Последняя база - Черри Кэролайн Дженис - Страница 43

Реддинг к утру будет мертв. Василию не хватало сил жалеть его. Вспоминались только безумные глаза, слетающие со стола бумаги, рука с ножом, которая тянулась к нему... к нему, а не к приспешникам Коледи.

Василий содрогнулся всем телом и залпом осушил стакан.

6. ПЕЛЛ: ПОМЕЩЕНИЯ НИЗОВИКОВ; 23:00

Дождавшись смены, Атласка возвратилась в тускло освещенное жилище, размяла ноющие мускулы, сняла маску и тщательно умылась (в бараке низовиков всегда стоял чан с холодной водой). Синезуб, не отходивший от нее ни днем, ни ночью, тоже умылся, затем присел рядом на корточки, положил ей ладонь на плечо и прижался щекой к груди. Они ужасно устали груза было очень много, и хотя большую часть работы сделали гигантские машины, досталось и низовикам. Ведь это они грузили вещи на машины.

Атласка взяла вторую руку Синезуба, повернула ладонью кверху, полизала мозоли. После чего наклонилась к нему и лизнула в щеку, туда, где маска взъерошила мех.

- Люди Лукаса! - зарычал Синезуб. Его взор блуждал по потолку, лицо исказилось гневом. Сегодня низовики работали на людей Лукаса, устроивших смуту на Нижней. У Атласки тоже хватало мозолей, болели спина и руки, но она беспокоилась не за себя, а за Синезуба. Ее пугало совершенно необычное выражение его лица. Разозлить Синезуба было очень непросто, он всегда старался прежде подумать, подумав же, злиться переставал. Сейчас он тоже подумал, но это не помогло. Если он выйдет из себя перед людьми, людьми Лукаса, это может кончиться плохо.

Она гладила всклокоченный мех, пока Синезуб не успокоился.

- Поешь, - сказала она. - Пойдем есть.

Он повернул к ней лицо, ткнулся губами в щеку, лизнул и согласился:

- Пойдем.

Они встали и по металлическому туннелю прошли в большое место, где их всегда ожидала пища. Дежурившие здесь подростки дали обоим по большой миске, и они направились в тихий угол. Наполнив желудок, Синезуб успокоился и удовлетворенно слизал с пальцев овсянку.

В столовую вошел еще один низовик и, получив миску, подсел к ним. Дружелюбный молодой Дылда быстро уплел порцию каши и поспешил за добавкой. Атласке и Синезубу нравился Дылда, тоже совсем недавно покинувший Нижнюю, где он жил на их берегу реки, но на других холмах, в другом стойбище. Подходили другие знакомые, и каждый с теплой улыбкой кланялся Атласке, Синезубу и Дылде. В основном это были сезонники, которым предстояло скорое возвращение на Нижнюю. Они умели работать только руками и очень плохо разбирались в машинах.

Хватало в столовой и незнакомых хиза - в основном постоянных работников, которые все больше молчали. Они сидели в дальнем углу, холодно смотрели по сторонам и вообще держались так, будто долгое общение с людьми возвысило их над простыми хиза. Среди них было немало Старых. Эти низовики знали тайны машин и свободно расхаживали по глубоким туннелям и прочим загадочным, темным местам.

- Говорим о Беннете, - предложил Дылда. Как и любой, кому довелось попасть на Верхнюю, он прошел через человеческий лагерь и знал Беннета Джасинта. Когда на Верхнюю пришла весть о гибели Джасинта, низовики горько оплакивали его.

- Я расскажу, - вызвалась Атласка. Она прилетела сюда одной из последних, и привилегия рассказывать легенду о Беннете (как и все прочие новые легенды) принадлежала ей. С того вечера, когда она и Синезуб высадились на Верхнюю, в столовой велись разговоры не о ничтожных делах хиза, чьи судьбы почти не разнились друг от друга, но о деяниях Константинов, о том, как Эмилио и его подруга Милико вернули на лица низовиков улыбки, и о Беннете, который умер другом хиза. И Атласку, прилетевшую поведать об этом, снова и снова заставляли повторять рассказ.

- Он спустился к мельнице, - добралась она наконец до трагической концовки, - и сказал хиза: здесь нельзя! Нельзя! Прошу вас, бегите! Люди все сделают сами, и река не заберет никого из хиза. И он трудился своими руками, всегда-всегда. Беннет-человек умел работать руками, и он никогда не кричал, нет-нет. Он любил хиза, и мы его любили. Мы дали... нет, это я дала ему имя, потому что прежде он подарил мне человеческое имя. А еще радость. Он-Выходит-Из-Света, вот как я его назвала.

Это имя вызвало шепот одобрения, хоть и роднило Беннета с самим Солнцем. Обхватив себя руками, хиза дрожали от волнения. Так было всякий раз, когда Атласка рассказывала эту историю.

