Первая Школа (СИ) - Гуркало Татьяна Николаевна - Страница 44

       Роан только вздохнул, понимая, что это надолго, и сожалея о том, что действительно этого барона не убил.

       -- Наверное, у него титул купленный, причем недавно, -- прозорливо заметила Ольда. -- У папы был такой командир. Получил наследство и все потратил на титул. Ненаследный. Из тех, которые казначейством продаются. Зато гонору было больше, чем у действительно родовитых.

       Хлыща перекосило. Видимо, Ольда угадала.

       А о письме со стихами, которое исполнительный гонец засунул Джульетте в седельную сумку, все как-то забыли. Как потом понял Роан -- зря.

       Где-то через полчаса расспросов дознавателям тоже захотелось придушить жалобщика. Роан это сразу заметил. Сначала они были доброжелательны с ним, потом просто вежливы, потом стали посматривать с сочувствием, как на безнадежно больного, а потом он стал раздражать. Что не удивительно.

       Студентусы дружно рассказывали одно и то же. И о том, как слушали стихи посреди дороги, и о том, как прискакал барон и стал хамить, обзывая всех бродягами и безродными, и о том, что в школе как-то не принято хвастаться титулами и богатствами. Что это за маг, если он только происхождением и знаменит?

       А барон не верил, о чем поминутно сообщал и требовал доказательств. Документы предъявленные герцогским сыном он почему-то доказательством не признал. Заявил, что это наверняка подделка и захотел увидеть лично герцога, который подтвердит, что это его ребенок. Как при этом сам герцог должен доказывать, что он именно герцог, барон почему-то не уточнил.

       -- Они специально! -- наконец заявил он, когда вернулся гонец с портальной почты и показал присланные школой бумаги с перечнем всех титулов, родов и гильдий, к которым имели отношение едущие на практику недолетки.

       Роану гонец тоже отдал бумагу. Мятую записку, сложенную конвертиком. Маг ее развернул, удивленно прочитал цветастое ругательство, заменяющее приветствие и понял, что барона хочет убить с особой жестокостью. Потому что записку прислал сам магистр Олий, которому очень хотелось знать, что за ерунда происходит, куда лично он, Роан, смотрел и как все это допустил.

       -- Что специально? -- мрачно спросил Роан, еще более мрачно посмотрев на барона.

       -- Остановились посреди дороги, чтобы помешать гонке, в которой я побеждал, -- убежденно ответил хлыщ.

       -- О да, только о вас мы и думали всю дорогу, -- устало отозвалась Йяда. -- Как выехали со школы, так и начали. И со звездами сверялись, и к пророкам заезжали, и даже к знаменитому математику. И все только для того, чтобы высчитать ту точку в пространстве, где можно будет помешать какому-то самовлюбленному болвану загнать лошадь. Вот такие мы животнолюбы.

       Один из младших дознавателей задавленно фыркнул, за что получил недовольный взгляд начальства и яростный барона. Бросать яростные взгляды на красавицу Йяду он не решился.

       -- Я требую доказательств! -- все никак не мог успокоиться любитель гонок.

       -- Да какие вам доказательства еще надо?! -- неожиданно для всех рявкнул Румин, которому так и не дали долечить голову. -- Да даже при защите магистерского звания меньше доказательств требуют!

       -- Ну и где ваш якобы существующий гонец с письмом? -- наконец определился с доказательством барон.

       -- Гонец уехал, -- мрачно сказал Льен, вставая на ноги. -- А я, пожалуй, вызову вас сейчас на дуэль, убью, и мы наконец разойдемся. Мы отдыхать, дознаватели разбираться в более достойных делах, а вы на кладбище. Не родовое. Потому что родового у вас нет.

       -- Да ты... -- покраснев попытался высказаться барон, и в этот момент очнулся от задумчивости Яс.

       -- А письмо у нас, кстати, есть. Лично видел как тот тип засунул его Джульетте в сумку, -- сказал он, и с этого момента начался второй акт драматически-комедийной пьесы. Но никто в тот момент еще не знал, что лучше бы они позволили Льену убить придурковатого барона.

       Письмо Джульетта нашла быстро и принесла, брезгливо держа его двумя пальцами за угол. Воняло сиренью оно все так же интенсивно.

