Волчица лунного князя (СИ) - Замосковная Анна - Страница 40

Катя и Марианна приоткрывает рты, но из груди Ариана раздаётся тихий, вибрирующий рык. Он поднимает все волосы у меня на теле, а незваные гостьи слегка проседают.

Секунд черед двадцать мы остаёмся с Арианом наедине.

— Пойдём, — ворчливо требует он и направляется в спальню. — Надо поговорить.

Чувствуя себя провинившимся щенком, плетусь следом. Едва затворяю дверь — меня окутывает туман и выбрасывает в сумерки. Ариан обхватывает меня руками, пружинисто приземляется и ставит на ноги. Не успеваю обернуться, как он обращается в волка.

Стрекот сверчков оглушает. В небе горят звёзды. Запрокинув голову, ищу Большую медведицу… застываю, разглядывая гигантский «ковш».

Ариан заваливается на тихо шелестящую траву. Смотрит снизу. Ворчит:

— Ты глупо поступаешь, потакая этой девчонке. Ей движет страсть, глупое физическое влечение, а партнёра надо выбирать умом.

— Тогда почему сразу меня не остановил? Почему не выгнал её?

— Ты жрица, порой к тебе будут приходить за советом. Возможно, когда-нибудь ты станешь главной жрицей стаи, а может и главной волчицей, ты должна уметь помогать советом, управлять.

Опускаюсь на траву, заглядываю в мерцающие белым и зелёным глаза Ариана. Тихо уточняю:

— Ты надеялся, что я сама отправлю её восвояси? После того, как увидела её в таком виде?

— Её вид — её собственная вина: нечего было подкоп из подвальной комнаты делать и по кустам лазить.

— Нет в тебе романтики, — вздыхаю я.

— Пф! — Ариан вытягивает лапы и кладёт на них морду. В темноте он почти сливается с травой. — Романтику на хлеб не намажешь, в рот не положишь.

— Ой, можно подумать, тебя не кормили. — Треплю холку. — Небось, на лучшем мяске вырос.

— Мой рацион не мешает знать, что у некоторых питание не очень. — Он вздыхает и, проворачиваясь, пытается подставить мне пузо. Убираю руку. — Ладно, я могу разрешить любимой волчице такую малость, как прислужница. Но с одним условием.

— Каким? — С тревожно бьющимся сердцем заглядываю в лунные глаза. — Почесать тебе пузико?

Фыркнув, Ариан потягивается. Вздыхает. Снова смотрит на меня:

— Я тебе разрешу забрать Кати с собой и учить её уму разуму, если разрешишь мне спать в твоей постели.

Тихо шелестит и посвистывает ветерок. Стрекочут кузнечики.

— Что? — переспрашиваю я.

— А вдруг Кати подослана убийцей? Если она останется при тебе, я должен быть рядом, совсем рядом, — звериный голос звучит томно, перекатывается, смущает.

Нервно усмехаюсь:

— Словно без моего разрешения ты ко мне в постель не залезешь?

— Залезу, конечно, но пока ты злишься на меня, сделать это не так просто, и я чувствую запах раздражения, поэтому не так… приятно.

Хорошо, что в темноте не видно, каким огнём наливаются щёки. Но наверняка слышно сбивающееся дыхание. Ариан внезапно наваливается на меня обнажённым человеческим телом, опрокидывает на траву. Волна томления прокатывается по телу, коленки дрожат, а сердце… да оно выпрыгивает из груди. И губы Ариана обжигают мои губы, скользят по ним, дразняще прихватывают. Сердце заходится. Обхватываю Ариана за плечи, запускаю пальцы в мягкие волосы, и ветер тоже треплет их, обжигает разгоряченную кожу ночной прохладой.

Задыхаюсь, но это так приятно. Ариан целует мягко, с какой-то даже осторожностью, будто пробует на вкус. Горячая ладонь скользит по моему плечу, боку, бедру, но не лезет под хламиду.

Ариан резко перекатывается на спину, оставляя меня созерцать цветные вспышки в глазах, спорящие по яркости со звёздами. Он тяжело дышит рядом, и мне не хватает дыхания — внутри всё горит от желания почти неистового, почти непреодолимого.

Сжав мои пальцы, Ариан притягивает руку и целует ладонь. Вздыхает. Переплетает свои пальцы с моими и просто лежит.

Странный он, конечно: то сватает другим, то сам целует.

