Грешники, которыми мы стали (ЛП) - Хариан Сара - Страница 49

Я жду, пока он не затихает, прежде чем говорю хриплым голосом:

– Передовой Центр теперь уничтожит меня.

ГЛАВА 14

Таннер мертв. Гордон мертв.

Передовой Центр богат пороками. Не призраками наших преступлений, а едкими пороками.

Под зеленым небом мои руки кажутся черными.

– Гордон заслуживает смерти, – говорит Кейси.

Мы окружили тело Таннера. Валери перевернула его лицом верх, так, чтобы мы все могли попрощаться с ним. Я убираю челку со лба. Ничто за пределами моего разума не кажется реальным.

– Вы знаете, что Передовой Центр не думал, что так произойдет, – говорит Валери.

Вообще– то, я не знаю, о чем думал Передовой Центр. Оружие, как предполагалось, растворялось, когда владелец намеревался кого– то убить. Я думала, что Таннер собирался сделать это.

Или, по крайней мере, мы не должны умирать от рук нашего резидента– психопата.

Но с ним произошло наоборот. Он был всего лишь мальчишкой, мальчишкой, который извинялся за то, что сделал. Он не заслуживал смерти.

Мои слезы падают на мертвое тело Таннера. Он не смотрит на окружающий мир, он больше похож на ребенка. Испуганного ребенка.

– Иисус, – я прикрываю свой рот.

Передовой Центр должен был убить Гордона после того, как тот показал свое намерение убить Таннера во второй день нашего пребывания здесь.

Передовой Центр должен был убить меня.

Мой голос эхом разносится по воздуху, но никакого ответа не следует. Ярость разгорается во мне, моя кровь буквально кипит.

Где– то в глубине подсознания всплывает момент, когда Таннер спрашивал меня, как на эмоциональном уровне я связана с преступлением Кейси. Только тогда он сказал, что в нашем контракте есть пункт о неисправности Передового Центра. Отец Кейси бил лопатой Меган, но Меган возникла без наличия моего стола.

Я вызвала Меган, когда увидела лопату Кейси, и, сделав это, заставила часть Передового Центра прекратить свое функционирование.

– Что мы будем делать? Ждать? Мы будем сидеть, сложа руки, и ничего не делать? – плачет Джас. – Почему они не слышат нас? Почему не видят, что происходит?

Я пытаюсь успокоить себя.

– Я не знаю, но больше не можем здесь находиться. Мы должны заставить их услышать нас.

Я рассказываю Кейси, Валери и Джас свой план.

– Зеленая подсветка означает, что Центр неисправен, я уверена насчет этого, – доказываю я, когда вижу недоверие в их глазах. – Нам нужно выбраться отсюда прежде, чем кто– то еще умрет.

– Но откуда ты знаешь, что, заставляя машину работать с неисправностями, мы привлечем их внимание? – спрашивает Валери. – Откуда ты знаешь, смотрят ли они?

– Я не знаю, – смотрю вниз на Таннера.

Мы должны были сделать нечто подобное несколько часов назад, когда небо все еще не меняло свой цвет. Я должна была почувствовать, что что– то не так.

Каждый раз, когда я жду, люди умирают. Больше никакого ожидания.

– Мы больше ничего не можем сделать, – продолжаю я. – Я не собираюсь сидеть здесь и ждать.

Валери кивает в ответ. Я думаю, что правда в том, что мы больше не в безопасности. Было бы другое дело, если бы каждый был сам за себя, но мы в другом положении. Мы все были настолько глупы, что стали заботиться друг о друге.

– Давайте сделаем это, – Валери оставляет поцелуй на губах Джас.

– Я не…не могу, – говорит Джас.

– Ты должна.

– Я боюсь.

– Ради Таннера, – говорит Валери. – Ради Эвелин. Ради всех нас.

Кейси кивает и берет мою руку.

– Ради Таннера.

***

Это может не сработать. Я продолжаю напоминать себе, что это может не сработать.

Но мысль не остужает мой пыл. Мы составляем краткие планы, планы, которые не дают много возможностей, чтобы нас кто– нибудь услышал. Каждый из нас направляется к объекту нашего партнера. Мы находим его.

А затем мы увидим, что произойдет.

