Казнить нельзя помиловать - Чертанов Максим - Страница 14

– Откуда ж «они» узнали, что Артем собрался куда?то идти рассказывать? Из нас же кто?то сообщил, что ли?

– Глупости, – сказал Олег. – Никто ничего не сообщил, да он и не сегодня еще собирался. Потом, он просто трепался, никакой он не крутой, никто б его и слушать не стал. Сектанты, надо ж такую чушь придумать. Эти кидалы просто запугивают, чтоб не сопротивлялись и все отдали.

– Что «все»? – спросил я. – Например, моя халупа серьезным людям даром не нужна.

– У меня комната в коммуналке, – вздохнул Гена, с сожалением глядя на опустевшую бутылку. – И бог с ней. Уж лучше без комнаты, чем без башки.

– Может, мы все наследство получили, – высказал предположение Олег. – Или не кто?нибудь, а все мы. Но еще не знаем об этом.

– Все?! Сразу?! И в одном районе живем?

– Пусть один, – уступил Олег. – А других включили в список и убивают, чтоб его запугать.

– Ты, похоже, все?таки смотришь телевизор!

Алекс все время молчал, болтая ногой и барабаня пальцами по ручке кресла. Почему мне сначала показалось, что у него глаза синие? Просто была какая?то ассоциация с морем. Они, оказывается, на самом деле карие, с отчетливо видными на свету черными крапинками вокруг зрачков, а в тени особенного, вишневого оттенка.

– …в наше время за сто рублей замочат…

– …ГАИ, что оно может…

Никому этого бедолагу Артема не жалко, да и чего жалеть постороннего человека, даже притворяться не стоит. Десять негритят… То есть восемь негритят. То есть уже семь! Какие мы все… вторичные. Слова, мысли, ассоциации – из фильмов, из игр, из книжек. В литературе это называется постмодернизмом, а в жизни как?

– Не знаю, купленные менты или не купленные, – мрачно сказал Гена, – а только я отсюда свалить хочу. Попрошу отпуск за свой счет и уеду. К родственникам. И вам советую.

– Мне не верится в мошенничество, – наконец вмешался Леха. – Логики вообще никакой. Для чего кидалам так сложно действовать, с такими сумасшедшими заморочками? Они люди рациональные. А вот у тех, кто на телевидении работает, в самом деле мышление вывихнутое и фантазия необузданная. Помнишь, Олег, девчонки говорили про инсценировку: пожалуй, я с ними соглашусь. Для реальности слишком много крови. Надуманно уж очень.

– Да он мертвый был, я что, слепой?! – воскликнул Гена.

– Савельев тоже вроде был мертвый, – сказал я, – но кто его знает? Я не врач. И ты не врач. Откуда тебе знать, умер он или не умер? Тем более если все подстроено. И менты могли быть ненастоящие, и санитары. А уж заметку про Савельева в газете поместить – плевое дело. Олег, ты сам говорил, что убийство Савельева инсценировали.

– Но Артема?то сбили по?настоящему! – Гена взвыл от досады, что ему не верят. – Я не такой пьяный был! Удар! Его аж подбросило! Голова как стукнется! Будто арбуз!

Алекс перестал барабанить пальцами по ручке кресла и сказал:

– Возможно, он был подсадкой, актером. Каскадер какой?нибудь. Не могло его так сильно ударить, если ты говоришь, что машина рванула с места. Пока разгонишься…

– Кровищи?то было! – не сдавался Гена.

– Ну и что? Для съемок используют краску или томатный сок. Артем сейчас сидит, чай пьет и над нами смеется. Я по работе с телевизионщиками малость общаюсь, им это устроить – пара пустяков, и не так уж дорого.

– Леха, – сказал Олег устало, – я что?то не пойму твоего веселья. Людей мочат по списку. Одного за другим. За три дня уже двоих. Что они на самом деле не померли – это гипотеза, ничем не подкрепленная. Серьезней надо быть!

– Хорошо, – сказал Алекс. – Давайте про шоу пока забудем. Допустим, мафия. Тогда валяй, объясни все понятно и внятно.

– …мать, – выругался Гена – Ну что тебе еще объяснить?! – Грохнут нас!

– Объясни, зачем нам в «Перекрестке» мозги компостировали. Ладно, один или там двое из нашего списка получили наследство и ничего про это не знают, а все остальные предназначены в жертву для их устрашения. Тогда зачем этим остальным?то сообщать, что они внесены в какой?то список? Убивали бы без предупреждения, а тому, для кого все устроено, потом показывали. А раз всех предупредили – значит, у всех должны что?то потребовать. Мол, если вы не сделаете то?то и то?то, вас грохнут. Ну и? Ничего ведь не просят, не звонят.

