Диаборн (ЛП) - Моэн Дженни - Страница 45

Я был свободен.

Было время, когда бег был единственным способом успокоить шум после ужасного дня. Это было сладкое облегчение после пережитого ужасного всепоглощающего бесконечного шума, который пришел с воспоминаниями. Он не позволил бы мне уйти. Я был связан с ним, как был связан с людьми в этом шуме. Бег долгое время был для меня единственным реальным облегчением, но иногда даже это не срабатывало. К счастью, я нашел еще лучшую терапию.

Я был не один.

Уиллоу была моим новым спокойствием. Она плавно вошла в мою жизнь и переменила мой взгляд на все, включая меня самого. Сегодня утром я открыл ей часть своей разбитой израненной души и рассказал ей о кошмарах, приходящих в полночь, и о том, как неловко бывает просыпаться по утрам. Она даже не вздрогнула. Как всегда, она принимала мои слова и продолжала тянуть меня вперед. Она взяла предложенный кусочек моей разбитой души и приняла его на хранение. Таких было еще достаточно, но вскоре она увидит их все.

Я влюбился в нее.

Это было неизбежно. Она была такой же совершенной, как я был поврежденным. Она была такой же чистой, как я запятнанным. Она была моей идеальной противоположностью, и я любил ее такой. Я старался быть целым снова, потому что она этого заслуживает, но было бесконечно приятно знать, что сломанные кусочки были для нее столь же ценными, как и все остальное. Она не говорила мне этого, но я уже знал, что она тоже любит меня. Знание этого и то, что я смогу рассказать ей об этой пробежке, когда приду домой, наполнило меня счастьем.

Я перепрыгнул через ручей и ощутил почву под моими ногами. Очень скоро здесь будет настоящий каток, будет трудно добыть воду. Что-то инстинктивно подсказало мне, что это должно касаться меня, но сегодня это не так. Ничто не волновало меня, когда я приближался к месту, где видел ее в последний раз.

«Она здесь».

Так или иначе, я чувствовал ее присутствие рядом. Я прорвался сквозь последнюю линию деревьев и оказался на поляне, ощущая нетерпение. Мои ноги стучали по земле, пока я не остановился у большого старого кедра, в листьях которого укрывался всего лишь несколько дней назад.

Большие карие глаза смотрели на меня с любопытством.

Как я помнил, она была самым прекрасным созданием, которое я когда-либо видел. Миниатюрная, но мощная. Изящная, гибкая. Длинные, тонкие ноги выглядели, словно могли сломаться под ее тяжестью, но я знал, что они сильнее, чем кажутся. Они были созданы для бега и прыжков. Мне бы очень хотелось понаблюдать за ее бегом.

Большие высоко посаженые уши на ее голове ничего не пропускали. Она моргнула, а затем подняла голову, чтобы оценить меня. «Я знала, что ты вернешься», — казалось, говорила она.

«Конечно, — хотел я сказать ей. — Я пришел поблагодарить тебя».

Я задавался вопросом, насколько близко она позволила бы мне приблизиться сегодня. Я сделал осторожный шаг.

Она, казалось, даже подмигнула и подалась вперед: «Поспеши подойти ближе».

Это был бред, думать, что она на самом деле говорит со мной. Очевидно, это не было обменом слышимых слов, но в моей голове я мог услышать ее также ясно, как будто ее мысли были моими собственными. Это было почти, как если бы существовала прямая связь между ее душой и моей. Какие-то нити связывали наши сердца и давали мне доступ к ее мыслям. «Это нормально?

«Мы не можем оставаться здесь. Это небезопасно».

Я сделал несколько медленных шагов в ее сторону и стал ждать. Она последовала ко мне навстречу, а потом остановилась. Мы сокращали расстояние между нами, пока не осталось меньше, чем несколько футов. Она стояла неподвижно, но вдруг занервничала. Вытянула длинную шею, словно прислушиваясь к чему-то позади меня.

Тссс. Ее страх был ощутимым. Ее большие карие глаза моргнули с предупреждением. Тем не менее, даже когда он ударил в полную силу, я не понимал опасности.

Стрела пронзила ее плоть с глухим звуком. И это слабое описание для нанесенного ранения. Она легко пронзила ее грудь и грубо выпирала снаружи. Мгновение, и раненная лань убежала, увильнув от нападающего и от меня подальше.