Я думаю, что Таннер верил в то, что объект Кейси, который выступал в роли спускового крючка, неисправен, потому что мы запутали его. Может быть, спусковой крючок посчитал мою вину аналогичной вине Кейси. Может быть, со временем я стала больше заботиться о нем и эмоционально прониклась его преступлением, как он сам, в результате чего оба наших чипа среагировали. В любом случае, я верю, что если найти спусковой крючок Кейси и направлю его ко мне, крючок Валери направиться к Джас, а крючок Джас – Валери, это может привести к массовой неисправности. Если мы сможем создать достаточное количество фейерверков, они должны будут обратить на нас внимание и вытащить отсюда.

Они обязаны сделать это.

Мой стол появлялся в двух местах. Мы не знаем, как добраться до того, что в пещере, поэтому Кейси направится ко второму, который мы нашли к западу от озера.

Он берет мое лицо в свои руки и целует меня, и я сжимаю ткань его рубашки, стараясь изо всех сил не дышать часто.

– Беги так быстро, как только можешь. Посмотри, что произойдет, и мы встретимся здесь, – он говорит это достаточно громко, чтобы Джас и Валери услышали. – И пока бежишь, молись всем богам, чтобы это сработало. Ты нужна мне, чтобы выбраться отсюда.

– Я не нужна тебе. Я не нужна тебе, Кейси. Ты будешь жить, независимо от того, выживу я или нет, и у тебя будет невероятная жизнь.

– Ты нужна мне, потому что я люблю тебя.

Он отпускает меня, и я стою здесь, ошеломленная. Он не позволяет мне ответить. Он в последний раз смотрит на Валери и Джас и берет меня за руку.

– Сделаем это.

В течение нескольких минут бега я сомневаюсь в себе. Кейси любит меня.

Я не могу думать об этом сейчас. Я не могу отвлекаться.

Просто продолжай говорить себе, что бояться нечего, Эв.

Если мы сможем сделать все вовремя, то выведем из строя Передовой Центр во всех нужных местах. И, может быть, я переживу это.

Я бегу. Я бегу так быстро, что не чувствую ног. Я стараюсь не отставать от Кейси, который бежит очень быстро и удерживает меня на ногах своей свободной рукой, когда я спотыкаюсь и царапаюсь о ветки на нашем пути.

Мы идем сквозь листву приблизительно милю. Когда достигаем части ручья, где в прошлый раз были с ребятами, мы отпускаем друг друга.

– Скоро увидимся, – говорит он.

Он поворачивается и делает несколько шагов, прежде чем я зову его по имени. Он останавливается.

– Я тоже тебя люблю.

Стоя ко мне спиной, он говорит:

– Даже не смей, блядь, умирать, Эвелин.

Я ничего не говорю, потому что не могу. Я продолжаю идти вниз по склону, направляясь к лопате. Лопата, может быть, моя единственная надежда. То, что я видела в последний раз, не причинит мне вреда. Но это не означает, что я не сломаюсь внутри.

Не думай о ней. Даже не думай о ее имени.

Пар от горячих источников струится в воздухе. Последние лучи солнечного света падают на лопату.

Я знаю, что это займет несколько минут, чтобы что– то показалось. Всхлип вырывается из моего горла.

Это не то, с чем ты не можешь справиться.

Я считаю проходящие секунды.

Ты был в аду и вернулся.

Ничего не происходит. Я смотрю на лопату, и ничего не происходит.

У меня начинают зудеть уши.

Это не сработало.

Я не знаю, что чувствовать. Часть меня так жаждала отомстить за Таннера и получить возможность освободить других, спасти Кейси – спасти себя. Так почему я чувствую облегчение?

Я сижу со скрещенными ногами на земле. Такой простой предмет. Символ жизни Кейси. Лопата, стол, кукла, ключи. Эти предметы будут всегда возвращать горе, напоминать о том, что мы сделали. Каждый раз, когда видим предмет. Даже если нам удастся сбежать из этого места, мы никогда не будем полностью свободны. Никто из нас.

Я знаю это.

Земля передо мной проваливается, повсюду летит грязь. Сначала я думаю, что это животное.

Я ползу вперед на руках и коленях, приближаясь к объекту телесного цвета, которые продолжает дергаться и что– то хватать. Растопыренные пальцы, мясистая ладонь.