– Да, нелогично, – признал Олег.

– Очень логично будет в гробу лежать в белых тапочках, – проворчал Гена.

– Слушайте, – вновь вскинулся Олег, – а если не наследство и вообще не бабки, а просто Артем с этим Савельевым сами были при каких?то делах, их и убрали? Наркотики, например. Или общак увели. Савельева первым замочили – Артему предупреждение. Не внял – прощай, друг. И он это прекрасно понимал, а перед нами просто для отвода глаз толковал о сектах.

– Опять за рыбу деньги… Остальных?то зачем стращать?

– Чтоб следствие запутать. Мафия считает, что мы пойдем и заявим, расскажем всю эту лажу про одинаковых мужиков в париках, и никто нам не поверит.

– Эта версия тоже не выдерживает критики, – возразил я. – Мафия никогда не станет действовать такими заумными, дурацкими, ни на что не похожими способами.

– Да, братва, наверное, не станет, – согласился Олег. – А вот религиозные фанатики могут.

– Фанатики бы ритуально мочили, – заметил Алекс. – Уши бы отрезали, магические знаки рисовали. Игра это, не напрягайтесь. Кино и телевидение – великая сила. Когда снимали «Сибирского цирюльника» – звезды кремлевские гасили. Взрыв в последней «Большой погоне» помните? А тут – подумаешь, парочку каскадеров краской обрызгать! Пустяки!

– Хорошенькие пустяки! – сказал Гена. – Десять лет назад бы за такое…

– Десять лет назад многого не было, что теперь есть. Брачные ночи не транслировали по телевизору и баллы за технику не ставили…

– Жуть, что творится! – резюмировал Гена. – Мужики, водка кончилась. Говорил, надо было две взять! Иван, у тебя вроде тут магазин у подъезда? Только я один не пойду. Боязно.

Алекс не пошевелился. Олег поднялся с дивана. Как бывший алкаш со стажем, я хорошо видел, что ему хочется выпить даже больше, чем Гене, но он не посмел предложить это первым – стеснялся. Я проводил мужиков до двери, выглянул на лестницу:

– Лифт не ждите, все равно не приедет. И дорогую не берите, все равно паленая.

– Ну и гадюшник же у тебя в подъезде, – брезгливо поморщился Олег. – Гарлем какой?то…

Я вернулся в комнату. На мгновение у меня возникла идиотская мысль: рассказать Лехе, как я вчера пожелал Артему сдохнуть. Нет, глупо. Во?первых, я и сам не верю. Тем более никто другой не поверит. Потом, как я объясню, за что именно на мужика обозлился? Леха?то, пожалуй, не из моей оперы.

Бытует мнение, что мы всегда чувствуем своих с первого взгляда. Это не так, во всяком случае, в наше время и в нашей стране. Если человек умеет хорошо владеть собой – черта с два его раскусишь. Меня за всю жизнь никто не просчитал, если я сам этого не хотел. Научился прикидываться в армии, а потом привык. Так даже интереснее. Приятно дурачить людей.

Леха попросил разрешения посмотреть книги. Артем бы решил, что просьба высказана чрезмерно вежливо для «нормального мужика», и ошибся бы: это говорит лишь о хорошем воспитании. Лично я в подобных ситуациях вообще не спрашиваю разрешений, а лезу самоволкой в книжные шкафы и даже холодильники. Если я и был когда?то хорошо воспитан, то давно успел об этом забыть. Я подошел к окну и выглянул на улицу. Люди вереницей семенят к лесу, суббота, честный народ отдыхает. Лыжники, мать их… Завидно. На пруду мальчишки играют в хоккей. И в хоккей – хочу! И в тир, давно не был. Черт, о чем я думаю? Это я Артема убрал… Останется один… Седой смахивал на Оззи Осборна в его худшие дни… Сам поймешь, что нужно для этого делать… Какая чушь в башку лезет!

– Что?то долго их нет, – сказал я. – Вообще ни к чему это. Опять напиваться…

– Закусывай, – рассеянно уронил Леха и изрек по своему обыкновению прописную банальность: – Все знают, что последняя бутылка лишняя, но никто не знает, которая бутылка последняя… Послушай, Иван, – он вдруг оживился, – ты на самом?то деле что думаешь о нашей истории? Не пойму я тебя.