Пустынная песня (ЛП) - Лёвенштейн Карола - Страница 44

Они постоянно напоминали меня о том, что одного брата не хватает, и каждый раз, когда я проходила мимо, тупая боль разрывала сердце. Я попыталась поговорить с ними и попросила дать мне хоть один раз увидеть Адама.

Однако Торин с сожалеющим взглядом и горечью на лице рассказал, что его мать практически круглые сутки следит за Адамом и испытывает ко мне какую-то необъяснимую ненависть. Он сказал, что проникнуть к Адаму абсолютно невозможно, хотя он с радостью сделал бы мне это одолжение. В конце концов, я перестала спрашивать Торина о нем, и мы ограничились тем, что приветствовали друг друга проходя мимо, так как больше обсуждать было нечего.

Журналисты разных газет по-прежнему ни словом не упоминали дракона Латориоса. Я написала им всем, однако ни «Мир Черной Гвардии», ни «Хроника Короны», ни «Мир драконов» не заинтересовались.

Вместо этого меня навестил секретарь из бюро Ладислава Энде и потребовал прекратить распространение лживой информации, что окончательно убедило меня в том, что после выборов нового примуса в Объединенном Магическом Союзе ничего не изменилось. Изменилось лишь лицо, улыбающееся с обложек, когда примус появлялся в обществе, например, чтобы поприветствовать первых жильцов только что отреставрированного Глиняного переулка.

После нашего разговора в ноябре, Парэльсус вдруг ощутил потребность облегчить совесть. В наших отношениях все стало наоборот. Когда я просила его что-то рассказать мне, он отказывался добровольно поделиться своими знаниями, а теперь, когда мне в принципе было все равно, он уже сам хотел практически навязаться и обязательно поговорить со мной.

Однако я избегала его и закрывала мысли, чтобы никто не мешал мне думать, где в Беларе я еще не искала эликсир. Место, которое я рассматривала на данный момент, было давно высохшим источником, где, согласно бумагам Нурии, еще могли сохраниться остатки воды, в которых мог быть растворен эликсир.

— Снова к старому источнику? — спросила Ширли, которая вышла из дома Седони вслед за мной.

— Там мы ещё не закончили, — сказал Лоренц, подойдя теперь с другой стороны, он надвинул на нас свои очки. Затем обернул вокруг головы и носа платок. У меня с Ширли тоже имелись такие платки, чтобы защититься от поднимающегося время от времени ветра или от жары, которая могла ещё возникнуть в середине дня. В Беларе тоже была зима, но здесь это означало, что температура вполне могла подняться до тридцати градусов по Цельсию.

— Ты не в своём уме, — захихикала Ширли, подставляя лицо под тёплый ветерок, который дул сегодня в переулках. — Началом песчаной бури здесь даже и не пахнет, просто чудесно тепло. В Шёнефельде сегодня опять была минусовая температура и снегопад.

— Терпеть не могу, когда песок скрепит на зубах, — пробормотал Лоренц из-под платка и взял меня под ручку. Затем мы прошли вдоль узкого переулка, пока не вышли на небольшую, озеленённую площадь, посередине которой бил родник, который давал Беларе жизненную силу.

— И в этом роднике действительно ничего нет? — спросила Ширли, разглядывая бурлящую воду, которая собиралась в большом бассейне, а оттуда через сложную систему из труб и канав текла в небольшие огороды и дома.

— Нет, — сказала я и ещё раз проверила папку Нурии. — Этот родник исследовали по меньшей мере пятьдесят магов, а воду разные институты на все её магические и немагические компоненты.

— Значит родник чист, — сказал Лоренц на свой шпионский манер и заговорщически посмотрел на меня.

— Именно, Шерлок, — ответила я.

Мы завернули направо в переулок, ведущий из города, и как всегда за нами последовала стая маленьких птичек, которая обычно резвилась в пальмах, возле маленького родника.

— Что, собственно, делает сегодня Лиана? — спросила Ширли, сунув руку в сумку из которой вытащила скрипыша и не останавливаясь разломила пополам.

— Она хотела с Дульсой проследить одни след к исчезнувшим девушкам, — нерешительно ответила я.

