Евгений - Черри Кэролайн Дженис - Страница 21

— Дети часто делают такое, — говаривал дядя Саша, — и потому частенько задают взрослым задачи! Поди, пойми, чего им хочется! Мышонок, ты очень быстро взрослеешь! Даже быстро, чем тебе положено!

— Но я думала, что я еще могу желать от людей… От родителей хочу, чтобы они любили меня… Чтобы мама перестала бранить меня. Но мама и дядя могут наложить на меня заклятье, чтобы я занималась только своими делами и не лезла куда не надо, как они говорят. Но отец…7 Пусть он вернется, нельзя налагать заклятья на него!

— Мышонок! — сказал дядя тихо, — главное не в том, когда ты пытаешься заставить кого-то сделать, причинит ли это им вред, и даже не в том, что ты знаешь, что эти люди только выиграют от этого! Это в самом деле будет хорошо, если то же самое они могут пожелать тебе, и ты от этого не откажешься. Но тебе не следует искусственно заставлять родителей любить тебя, а отца оставаться возле тебя все это время. Надо жить в гармонии с окружающим миром, и тогда все у тебя будет нормально!

Ильяна понимала дядю Сашу.

— Но ведь мама не верит мне, — возразила она, — она просто глаз с меня не спускает! А ведь я уже не ребенок!

— Когда ты появилась на свет, твоя мама даже самой себе не доверяла!

Родители знали, что ты родилась чародейкой, и любили тебя. Конечно, мама боялась, что со временем у тебя что-нибудь может быть… не так. И ты менялась на глазах. А такие перемены больше всего пугают волшебников.

Эвешка боялась и за тебя, и за Петра. Ты была ребенком, и потому за тобой нужен был постоянный присмотр. Но теперь ты сама можешь помочь маме — пока она далеко, докажи, что ты в состоянии позаботиться о себе!

— Я что, должна внушить ей такую идею?

— Что ж, попробуй! Но скажи, что еще, кроме твоего друга, огорчило маму, когда она увидела вас на берегу реки?

— Не знаю! — каким-то шестым чувством девушка уловила, что сейчас могут последовать нравоучения. С дядей было так приятно разговаривать, но ведь и он при всей своей доброте не был застрахован от ворчливости.

— Никто ведь не думал, что ты пойдешь на берег! Вообще-то тебе туда нельзя ходить! Хотя мне кажется, что это просто глупый запрет. Но тем не менее — запрет ты нарушила, ушла к реке, не спросясь. Может быть, до этого она и решила верить тебе, но после увиденного…

— Но я не делала ничего страшного!

— Это тебе самой так кажется! Конечно, всем нам свойственно делать то, что нам больше всего приятно, а потом говорить, что нет в этом ничего плохого! А ведь ты и в самом деле не ребенок! Когда делаешь что-то, уже можешь знать, какие будут последствия. А этот твой друг…

Ильяна вздрогнула — она подозревала, что дядя незаметно постарается перейти к Черневогу.

— А твой друг — он действительно причинил твоей маме много зла. Конечно, он не рассказал тебе правды и о матери, о том, что она тоже не была ангелом. Но умолчал он и о себе. Я допускаю, что кое-что просто выскочило у него из памяти. Но ты ведь не будешь спорить, что он не просто так появился именно здесь. Конечно, у него какие-то собственные интересы! А Эвешка — твоя мать, и отец любит ее. В общем, тебе бы лучше не вносить раздоры в свою семью! Скажи, мышонок, ты можешь мне это обещать?

— Но дядя! Я тебя не понимаю! Скажи только, что я должна делать!

— Я ничего не могу посоветовать тебе! Ты сама должна решить, как ты заслуживаешь доверие матери! Взрослым становятся не в одночасье, не в день рождения, а постепенно! Ты должна вести себя так, чтобы родители поверили, будто ты в самом деле стала взрослой. И тогда они станут доверять тебе, перестанут следить за тобой и запрещать тебе ходить к реке!

— Но ведь пока что я даже не могла доказать им, что я взрослая!

— Значит, ты не давала им повода! К тому же от ошибок никто не застрахован. Мать не хотела отпускать тебя кататься на лошади, но попасть в лапы Черневога — это будет пострашнее падения с коня! А ты так легко попалась в его сети! Конечно, мать очень испугалась за тебя — ведь она знает всю подноготную Черневога. Ты меня понимаешь?

