Наставники. Коридоры власти
(Романы) - Сноу Чарльз Перси - Страница 50

— Вы правы, — неохотно согласился Браун.

— В крайнем случае он может назначить ректором Кроуфорда, — сказал я. — Но не Джего. Во-первых, он моложе Кроуфорда, а во-вторых, у него нет кроуфордовских ученых заслуг. Если мы передадим наши полномочия епископу, то ректором станет или Кроуфорд, или какой-нибудь чужак.

— Выхода-то у нас все равно нет, — сказал Браун.

— В том-то и дело, что есть, — возразил ему Кристл. — Только мы до сих пор ни разу не попытались им воспользоваться. Мы не пробовали повлиять на наших кандидатов. Надо заставить их голосовать друг за друга.

— Ну, это, на мой взгляд, нереально, — сказал Браун. — Вы думаете, Кроуфорд согласится подарить ректорство Джего? Ведь именно этого вы и хотите от него добиться. Самоотверженности я в нем что-то, знаете ли, не замечал.

— А вы не торопитесь, — посоветовал другу Кристл. — Представьте себе такой вариант: Кроуфорд убеждается, что нынешний тупик равнозначен для него проигрышу. Если же кандидаты проголосуют друг за друга, то все решит один-единственный голос. До выборов, как вы правильно сказали, может еще случиться все что угодно. Неужели Кроуфорд не захочет рискнуть? Тем более что иначе он все равно проиграет. А тут у него появится надежда, что кто-нибудь в конце концов изменит свои намерения. И ведь это вполне может случиться. — Кристл смотрел на Брауна с требовательной настойчивостью. — Это вполне может случиться, — повторил он. — Найтингейл к нему уже переметнулся. А в Пилброу вы уверены?

— Нет, конечно, — ответил Браун. — Но мне будет очень досадно, если мы не сумеем его удержать.

— Повторяю вам, — сказал Кристл, — Кроуфорд прекрасно понимает, что перевес у Джего минимальный и не очень-то прочный. А нынешний тупик все равно равносилен для него проигрышу. Так почему бы ему не рискнуть.

— А как быть с Джего?

— Главное — убедить Кроуфорда, — жестко сказал Кристл. — Джего-то мы без труда растолкуем, что для него это почти безусловная победа. А если он заупрямится, то, по-моему, с ним и возиться не стоит.

— Все это очень хорошо, — хмурясь, сказал Браун. — Но они — каждый по-своему — решительные и упорные люди. И они определенно объявили, что голосовать друг за друга не будут.

— А мы припугнем их третьим кандидатом, — сказал Кристл.

Его план был прост. Совет колледжа разделился на два лагеря, но единодушно не хотел, чтобы ректором стал чужак. Надо было заставить самих кандидатов вывести нас из этого тупика. В том случае, если они заупрямятся, «солидные люди» обеих партий могли объединиться и пригрозить им третьей кандидатурой. Кристл, как я потом узнал, уже разговаривал об этом с Гетлифом и Деспардом — чужак пугал их не меньше, чем его, — и был уверен, что они поддержат предложенный им план.

— Не нравится мне эта затея, — сказал Браун.

— А почему, собственно? — с вызовом спросил Кристл.

— Меня, конечно, вовсе не радует захлестнувшая колледж вражда, — ответил Браун. — Но вступать с нашими противниками в сговор я не хочу. Потому что невозможно предугадать, к чему это нас приведет.

В их диалоге явственно отразилась их несхожесть. Браун, человек по натуре мягкий и уступчивый, в критических обстоятельствах становился крайне несговорчивым: предусмотрительность и осторожность превращали его упорство в неодолимую твердыню. А Кристл, несмотря на внешнюю властность, часто поддавался внезапным порывам, менял решения, был склонен к авантюрам и рискованным поступкам. Бездействие быстро подрывало его уверенность в своих силах, поэтому к затяжной борьбе, которая требует выдержки и упорства, он, в отличие от Брауна, был совершенно не приспособлен. Но сейчас к нему вернулась вся его энергия. Он с воодушевлением думал о новых переговорах, перегруппировке сил и временных союзах — короче, ему не терпелось начать действовать.

— Мы же ничем не рискуем, — сказал он. — И вполне можем выиграть.

— Я уверен, что надо подождать, — возразил Браун.

