День Суркова (СИ) - Лебедев Александр Александрович - Страница 30

     - Не подходи, прошу тебя, - ее голос дрожал, и было очевидно, что она боится.

     - Я не оставлю тебя! - Сурков развернулся и полетел в обратную сторону.

     Он не рассчитал своей траектории, и когда Эльза присела, прошел выше неё.

     - А это непростое дело! - удивился Сурков.

     Он еще раз развернулся и попытался спланировать к Эльзе, раскинув руки как крылья, пытаясь уйти к земле, обнять, успокоить, дотянуться, дотронуться. Тщетно. Все его попытки заканчивались очередным взлетом. Это длилось, пока Сурков уверенно не встал на потолок. Ад перевернулся, и теперь Эльза свернулась калачиком в вышине. Ее била дрожь, душа быстро теряла прежнюю форму.

     - Эльза, - крикнул Сурков, - Эльза, я тебя не оставлю!

     Сурков попытался подпрыгнуть, но вместо этого ноги по щиколотку увязли в потолке.

     - А-а-а! - Сурков неуклюже размахивал руками, погружаясь в горную породу.

     Очень скоро он увяз по колено, по пояс и вот уже одна голова мотается из стороны в сторону.

     - Эльза! - в последний раз крикнул Сурков, и порода сомкнулась над головой.

     Он инстинктивно закрыл глаза и только слышал хруст и шелест, его обдало теплом, под ногами что-то чавкнуло. Раздался оглушительный удар грома.

     Сурков падал в серую вату кучевых облаков ногами вниз, но только внизу теперь было небо. Над его головой, покрытая ровными прямоугольниками полей и нитками дорог, раскинулась поверхность Земли: цветная, настоящая, не похожая на то, что видел Сурков на протяжении последнего времени.

     «Как красиво», - подумал Сурков. Его душа сжалась от любви и боли. Он ощутил, что теряет что-то очень важное, то, без чего не смог бы обойтись при жизни и без чего не сможет после нее. Чем дальше он улетал от Земли, тем тягостнее становилось на душе, тем невыносимее было одиночество. «Как же так? Что же я теперь буду делать? Что же будет с ней?»

     Сурков был далеко, когда его ноги погрузились в вату тумана, спружинили о белый парок, и вот уже его душа подминает под себя облако. Туман рвется, трещит и разлетается белыми брызгами, превращается в воду, покрывает Суркова пленкой воды. Его ломает пополам, неведомая сила немилосердно вдавливает в мякоть облака. Сурков, словно гвоздь, пробивает стопку газет, вылетает с противоположной стороны, падает дальше. Его полет значительно замедляется, падение не такое стремительное. Сурков различает стайку перистых облаков, нежно светящихся розовым неоном. Он пытается спланировать к ним, и это удается. Подлетая ближе, Сурков видит фигуру человека, одетого в белую тогу. Он стоит на тыльной стороне облака, головой к Земле, но не падает и даже ни за что не держится. А за что здесь держаться? Нет ничего, кроме розового тумана.

     Сурков подлетает к человеку и плавно садится рядом.

     - Я вас жду, - говорит человек в тоге.

     - Зачем? - спрашивает Сурков.

     Ему больно, и он не хочет ни о чем говорить или думать. Он смертельно устал, единственное место, где бы он сейчас хотел оказаться, это раскаленная сковорода на трехсотом уровне Ада.

     - Вы устали. Вознесение не самое простое занятие, поэтому я буду вас сопровождать: все вам покажу и расскажу.

     - Мне нехорошо, - пожаловался Сурков.

     - Понимаю, сам через это прошел. Тем не менее у вас есть повод для удовлетворения.

     - Понимаете, я там оставил... - Сурков показал пальцем вверх. - Там мой ангел. Как мне туда?

     - Вы только что прилетели, - добродушно похвалила неизвестная личность. - Мой вам совет: отдохните, наберитесь душевных сил. А потом будет видно.

     Сурков упал в мокрую вату облаков, разнеженную теплыми солнечными лучами. Он ждал, когда душевная боль его оставит, или по меньшей мере ослабеет, но время шло, а лучше ему не становилось.

     Когда он поднял голову над облаком, была глубокая ночь. Туман обрамлял отраженный свет Луны, небо было усыпано миллиардами голубых алмазов. Их холодный свет был невероятно строг и правилен. Личность в тоге по-прежнему стояла рядом и терпеливо ждала.

     - Вы здесь? - удивился Сурков.

     - Я подожду, - с готовностью ответила личность.

     - Мне лучше, - соврал Сурков.

     - Вот видите, я же говорил.

     Сурков кивнул в знак согласия.

     - Меня зовут Абрам. Святой Абрам.

     Сурков снова кивнул.

     - Я буду вашим гидом. Чтобы вы не растерялись.

     - К чему это?

     - В Раю свой распорядок, традиции. Здесь все иначе, и вам первое время понадобится помощник.

     - Скажите, Абрам, а в Ад от вас попадают?

     - Разумеется, - с готовностью согласился Абрам, - только это не так просто, поэтому наберитесь терпения - я вам все расскажу.

     - А если коротко?

     - Коротко здесь не бывает. Коротко в Аду. Здесь все в полном объеме, с пояснениями причин и следствий. Вы с чего хотите начать?

     - Мне все равно.

     - Тогда начнем с азов.

     - Я изучал слово Божие, там, в Аду.

     - Вот как? - удивился Абрам. - То, что написано в Аду, не всегда отражает сути.

     - Какой сути? - не понял Сурков.

     - Сути Божественной. Может, вы и прочли Библейские события, только убежден, что черти их подредактировали и выставили Господа если не полным идиотом, то по меньшей мере безжалостным чудовищем.

     - А это не так?

     - Разумеется, нет. Да вы скоро сами все поймете.

     - Скажите, Абрам, а вы здесь давно?

     - Давненько.

     - И как вам Рай?

     - Божественно, что может быть лучше?

     Сурков, насколько позволяло его внимание, следил за мимикой Абрама, и ему показалось, что он играет.

     - Ладно, черт с вами, валяйте!

     Абрам театрально приставил ладошку ко рту и зашептал:

     - Здесь так не говорят, Сурков. Здесь допустимы выражения: Бог с вами; Господи, спаси; спаси и сохрани.

     - Кого же тут спасать?

     - Душу, разумеется.