- Но хиза не покинули Беннета-человека, нет-нет. Они работали вместе с ним, спасали мельницу, а потом старая река, она всегда злилась на людей и хиза, а тогда совсем рассвирепела, потому что люди Лукаса оголили ее берега и стали отнимать воду, а мы предупреждали Беннета, нельзя доверять старой реке, а он выслушал нас и все равно ушел, а мы, хиза, мы работали, чтобы не пропала мельница и не горевал Беннет, а старая река все поднималась и начала ломать сваи, а мы закричали Беннету: быстро-быстро возвращайся за хиза, которые остались работать. Я-Атласка, я тоже там была, я видела. - Она возбужденно ткнула себя в грудь большим пальцем и дотронулась до Синезуба. - Мы, Синезуб и Атласка, мы видели, мы побежали помочь хиза, а Беннет и добрые люди, его друзья, тоже побежали туда, все-все, но их выпила старая река, и мы прибежали слишком поздно, все прибежали слишком поздно. Плотину сорвало, а Беннет кинулся в старую реку выручать хиза. И река выпила его и людей, которые были с ним. Мы кричали, мы плакали, мы умоляли: старая река, верни Беннета, но она все равно забрала его, всех хиза вернула, но Беннета-человека и его друзей забрала. Все это у нас перед глазами. Он умирает, руки тянет к хиза. Доброе сердце толкает его на смерть, и старая река - плохая старая река - выпивает его. Потом люди нашли его и закопали, а я воткнула в землю над ним палки-духи и оставила дары. Я и мой друг Синезуб, мы прилетели сюда, потому что пришло Время видеть дом Беннета.

Вновь раздался восхищенный шепот, и низовики вокруг Атласки закачались. На глазах у них блестели слезы.

Затем произошло нечто удивительное. Глядя на Атласку и раскачиваясь на ходу, сквозь толпу пробралось несколько старожилов Верхней.

- Он любил! - торжественно произнес один из них. - Он любил хиза!

- Это так, - запинаясь, подтвердила Атласка. Ее застигло врасплох вмешательство незнакомца, пожелавшего разделить бремя ее сердца. Ощупав свои узелки с дарами-духами, она достала и расправила тонкими пальцами яркий лоскут. - Вот он, дар-дух. Имя, которое дал мне Беннет-человек.

Снова закачались тела, зазвучал одобрительный шепот.

- Как тебя зовут?

Прижав к груди дар-дух, она смотрела на спросившего. Горло сжалось, по коже бегали мурашки. Незнакомец оказывал ей великую честь!

- Ее-Видят-Небеса. А люди называют меня Атлаской. - Она погладила Синезуба.

- Я - Солнце-Сияет-Сквозь-Облака, - назвал себя он. - Друг Ее-Видят-Небеса.

Вокруг Атласки собрались уже все незнакомые хиза, слышался их благоговейный шепот.

- Мы слышали рассказ о Беннете-человеке, которому ты дала имя Он-Выходит-Из-Света. Да, хорошим был этот человек, и хорошие дары принесла ему ты. Мы приветствуем тебя, Ее-Видят-Небеса, и рады тебе на Верхней. Слова твои согрели нас, согрели наши глаза. Долго мы ждали!

Атласка качнулась вперед, выражая почтение к возрасту и великой вежливости собеседника. Голоса вокруг звучали все громче.

- Это Старый, - шепнул ей сзади Дылда. - До сих пор он с нами не говорил.

Старый сплюнул и неторопливо почесался.

- Рассказчица говорила мудро. Ее Путь останется во Времени. Она ходит с открытыми глазами, а не только с открытыми ладонями.

Атласка испуганно присела. Остальные ахнули, подаваясь назад.

- Мы чтим Беннета Джасинта, - сказал Старый. - Он сделал так, что нам тепло слушать о нем.

- Беннет наш, - уверенно заявил Дылда. - Человек Нижней. Это он прислал меня сюда.

- Он любил нас, - сказал кто-то, а другой добавил: - Мы любили его.

- Он защищал нас от людей Лукаса, - сказала Атласка, - а Константин-человек - его друг. Константин дал мне прилететь на Верхнюю, провести здесь мою Весну... Мы с ним познакомились у могилы Беннета. Я полетела к Великому Солнцу, чтобы увидеть его лик, увидеть Верхнюю. Но мы видели только машины, Старый, а Великого Света не видели. Мы работаем, много-много. У меня и у моего друга нет ни цветов, ни холмов, но мы ждем. Беннет говорил, здесь хорошо, здесь красиво, и Великое Солнце совсем близко. Старый, мы будем ждать. Мы хотели увидеть красоту, но не увидели. Говорят, люди прячут. Но мы все еще ждем. Старый.