— После такого… поцелуя, — шепчу я, — как-то страшно тебя в постель пускать.

— Да я бы сам себя не пустил, — усмехается Ариан и снова целует кончики моих пальцев. — Но для твоей безопасности бы стоило, особенно если собираешься таскать за собой малознакомую девчонку.

— Так ты разрешаешь? — хотя не этот вопрос действительно меня тревожит.

Чувствую, что Ариан пожимает плечами. Он отзывается задумчиво:

— Лучше пусть она поедет с тобой, чем сбежит к своему милому и этим позволит Златомиру ободрать стаю Тэмира, как липку. Правда, к сожалению, в этом случае присмотр за горячей головой будет на нашей совести.

— Но ты всё равно согласен?

— Иногда… порой я чувствую… совсем отдалённо… колебания нитей судьбы. Не умею этого понять, не уверен в результате, но, возможно, Кати будет лучше, если она поедет с тобой… А может, и хуже. Не уверен.

— И поэтому предоставляешь выбор мне. Как коварно.

— Не коварно, просто хочу посмотреть, как ты управляешь собой и другими. Жрица — это больше, чем просто гуляющая по землям стаи батарейка, больше, чем простой переправщик грузов или сопровождающее лицо. — Он крепче сжимает мои пальцы. — Лунный дар — это сила и власть, и ты должна разумно ими пользоваться.

— Очередное испытание, — вздыхаю я. Вроде бы надо пальцы из его руки освободить, но так не хочется. И так приятно, когда его губы касаются кончиков, согревают ладонь. — Лучше бы дал мне полноценно отучиться, а не спешил с браком.

— Работа занимает всё отведённое на неё время. Не было смысла давать его больше необходимого, это сильнее бы пугало тебя, давило неизвестностью. А так… — Он нежно прикусывает кожу на моём запястье. — Ты согласна на моё условие? Хочешь прислужницу в обмен на моё право спать с тобой в одной кровати?

— Согласна. Только с ещё одним условием.

— Каким? — почти урчит Ариан, скользит языком по запястью на ладонь.

— Почему ты так ко мне прикасаешься, почему целуешь? — сдерживая стон, выдыхаю я.

— Ответ очевиден, — шепчет Ариан в ладонь, проводит языком по указательному пальцу.

— Не мне.

— Потому что нравится. Нравится тебя целовать, прикасаться к тебе, прижимать собой к земле и слышать, как бешено колотится твоё сердце, носом чуять, как в тебе вспыхивает желание…

Опять его слова завораживают, ползут пламенем по телу.

— То есть целовать меня приятно, но замуж за другого отдаёшь?

— Кроме того, что мы выманиваем убийцу, слово лунного князя нерушимо: я обещал смотрины и право выбора, значит, должны быть смотрины и право выбора. Это не вопрос отношений с подданными, хотя и это важно, это вопрос отношений с даром. Я не вправе его предавать, не вправе отступать от решений, провозглашённых с трона.

— То есть если ты меня сейчас перекинешь через плечо, уволочёшь к себе и откажешься отдавать — лишишься силы? — У меня сердце обмирает.

— Удар будет не по дару, а по судьбе. И мама не сможет этого исправить, отвести беду.

— И зная это… — приподнимаюсь на локте и гневно высматриваю его в темноте. — Ты что, не мог не торопиться? Не мог подождать?

Он долго молчит, продолжая теребить мои пальцы. Потом всё же тихо признаётся:

— Тамара, ты не первая девушка, которая на первый взгляд показалась мне привлекательной. Я не мог предположить, что мне настолько понравится… к тебе прикасаться. К тому же нет гарантии, что это влечение долгосрочное, а не гормональный всплеск брачных игр.

— И именно из-за этой неуверенности ты жаждешь спать в моей постели?

— А вдруг насплюсь и пройдёт? — Ариан удерживает мою руку, хотя выдёргиваю её с силой. — К тому же ты поставила условия, я их принял. С этой ночи я сплю с тобой.

Фыркаю от довольных интонаций его голоса и расслабляюсь. Ведь правда согласилась уже. И если нас ждут неприятности вроде провала вместе с кроватью под воду, то согласилась правильно.

— А что там с племянницей? — придвигаюсь к нему — он тёплый.

— Думаю, будет лучше, если ты сама с ней познакомишься и всё узнаешь из первых рук. А то скажу, что у неё всё хорошо, а ты не поверишь.