       Дознаватели переглянулись, а потом в руки письмо взял самый младший. Остальные собрались вокруг него и стали заглядывать что там написано.

       -- Ага, -- мрачно сказал главный дознаватель. -- Это меняет дело.

       И одарил барона подозрительным взглядом.

       -- Мастер, подойдите сюда, -- позвал Роана, немного подумав. -- Вы это письмо, вообще, вблизи видели?

       Роан подошел, прищурившись, посмотрел на бумажный лист, потом чхнул и зачем-то поводил над ним одним из своих амулетов.

       -- Приворот, -- сказал уверенно. -- Причем ступенчатый. Завязанный на запах, но активировать его должен был стих.

       -- Активировали? -- уточнил дознаватель.

       -- Сами ведь видите, что нет. Думаю, тот, кто его послал, был уверен, что Джульетта обрадуется любовному посланию от незнакомца и прочтет его наедине. Вместо этого зачитывал гонец, который, во-первых, мужчина, а во-вторых, еще и читал неправильно, одну строку вообще пропустил. Наверное, болван-заказчик ляпнул что-то вроде того, что девушка должна прочесть обязательно, она отказалась, и гонец самоотверженно исполнил задание до конца, так, как его понимал.

       -- Ой, -- сказала Джульетта, сообразив, что это именно ее собирались приворожить.

       -- И что теперь? -- спросил Льен.

       -- Ничего, -- отозвался Роан. -- Подождем стихоплета с букетом сирени. Это он и будет. Либо маг, либо тот, кто магу заплатил.

       -- А моему коту этот конверт сразу не понравился, -- напомнил Яс.

       -- Отлично, -- сказал Роан. -- Отныне сразу будем выбрасывать вещи, которые не нравятся твоему коту.

       Барон понял, что все как-то неожиданно и сразу потеряли к нему интерес. Огорчился по этому поводу, оскорбился, немного подогрел свое недовольство мысленным диалогом, а потом громко рявкнул:

       -- Да как вы смеете меня игнорировать?!

       И в этот момент дверь без стука открылась, и в комнату ввалился родственник Льена, мечтавший об офицерском звании. Он ошарашенно посмотрел на собравшуюся компанию, каким-то чудом опознал в мрачных мужчинах дознавателей и попытался вывалиться обратно, заслонив лицо букетом сирени.

       -- Лови его! -- жизнерадостно закричал Яс и первым бросился ловить.

       Яса поддержали с большой охотой почти все присутствующие.

       Несчастный маменькин сынок, увидев, что на него несется целая толпа, роняя по пути стулья и наступая друг другу на ноги, схватился за дверную ручку и стал ее дергать, явно забыв, что дверь надо толкать, а не тянуть.

       -- Не затопчите, он нам живой нужен! -- потребовал один из дознавателей.

       Любителя странной поэзии это не успокоило, он выдал невнятный звук и выставил перед собой букет. Но эфемерная защита не спасла его от Льена, умудрившегося опередить даже Яса и первым делом врезавшего родственнику кулаком по физиономии.

       Очнувшегося после родственного удара маменькиного сынка усадили в кресло, обступили со всех сторон и, игнорируя недовольного барона, а изредка и обещая засунуть ему в рот чей-то носок в качестве кляпа, стали расспрашивать. Не дожидаясь, пока окончательно оклемается и сообразит, что может сделать непонимающий вид и начать ссылаться на неистребимую любовь именно к сирени и прочие совпадения.

       Несчастный явно вообще ничего не соображал, а присутствием дознавателей был напуган так, словно мама за один взгляд на человека этой профессии обещала пороть на конюшне.

       Нет, прислать письмо-приворот он додумался вовсе не самостоятельно. Ему вообще ничего подобного в голову не приходило, пока не встретил в одном кабаке какого-то мага и не стал ему, по причине выпитой бутылки вина, жаловаться на жизнь, маму, несправедливость мира и то, что богатые, родовитые невесты почему-то вопреки сказкам и прочим сочинениям выбирают таких же богатых и родовитых, а не обделенных судьбой. Маг слушал, расспрашивал, а потом зачем-то стал уточнять имена студентусов и преподавателей. Уточнив же, предложил простое решение -- заставить богатую и родовитую влюбиться. И даже пообещал поспособствовать. Главное там было стих сочинить и цветы найти.