет. Совсем всё идеально в любом случае не будет.