Я последовал за ней, потому что у меня не было другого выбора. Невидимая нить, что связывала нас, потянула меня вслед за ней. Когда она бежала, ее предыдущие слова эхом звучали в моей голове. «Подойди ближе. Подойди ближе».

«Я иду, — хотел сказать я ей. — Я позабочусь о тебе. Я помогу тебе, так или иначе».

— Черт возьми, кажется, я промахнулся, — голос был знакомым, и мне не пришлось долго ломать голову, чтобы узнать его.

Тим подстрелил мою красивую лань. Я ненавидел его за это, хотя сделал бы то же самое только неделю назад.

Она слишком быстро перепрыгнула линию забора, и я вздрогнула от боли в груди, когда она приземлилась. Я побежал за ней, так как мы быстро установили необходимое расстояние между Тимом и нами. Когда мы бежали на север через западную часть кладбища, я размышлял над тем, как я могу выполнить свои обещания. Куда можно отвезти раненого оленя? Были ли ветеринары, которые могли бы помочь ей? Позволит ли она мне дотронуться до нее? Я не знал, как спасти дикое животное. Она не была кроликом, которого я мог положить в коробку и забрать домой, чтобы заботиться до момента выздоровления. Она была красивой, но дикой.

И, возможно, смертельно раненой.

Я следовал за ней по окраине кладбища, время от времени теряя ее из виду, когда она петляла между деревьев. Она пересекла дорогу рядом с тем местом, где был припаркован мой грузовик, и я хотел крикнуть ей, чтобы она остановилась, потому что так будет лучше для нее. Но у меня не было возможности сообщить об этом, и шансов на то, что она послушается, также не было.

Сигнальные огни отмечали место аварии на западе, но она не подошла к ним и близко. Мы пробежали, по ощущениям, милю, параллельно к основным дорогам, но достаточно далеко от них, чтобы оставаться незамеченным. Я был смутно осведомлен после всех моих поздних ночных и ранних утренних пробежек о том, где мы были, и я задался вопросом, почему раненное животное направляется прямо в город, а не в противоположную от него сторону.

Даже когда я не мог ее видеть, боль в груди никак не стихала, давая мне понять, что она была там, впереди меня, и что ее сердце все еще билось в груди. Тот же инстинкт заставил меня вдруг остановиться и подойти к ручью, который был мне хорошо знаком.

Моя лань стояла на его берегу, не в силах сделать окончательный прыжок через него. Слишком знакомый, темный и пустой дом вырисовывался позади нее.

«Не так».

Я не был уверен, кто из нас об этом подумал. Во всяком случае, было смешно думать, что это была она. Я бы не удивился, если бы весь наш разговор был только в моих мыслях. Или, если она вообще не существовала и была всего лишь творением моего разбитого на осколки разума.

Эти красивые, изучающие душу глаза моргнули. «Я такая же реальная, как и ты. Помоги мне, Куинн».

Прежде чем я успел добраться до нее, ее колени подогнулись. Она пошатнулась лишь на секунду, а затем упала на землю, стрела в ее теле оказалась направлена вверх в молочно-серое небо. Ее грудь поднималась и опускалась в такт с затрудненным дыханием. Эти красивые, умные глаза уставились на меня. Я слушал ее голос, но ничего не слышал.

Знакомый звук вторгся в наш момент. Я закрыл глаза, желая избавиться от него. Он становился все громче, и я предполагал, что это был звук ее сердцебиения, уверяющий меня, что с ней все будет хорошо. Я сам почти поверил в это, но звук стал жестче, превращаясь во что-то не принадлежащее этому месту.

Как делал это много раз, я поднял голову, чтобы увидеть в небе вертолет. Он пролетел низко и уже через несколько секунд исчез за верхушками деревьев. Звук вращающихся лопастей исчез, но оставил после себя обломки моей жизни. Весь шум, от которого я успешно уклонялся все это время, нашел меня снова.

Я сопротивлялся ему, пытаясь прочистить свою голову от всего этого кошмара. Я должен был сдерживать его. Она нуждалась во мне. Нас свела судьба, и я был ее единственной надеждой. Я смотрел на нее, пытаясь вернуться к реальности, осознавая, что все лучшее во мне было потеряно на континенте за тысячи миль от моего нынешнего местонахождения.