Грешники, которыми мы стали (ЛП) - Хариан Сара - Страница 48

Моя армия копошилась вокруг меня, были слышны выстрелы и вопли ужаса. Я вынырнула из толпы и побежала, понимая гораздо позже, что человек, в которого я выстрелила, был не кто иной, как Джейсон Эрхат, декан факультета математики. Но тогда он был всего лишь телом – способом, благодаря которому я спасала свою Меган.

Люди видели во мне члена смертоносного культа, который создал Ник. Вот почему мир видит меня виновной. Но это не та причина, по которой я принадлежу Передовому Центру. Я зла, потому что в тот момент, когда умер Джейсон, все, что я чувствовала, было облегчением.

Я хладнокровно убила невиновного человека. Несколько человек были убиты прямо перед моими глазами, но Меган должна была выжить.

Вот, что сделало мой грех хуже, чем моя наивность. Я была ослеплена страхом.

Она умерла прежде, чем я вступила в спортивный зал, она лежала на спине на холодном линолеуме – прямо там, где я оставила ее. Ее глаза были открыты, волосы тонули в собственной луже крови. Еще один выстрел в воздух. Позже я узнала, что это был Ник, который выстрелил себе в рот в душевой. Не в этой душевой он подделал мою предсмертную записку, не в этой. Он подделал ее в душевой, которая была наверху.

Конечно, он не оставил бы Меган в живых. Она была единственным свидетелем, который смог бы доказать, что этот акт хаоса не был организован мной.

Это все, что я могу вспомнить. Я не помню крика или плача, или то, как я держала ее. Моя память проделала потрясающую работу по блокированию моментов, которые связаны с ней. Мне сказали, что позже, когда полиция нашла меня, она все еще была на полу. Я сидела за столом возле ее трупа, а ее кровь была на мне.

Я ждала смерти.

ГЛАВА 13

Когда я заканчиваю, то не думаю о своем преступлении. Я думаю о ней. Как я переживала, что у нее отняли жизнь. Не о тех, кто умер. Не о том, кого убила я.

Только о ней. Это доказательство того, что я всегда буду эгоистичным, злым человеком.

– Я возненавидел тебя так сильно, когда впервые услышал о тебе, – сказал Кейси. – Когда я узнал, что буду здесь с тобой, то не мог дождаться того, чтобы увидеть, как ты умрешь первая. У меня было такое чувство, что, когда люди думают о нас, они думают о тебе, что все мы были сумбурными и деструктивными, как ты, – он качает головой, прерывая свои мысли. – Я не был уверен, был ли зол, но знал, что был святым по сравнению с тобой.

– Я клянусь, Кейси, – мой голос дрожит на каждом слове. – Я все тебе рассказала. Я говорила правду.

– Я знаю. И ты не должна здесь находиться.

– Не говори так. – До него не дошло. – Я убила человека. Я дала им то, чего они хотели. Я так же виновна, как и Ник.

– Ты сплотила нас здесь. Ты брала на себя ведущую роль во всем, что мы тут делали, как группа, – его голос становится выше. – А то, что ты сказала мне, что думаешь, что виновна, как Ник…

– Это была моя…

– Нет! – он стремглав подбегает ко мне, нависая надо мной. – Ты сделала это по той причине, что любила ее, и ничто не изменит этого. Не Ник, не решение суда, не Передовой Центр. Никому не позволяй говорить иначе. Ты лучше, чем все это.

– Я ничто, – говорю я. Его губы находят мои.

Он груб, но не наносит мне вреда, требуя подчиниться ему. Он выдыхает мое имя с каждым поцелуем, его пальцы в моих волосах. Его рот дик и жаден, как будто он никогда не сможет насытиться мной, прежде чем у нас закончится время. Я впиваюсь ногтями в его спину.

Его губы тянутся к моему уху.

– Не смей хотя бы секунду думать, что ты заслуживаешь быть здесь.

Его щеки мокрые – я не знаю, виновата в этом я или он.

– Извини, – говорит он. – Я, вроде как, растерялся.

– Заткнись и поцелуй меня.

И он делает это. Он целует меня, пока мое лицо не высыхает и сам он не задыхается.

– А теперь я должен задуматься над этим? – спрашивает он. – Чувство, будто переживаю свой собственный кошмар снова.

Я знаю, как он себя чувствует.