— Чем скорее мы это сделаем, тем лучше.

— Вы не впервые торопите нас, Кристл. Однажды мы уже поторопились увидеться с Джего — и в результате потеряли Найтингейла.

До сих пор Браун ни разу не упрекал при мне Кристла.

— Не согласен, — проговорил Кристл. — Решительно не согласен. Найтингейла ничто бы не удержало. Разве я не прав, Элиот?

— Думаю, что правы.

— А как вы считаете — нам ведь стоит поговорить со сторонниками Кроуфорда, правда? — напористо сказал Кристл.

— Вам кажется, что вы сможете их убедить? — спросил я. — Если вы в этом не уверены, то лучше не надо. Зачем открывать им наши планы?

— Уверен, что смогу, — с жаром ответил Кристл.

— Что ж, тогда у Джего появится надежда пройти в ректоры.

— И при этом мы ничем не рискуем, — повторил Кристл. — А выиграть можем.

Когда говорил я, Браун внимательно наблюдал за мной, а теперь перевел взгляд на Кристла. Потом опустил голову, так что его массивный подбородок уперся в грудь, и долго молчал.

— Я, пожалуй, приму участие в этих переговорах, — наконец сказал он, — если вы сами их организуете. Хотя в общем-то мне ваша затея не нравится. — Он все взвесил и решил, что если нам повезет, то новый план Кристла действительно может обернуться победой для Джего — при условии, что мы будем действовать искусно и осмотрительно. Он очень хорошо понимал, насколько опасен этот план. Однако предчувствовал, что, если он откажется помогать Кристлу, тот, по всей вероятности, начнет действовать на свой страх и риск.

Браун добавил:

— Должен вам заранее сказать, что буду поддерживать вас без всякого рвения, пока мне не станет ясно, что наши противники ведут себя абсолютно честно. И давить на кандидатов тоже не буду.

— Тем лучше. Заметив наши разногласия, сторонники Кроуфорда поймут, что мы не заманиваем их в ловушку, — с холодноватой, но все же дружелюбной улыбкой проговорил Кристл.

Глава двадцать седьмая

УЛЬТИМАТУМ

Кристл начал переговоры с нашими противниками на следующее же утро. Днем он объявил нам, что совещание состоится в ближайшее воскресенье. Получилось так, что на обед в этот воскресный день собрались почти все члены Совета — Деспард-Смит не преминул проскрипеть: «Ну, конечно, все норовят избавиться от холодного домашнего ужина», — и поэтому было не очень заметно, что, кончив есть, шесть человек сразу же ушли из трапезной; однако, по-моему, кое-кто все же обратил внимание на наш уход.

Мы миновали второй дворик и подошли к служебной квартире Кристла. Вечер был ясный и тихий, в неосвещенных окнах отражалась луна, наши тени резко выделялись на светло-серой брусчатке, а очертания старинных зданий четко прорисовывались в мягкой ночной полутьме.

Несмотря на теплынь, в гостиной у Кристла ярко пылал камин. Его гостиная напоминала комнату отдыха какого-нибудь солидного клуба; на низеньком столике аккуратной стопкой лежали газеты и журналы — меня всегда поражала в Кристле эта стародевическая аккуратность, — на стенах висели клетки с чучелами птиц — охотничьи трофеи Кристла.

— Где вы хотите расположиться? — спросил он. — За столом или у камина?

— Вы чрезвычайно любезны, — ответил Винслоу. — Но, по-моему, нам лучше расположиться за столом, мой дорогой декан. Ваш камин чересчур пылко расточает гостеприимство — особенно для нынешнего вечера.

Кристл промолчал. Он, видимо, решил не реагировать на ехидство Винслоу. Увлеченный своей идеей, он сдерживался сегодня без всякого труда. Мы расселись за столом: Деспард-Смит, Винслоу и Гетлиф с одной стороны, а Браун и я напротив. Кристл, сказав, что он, к сожалению, не может предложить нам такого богатого выбора вин, как Браун, налил всем почти неразбавленного виски и сел на председательское место.

Мы молча прихлебывали виски; разговора никто начинать не хотел. Кристл набил трубку, раскурил ее и деловито сказал:

— С подготовкой к выборам мы зашли в тупик. Вы согласны?

— Похоже на то, — откликнулся Гетлиф.