Пустынная песня (ЛП) - Лёвенштейн Карола - Страница 43

— Сельма, — сказал он, как обычно с рассеянным видом, убрал с лица несколько непокорных прядей седых волос и одно мгновение задумчиво смотрел на меня через свои толстые стёкла очков, как будто хотел что-то сказать. — Прошу, только не ходи за мной и не суй опять свой нос в мои дела! — в конце концов угрожающе произнёс он, хотя я не сказала ни слова.

— Не волнуйтесь, — сказала я, проходя мимо. — У меня сейчас совсем другие проблемы. Кроме того, я ещё выясню, что вы сделали и почему вас из патриция понизили до плебея.

Я вышла во двор замка и услышала, как Парэлсус позади жадно хватает ртом воздух. Но сейчас это не имело значения. Я хотела только быстро спуститься в Акканку и покончить с тренировкой. Потому что не могла дождаться, когда вернусь в Белару, чтобы продолжить поиск эликсира. Я проигнорировала Парэлсуса, который что-то кричал мне вслед и побежав, расправила крылья. А потом бросилась вниз и полетела, направляясь в Акканку. И ещё когда летела, услышала в голове голос Парэлсуса.

«Сельма, я хочу поговорить с тобой. Вернись.»

«Вы хотите со мной поговорить?» — недоверчиво ответила я. «Я действительно удивлена. Я уже привыкла к тому, что вы всегда избегаете меня.»

«Да, ты кое-что узнала, что должно остаться между нами.»

Я услышала в его мыслях смущённую нотку, когда открывала дверь в Акканку и входила в подземное царство. Теплый воздух, наполненный сладким запахом множества цветов, повеял мне навстречу, и я сделала глубокий вдох.

«Вы имеете в виду ваше понижение?» — ответила я и снова расправив крылья, полетела над Акканкой к драконьим пещерам, где уже видела, что меня ждут остальные из гоночной команды драконов. «Должно быть вы по-крупному облажались, так быстро патриции не сдают своих. Вы хотите убрать собственный класс, как и моя мать? Возможно, даже сделали что-то героическое, чтобы помочь ей?»

«Не совсем», — сокрушённо ответил он.

«Но палата сенаторов, очевидно, простила вас, если даже приняла в свою программу поддержки. При случае, вы обязательно должны показать мне вашу новую лабораторию. Но сейчас у меня, к сожалению, нет времени, я у драконов.»

Я приземлилась на плато и ко мне тут же подошел Грегор Кёниг.

«Сельма, пожалуйста…», — это были последние слова, которые я услышала, прежде чем закрыла свои мысли. Парэльсусу придется подождать.

— Хорошо, что ты здесь, — сказал Грегор Кёниг, пожав мне руку. — Мы сейчас начнем тренировку. По всей видимости, новый примус не будет долго раздумывать и скоро включит соревнования драконов в повестку дня. Он должен завоевать любовь людей, а что притягивает их больше, чем соревнования драконов?

— Понятно, — ответила я и быстро поприветствовала остальных членов гоночной драконьей команды.

Вскоре началась тренировка, Грегор Кёниг усадил нас на драконов, чтобы мы сделали первые круги для разогрева.

История Парэлсуса

Я осторожно открыла деревянную дверь и вышла на яркое солнце, которое было в Беларе вездесущем. На одно мгновение, ослеплённая им, я закрыла глаза и прислушалась к незнакомым звукам. Тёплый ветер тихо напевая, проносился по крышам глиняных домов, касался пальм, в которых галдело много маленьких птичек, а потом направляясь в пустыню, ласкал дюны и перегонял песок то в одну сторону, то в другую.

В Шёнефельде окончательно пришла зима, и были сделаны первые приготовления к приближающемуся Рождеству. На улицах висели сверкающие гирлянды, а в окнах светились рождественские украшения. Даже Лоренц украсил свой маленький домик рождественским убранством и самоотверженно посвятил себя безвкусице и коммерции. Мне понадобилось какое-то время, прежде чем я смогла снова ступить в дом в Глиняном переулке, и мне всё ещё не нравилось туда ходить.