***

Мы идем обратно в лагерь, рука об руку. Где– то глубоко внутри меня я чувствую себя уверенно, хотя не знаю почему. Я должна быть несчастной, вынуждая показывать свои сомнения насчет самой себя единственному человеку, о котором забочусь больше всего. Единственный человек, который, кажется, уважает мою темную сторону. Меган бы одобрила это, я знаю.

Я чувствую, Кейси это все, что я потеряла.

– Мне нужно в туалет, – он отпускает мою руку. – Встретимся в лагере.

Я киваю и продолжаю идти вдоль ручья, когда он уходит. Солнце сядет через несколько часов, и свет освещает все под углом, тени растягиваются, чтобы ночью развлекаться. Поэтому сначала я не вижу Гордона, потому что весь противоположный берег погружен в темноту.

Когда я замечаю его, то останавливаюсь и не издаю ни звука, заставляя себя быстро поверить в то, что вижу. Одна из рук Гордона прижимает Таннера к нему.

Я кричу имя Кейси.

Я напугана не так сильно, как должна была бы. Гнев сделал меня заложником – он думает, что в его руках все еще есть власть.

У Таннера полностью отсутствующий взгляд.

– Ты глупый, глупый парень, – кричу я. – Тратишь свое время на свои гребаные фантазии. Ты знаешь, что не можешь навредить ему.

На лице Гордона появляется дьявольское выражение. Я не могу одновременно наблюдать за ним и здраво мыслить, поэтому фокусируюсь на Таннере. Что он делает? Он не может быть парализован страхом – не нападения на Гордона в пещере.

Но его глаза не говорят мне ничего, кроме того факта, что он, возможно, сдался.

Где Кейси? Валери, Джас – они должны были услышать мой крик. Но никто не пришел.

– Сражайся с ним! – кричу я Таннеру.

Я собиралась броситься в воду, чтобы самой сражаться с Гордоном, когда Таннер открывает рот. Но вместо слов из его рта вытекает кровь.

Гордон отпускает его. Таннер падает на колени и плюхается вперед, из его спины торчит рукоятка ножа.

Нет.

Гордон делает взмах рукой перед собой и кланяется.

– Я надеюсь, мое появление было забавным.

Затем он убегает.

Я бросаюсь к ручью, пробираясь против течения. На берегу я падаю вперед, цепляясь за траву, ползу, чтобы добраться до него.

Лезвия растворяются в Передовом Центре. Это не что иное, как тщательно разработанная иллюзия.

Я хватаюсь за рукоятку и рывком вытаскиваю нож. Из спины Таннера я вытаскиваю целое гладкое лезвие, которое покрыто кровью.

Я не могу остановиться. Не могу не думать об этом парне, о теплой крови, которая течет из раны.

Нет больше времени. Я вскакиваю на ноги и бегу. Мое тело горит. Пламя охватило всю меня, но съело оболочку. Я больше ничего не чувствую. Я была в таком состоянии только раз, когда необходимость убить полностью выпотрошила меня.

Гордон медленный. Он добыча. Я настигну его прежде, чем он узнает, что я охочусь на него. Я перепрыгиваю через бревно и в середине прыжка дергаю его за волосы.

Он падает на спину. За то короткое время, прежде чем я вонзаю в него нож, я вижу первый проблеск ужаса в его глазах.

А затем он умирает.

Он прекращает существовать. Все залито кровью. Его грудь, мои руки. Я чувствую ее везде, как она вытекает на траву и землю.

Он ушел.

– Эвелин! – кричит Кейси.

– Забери меня, – я кричу, ни к кому не обращаясь. – Забери меня. Я готова умереть.

– Эв! – это Валери. Она близко.

Сразу трое из них толпятся вокруг меня, искаженные, размытые монстры. Они касаются меня, но я далеко.

Кто– то плачет. Возможно, это я. Нет, это Джас.

У меня сдают нервы. Я сжимаю руку в кулак и поднимаю его, но прежде чем успеваю ударить по мертвой груди Гордона, пальцы Кейси сжимаются вокруг моего запястья.

– Ты ублюдок! – кричу я. – Ты гребаный кусок дерьма!

Я борюсь с Кейси, пока силы не покидают меня, пока не осознаю, что сделала. Кого я убила, и кого убил он.

Кейси лбом прижимается к задней части моей шеи и плачет.