Ильяна в душе была согласна с дядей. Во всяком случае, то, что он говорил, оспорить было нельзя.

Девушка не знала, кого точно нужно винить в происшедшем. Скорее всего, каждый был виноват в той или иной мере.

Но нужно заслужить их доверие. Может быть, надо сходить к реке и посмотреть, не появился ли там ее друг? Но перед этим спросив разрешения дяди?

Но нет, друг уже вряд ли придет туда. Конечно, он подумал, что родные как следует обработали ее, запугали. Но Ильяна верила — Кави не такой уж и плохой. Нужно только разыскать его и откровенно поговорить с ним.

Но, с другой стороны, если ее другом был действительно Кави Черневог, то ему, конечно, совсем не пятнадцать лет. Почему он лгал? И теперь еще выясняется, что он каким-то образом причастен к смерти ее матери. Однако — мать все-таки жива, а сам Кави не показался таким уж и плохим. Прямо какой-то заколдованный круг! Вдобавок ко всему отец обмолвился, что когда-то Кави был его лучшим другом. Это как понимать?

Нет, все-таки Кави не такой уж злодей! Может, он и в самом деле убил мать, но что могло предшествовать этому? Ильяне не суждено было узнать всего— ведь это произошло задолго до ее рождения. Отец еще говорил, что мама была привязана к Черневогу, она не всегда так его боялась…

Мама, оказалось, когда-то была мертвой! Умирала! Неужели дядя говорил правду?

Но Кави точно был мертвым — все эти годы Ильяна знала об этом. Впрочем, это еще не говорило о том, что он был призраком.

Все это окружала завеса тайн, в которые Ильяну не хотели посвящать под предлогом того, что они затрагивали взрослых. Но сейчас это было уже не столь существенно — девушка почувствовала, что ей уже не так страшно, как вчера. Да и дядя разговаривал с нею сейчас так, как будто она была взрослой. Но если бы все не были такими скрытными! Если бы дядя рассказал больше, да и сам Черневог не притворялся немым! В последний раз он вел себя просто недостойно — он должен был убедить маму, что не собирается причинить ей зла, и тогда она перестала бы пугаться, перестала бы нервничать, и уж наверняка бы не было этого скандала и ее отъезда. Эх, если бы только Ильяне удалось повидать его еще разок…

Если бы…

Дядя часто поговаривал, что заклятья, наложенные в приливе чувств, иногда могут не подействовать. Они только тлеют, как присыпанные пеплом угли костра, чтобы иногда через годы заявить о себе. Обычно их предшественниками являются разные мелкие неурядицы, которые возникают словно на ровном месте. Иногда волшебник уже умирает, а его заклятья живут. Кави был мертв, и если он когда-то бывал в их доме, то мог наложить пару заклятий, заговоров, которые как раз только дали о себе знать.

Впрочем, правило номер один гласило, что нельзя накладывать никаких противоестественных наговоров. Можно, конечно, попробовать заставить обычный камень летать в воздухе, но это вряд ли получится, поскольку природе камня противопоказаны полеты в воздухе. Множество таких наговоров, не исполнившись, витают в воздухе, ожидая своего часа, когда для них наступят подходящие условия. И, конечно, таких неисполнившихся наговоров и заклятий много — ведь все чародеи когда-то были детьми, а детям, как известно, свойственно желать нереального.

Может быть, когда-то наступит день, и камень действительно станет парит в воздухе. Или лошадь вдруг неожиданно лягнет совершенно невинного человека. Может она лягнуть и камень, который воспарит в воздух.

В этом доме выросло несколько поколений чародеев, и тут случались жутковатые вещи. Ильяна знала, что много заклятий было наложено предками, и ей самой тоже, на ворота, на стены, на печь, на комнату, и не все они пока что реализовались.

Но, странное дело — дядя рассказал Ильяне целую кучу неприятных вещей, а она после этого успокоилась — ведь теперь все встало на свои места, всему было свое объяснение, и потому можно было понять, почему мама повела себя именно так. Возможно, мама в действительности была не столь плоха, какой казалась. Конечно, если кого-то убьют, а потом человеку посчастливится воскреснуть, то он будет очень осторожен на месте своей предыдущей смерти. Может быть, она сумеет даже сделать что-то важное — к примеру, заговорить все старые заклятия, которые тут живут, не исполнившись, и они больше не станут тревожить Кочевиковых. И тогда, может быть, они заживут спокойно.