Я могла жить свою жизнь, пока принимала эссенцию колючей функии и не слишком много думала об Адаме. Это была пустая жизнь, в которой больше не было место радости, и которая больше не согревала моё сердце любовью, но я функционировала, а это было самое главное. Всё, что я делала, было продиктовано лишь одной подгоняющей мыслью: где может находиться Иерихонский эликсир?

Это было жалко, я и сама знала. Но именно благодаря этой мысли я находила силы вставать каждое утро, посещать лекции и продолжать жить дальше.

К теоретической части занятий я была хорошо подготовлена, только практические упражнения давались мне с большим трудом. Ни один из профессоров не был мной доволен, но мои академические достижения не особо меня сейчас волновали, потому что мыслями я всё время была в Беларе.

Вместе с Ширли и Лоренцем я обыскала одно здание за другим, ощупала и осмотрела каждый камень. Но мне не открылось никаких тайных пещер, не встретилось никакой скрывающийся магии. И всё же я чувствовала себя хорошо в Беларе, подальше от Шёнефельде.

В маленьком пустынном городке у жизни был совсем другой ритм, спокойный и мирный, определяемый лишь монотонным завыванием ветра. Седони рассказала, что прошло уже много лет с тех пор, как в Беларе было полно людей. На самом деле, это было время, когда появились слухи об Иерихонском эликсире. Но люди снова уехали из города, после того, как атмосфера золотой лихорадки схлынула, и никто не нашёл эликсира.

С тех пор здесь стало тихо, многие двухэтажные дома из глины были пустыми.

В центре Белары бил небольшой родник, который поддерживал жизнь этого места и обеспечивал водой несколько пальм и небольшие огороды. За городской стеной, которая в основном предназначалась для того, чтобы удерживать ветер, непрестанно задувающий на узкие улочки песчинки, Белара была прямо-таки окружена песчаными дюнами. Никто не находил сюда дорогу, да никто и не хотел навещать это место, кроме пары торговцев, которые прибывали через крошечную официальную дверь, связывающую Белару с внешним миром.

Эти двери вели в том числе в Южную Африку и к островам Гиннинг и были установлены в маленьком кафе возле родника, где жители часто встречались за чашкой кофе или чая.

Хотя магия в Беларе была вездесущей, но не бросалась так очевидно в глаза. Глиняные здания спокойно выдерживали ветер, и Седони смеясь, заверила меня, что они стоят уже много столетий. Вода из родника текла сама по себе к огородам, которые снабжали город свежими фруктами и овощами, и я иногда наблюдала за тем, как огороды поливаются сами по себе. Родник тоже весело бил ключом, ни песок, ни ветер не мешали ему, и, вероятно, делал это уже с самого основания Белары.

Кошки были в Беларе излюбленными домашними животными, их спокойствие и невозмутимость хорошо сочетались с мирным настроением города. Поразительно было только то, что здесь кошки достигали необычных размеров. Их спины доставали мне почти до колен, а они сами были слишком тяжёлыми и большими, чтобы забраться на пальму и поймать маленьких птичек, на которых они всегда с жадностью смотрели. Но больше, чем одним взглядом они их не одаривали, затем гордо и с поднятым хвостом шагали мимо пальм и делали вид, что птиц не существует.

Немногие жители были дружелюбны. Они ценили одиночество и монотонную безмятежность забытого городка и нашли здесь покой. Я хорошо могла их понять, потому что идея была заманчивой. Удалиться в этот мирный пустынный город, сидеть в дюнах и наблюдать, как вездесущий ветер перегоняет песчинки от одной жёлтой дюны к другой.

Дома меня ничего не держало. Хотя Скара и её подруги оставили меня в покое, однако я не знала, что об этом думать. Казалось, Скара просто отвергает правду, погрузившись во все развлечения, которое принес с собой её новый статус дочери примуса. Гизелла Верпочи сделала Скару новым лицом своей весенней коллекции, и, видимо, это было ответом Скары на страх, что Бальтазар может её похитить.

Она погрузилась в бессмысленную работу, позволяя всем обхаживать себя. При этом она постоянно окружала себя кем-то, кто должен был заботиться о её безопасности, а это чаще всего были Торин, Леннокс или Рамон. Они сопровождали Скару между лекциями, а также патрулирующими возле дверей во время трапез.