Я нарисую для тебя любовь (СИ) - Кошкина Татьяна - Страница 25

- Апчх, - хлесткий ответ смазал чих и предательское щекотание в носу. – Я не сплю с ним. Можете не волноваться.

«Сплю, конечно, но не в том смысле», - хихикнула она мысленно. Девочка на острове смеялась в голос, слушая их разговор. Он казался ей безумно глупым.

Блондинка с трудом сдержала удивление и чуть пождала губы. На придумывание достойного ответа потребовалось не больше пары секунд.

- Значит, скоро окажетесь в его постели. Дело времени.

- Кристин, без обид, хорошо? Максим достаточно взрослый мальчик, чтобы решать, кого тащить в койку, а кого нет. Если так переживаешь, в жены я не набиваюсь и в любовницы тоже. В современном мире постель не показатель серьезности отношений.

- Именно поэтому прошу, прогоните его. Не усугубляйте болезненную зависимость, которая для вас выльется лишь в приключение на одну ночь…

Марину передернуло уже не от температуры. Так вот, какого мнения о ней Кристина Арман, ей даже в голову не пришло, что чувство может быть настоящим, истинным, эхом отдающимся в каждом ударе сердца. Новый виток объяснений прервал звонок в дверь. Макс с перекинутой через плечо спортивной сумкой стремительно ворвался в прихожую, обеспокоенно глядя на Марину:

- Как ты? Прости, что долго. В магазине очередь. Таблетки выпила? – одно появление и куча информации на воспаленный температурой мозг. Художник мгновенно это понял, но тут заметил ошарашенную его поведением Кристину. Марина коротко кивнула, как бы говоря: «Вот что мне прикажешь с этим делать?»

- Кристина?– Макс удивленно смотрел на свою помощницу.

– Думала, ты уже здесь. Привезла несколько новых проектов, просмотри завтра-послезавтра, - блондинка достала из сумки увесистую папку и положила на комод. Парень хмурился и медленно переводил взгляд с одной женщины на другую. Как будто хотел что-то сказать, но передумал.

- Я провожу тебя до машины, - он буквально с силой выволок помощницу из квартиры Марины, громко захлопнув за собой дверь.

Озноб становился невыносимым, зуб на зуб не попадал. Еще и эта встряска. Марина доползла до кухни и быстро выпила все положенные таблетки. После такого лучше поспать, вместо того, чтобы думать о глупостях, которые упорно лезли в голову. Действительно ли Макс так ей увлечен? Что он рисует в своем альбоме? Неужели он останется с ней и сегодня?

Задаваясь этими и миллионом других вопросов, Марина села на диван, закуталась в мягкий плед и провалилась в сон.

***

Трели звонка, когда-то в магазине показавшиеся вполне приятными, сейчас отдавались в висках так, словно на голову надели кастрюлю и постучали половником. Марина с трудом разлепила потяжелевшие веки и пулей вскочила с дивана, осознав, что уснула и не дождалась возвращения Макса. Сколько она спала? Как долго он звонит? Куча вопросов вновь влетела в голову, выгнав из неё дремоту. Щелкнул замок. Дверь распахнулась.

- Макс? – Марина удивленно смотрела на парня с большой дорожной сумкой на плече и букетом белых лилий в руках. – Что это?

- Это я, а это цветы, – улыбающегося художника явно забавлял ей помятый вид и растерянность.

- Это же лилии. Они провоняют мне всю квартиру, Макс, - прогундела она, доставая из кармана носовой платок.

- Зато этот запах ты даже со своим насморком почувствуешь! – довольно заявил парень. – Забирай уже!

Это точно. Тяжелый аромат цветов прошибал заложенный нос по полной программе. Куда бы их спрятать? Может, в шкаф? Улыбаясь, как ненормальная, размышляла Марина, пока Макс разувался в прихожей. Она была счастлива. Пугающе счастлива, так просто не бывает. Особенно, когда болеешь в конце мая.

***

- Макс, я сама помою, - попытка оттеснить его от раковины с грязной посудой с треском провалилась. Марине только и оставалось, что стоять радом и наблюдать, как художник увлеченно натирает тарелки губкой. В этот момент она больше всего жалела, что несколько лет назад решила не покупать посудомоечную машину. Зачем она ей одной? Три тарелки, чашку и кастрюлю можно помыть руками.

- Больным пора спать, - безапелляционно заявил он, споласкивая.

Марина не знала, что на неё нашло. Она честно пыталась выполнить ценное указание художника, но не дошла до дивана. Развернулась и, подойдя к нему, крепко обняла, прижалась к широкой спине и чуть потерлась о нее щекой. Звякнула ложка. Парень явно не ожидал столь вероломного покушения.

- Марин, что такое? – спросил он каким-то странным, растерянным голосом.

- Мое спасибо. За всё, что ты для меня делаешь. Не смогла придумать ничего лучше, но если тебе неприятно… - она хотела его отпустить, но Макс накрыл её руки своими, перепачканными в пене с резким запахом лимона.

- Очень приятно, - в голосе и мягком поглаживании неподдельная нежность.

Спиной он точно должен был почувствовать, как трепыхается в её груди безумное сердце. Перестать обнимать Макса? Прогнать, как требуют Кристина и здравый смысл? Никогда. Он нужен ей сейчас, завтра, через месяц, год, век. Каждое мгновение этой сумасшедшей жизни. В эту минуту она осознала это так ярко, что стало страшно.

Любит ли он? Помешан ли? Просто воспылал желанием нарисовать? Какое это имеет значение? Если он ей нужен, значит, она будет рядом. Все равно, в каком качестве. Любовь любовью, а против мучительной необходимости кого-то в твоей жизни не попрешь. А если попрешь, сердце тут же разорвется от боли, не справившись с ополоумевшими мыслями, рвущимися вдаль. К кому-то болезненно необходимому хотя бы в качестве грелки.

- Останешься? – само собой вырвалось. Кристина, конечно, ясно дала понять, что её ждет, но сам Макс за весь вечер ни слова не сказал о своих планах.

- Ты же знаешь, - он погладил её руку мокрой ладонью и принялся домывать последнюю чашку.

- Хорошо, - улыбнулась Марина. Теперь всё было по-настоящему хорошо.

***

Остаток недели прошел в какой-то странной неге. Охваченная новым чувством, Марина почти отпустила ситуацию на работе. Перевалив большую часть дел на заместителя, она только контролировала его решения, периодически созваниваясь и проверяя почту. Впервые за долгое время Марина готовила для кого-то ужин, ждала дома и писала эти странные сообщения: «Купи три луковицы, половинку ржаного и чего-нибудь к чаю». Каждый вечер она открывала дверь и с радостью обнимала вошедшего в дом мужчину. Это был их единственный близкий контакт. Никаких поцелуев, никакого случайного или не случайного секса. Ничего.

Они, как два безумца, спали на одном диване, игнорируя тот факт, что в доме есть еще две комнаты с нормальными кроватями, смотрели фильмы допоздна, пили чай, много разговаривали и засыпали обнявшись. Все это казалось нереальным и странно мучительным.