Наши отношения снова стали немного сложными, потому что Лиана считала поиск эликсира безнадёжным делом и хотела посвятить свою энергию поискам исчезнувших девушек. Дульса каким-то образом сидела между двух стульев, но, в конце концов, присоединилась к Лиане.

— А потом она собиралась встретиться с Паулем. Сегодня суббота, и оба намеревались сходить вечером в кино. Я не хотела портить ей веселье и ушла. Я знаю, что она чувствует себя по-дурацки, когда счастлива с Паулем, а я нахожусь рядом и ужасно несчастна.

— Это здорово, что ты можешь ещё так спокойно об этом говорить, — сказала Ширли.

— Я тоже так считаю, — пробормотал Лоренц, пытающейся съесть за своим платком половинку скрипыша, который дала ему Ширли.

— Я же уже несколько раз объясняла, как это работает с колючей функией, — вздохнула я. — Если я каждые двенадцать часов принимаю ложечку, это поднимает моё настроение настолько, что я функционирую. Вы можете обращаться со мной как обычно.

— И всё же я считаю это странно, — ответил Лоренц.

В этот момент он остановился и блаженно уставился в пространство. Потом внезапно покраснел, и на его губах появилась улыбка.

— Всё в порядке? — спросила Ширли, приподняв вверх брови.

— Да-да, — Лоренц сдержанно захихикал.

— Есть хорошие новости? — спросила я.

— Хм, — протянул Лоренц и беспомощно перевёл взгляд с меня на Ширли.

— Ты можешь наконец рассказать об этом Сельме, — простонала Ширли. — Тогда, по крайней мере, будешь мучить своей любовной болтовнёй не только меня.

— Ты нашёл своего прекрасного принца? — спросила я, и Лоренц не выдержал.

— Да, нашёл, — завизжал он на высоком тоне, и две кошки песочного цвета, которые сидели на обочине дороги, испуганно зашипели и быстро сбежали в тёмный переулок. — Это романтично, интенсивно, страстно, живо и просто феноменально, — его лицо засветилось от воодушевления.

— И кто это? — спросила я, игнорируя тупую боль, которая взорвалась внутри.

Я от чистого сердца желала Лоренцу счастья, но его счастье слишком интенсивно напомнило мне о том, что моё погасло.

— Это Этьен, — влюблённо вздохнул Лоренц. — Он хорошо выглядит, у него есть стиль и вкус, отзывчивость и на него можно положиться. Кроме того, у него просто неисчерпаемая фантазия, когда речь заходит о…

— Я не хотела слышать это настолько подробно, — прервала его Ширли с мучительным выражением лица. — Мы уже поняли, что ты полностью доволен.

Лоренц покраснев, захихикал.

— Поздравляю, — сказала я — Рада за тебя.

Лоренц внимательно посмотрел на меня, я надеялась, что он не почувствовал, как тяжело дались мне эти слова, хотя я на самом деле так думала.

— Я знаю, — сказал он серьезно. — Но как-то странно чувствовать себя счастливым, когда ты не можешь быть ей, — он помедлил. — Когда ты, наверное, уже никогда не сможешь быть счастливой.

— Я знаю, — тихо сказала я, борясь с охватывавшей меня грустью. — Но не порти себе настроение из-за меня. Ты так долго этого ждал. Расскажи мне больше!

Лоренц понимающе кивнул, потом на его лице снова появилась восторженная и несдержанная улыбка.

— Ну, между нами уже всё это время было какое-то напряжение, и сначала мы не совсем поняли это из-за множества работы. А потом всё произошло так быстро, когда мы устраивали дом в Глиняном переулке. Я имею ввиду, мы оба хотели покрасить гостиную в цвет корицы. Как часто такое случается, что ты с кем-то одного мнения в таком важном вопросе? — он с нетерпением посмотрел на нас, а Ширли страдальчески застонала, в то время как я попыталась, по крайней мере, понимающе кивнуть.

— Это был настоящий взрыв, когда мы внезапно поняли, что между нами намного больше. Я имею в виду, по-настоящему, страстно и интенсивно. Такого я ещё никогда не испытывал, и только теперь действительно понимаю, что такое большая любовью и сердечная боль, — он ненадолго прервал свой поток слов, в то время, как Ширли закатила глаза, и я предположила, что она уже часто слышала эту историю.

— Это здорово, — сказал я, но теперь даже сама услышала хриплый тон в моём голосе.