Грешники, которыми мы стали (ЛП) - Хариан Сара - Страница 28

Я вижу кровь.

Капельки из глаз маленькой девочки.

Я задыхаюсь из– за застрявшего в горле крика. Кейси замечает девочку, с трудом поднимаясь на колени, и тянет меня к себе.

– Я не могу найти маму. – Она зажмуривает глаза, кровь, стекая по щекам, капает на подбородок, попадая на концы ее черных волос.

Мое хриплое дыхание и хриплое дыхание Кейси звучит синхронно. Я держусь за него изо всех сил.

– Я не могу найти маму! – она вопит и, прихрамывая, срывается с места, ее джинсы разорваны на клочки, кровь сочится из ран под ними.

– Она бежит к лагерю, – говорит Кейси.

Я тянусь за своей одеждой.

– Нам нужно спешить.

Крик пронзает воздух. Джас.

После того, как я оделась, мы бежим в лагерь.

Девочка стоит между палаткой и вновь разведенным огнем. Таннер на ногах, его кулаки сжаты. Его глаза мечутся между нами и девочкой. Стелла обнимает свои колени и качается взад– вперед в грязи.

Джас отступает к дереву, Валери прикрывает ее, как щит.

– Я сказала тебе, что мне жаль, – она цепляется за рубашку Валери. – Я все тебе отдам.

Девочка стоит так близко к огню, что ее кровавые слезы шипят, когда попадают на пламя.

– Верни мою жизнь.

Ее стоны становятся все громче, пока она не начинает кричать, сочится кровь – ее щеки окрашиваются в темно– красный.

– Уходи, – командует Валери.

Девушка вздрагивает.

– Мне нужна мама. – Ей не больше двенадцати. Молодая. Ранимая. – Я хочу найти маму.

– Поищи ее в другом месте.

– Но...

– УХОДИ, – рычит Валери.

Девушка опускает голову, ее ожерелье с крестом болтается ниже подбородка.

– Но мне сейчас так одиноко.

Волоча голые, костлявые ноги через грязь, она уходит из нашего лагеря, исчезая в тени леса.

– Мне так одиноко. – Так одиноко.

Так одиноко.

Стелла вытягивает шею в сторону Джас, на ее лице вспыхивает злая улыбка.

– Она, должно быть, твоя, да? Она красивая.

***

Девочка была последней, кто умер в аварии, которую спровоцировала Джас. Она была в коме в течение трех дней, прежде чем умерла. Джас была тем, кто вытащил ее из машины до того, как приехала полиция. Она была пьяна, но авария привела ее в чувство.

У девочки были порезы под глазами от разбитого стекла. Из– за этого она выглядела так, будто плачет кровью.

– Почему? – Кейси палкой перебирает угли в костре. – Почему она пришла в лагерь сейчас?

Валери и Джас переглядываются. Джас заламывает руки перед собой.

 – Мы говорили о... несчастном случае.

Она имеет в виду свой собственный несчастный случай. Свое преступление.

– Я думаю, что это дерьмо испугало меня больше, чем что– либо еще, – рука Валери все еще неподвижно покоится на спине Джас словно защита. – Как она неожиданно появилась, прямо когда...

Джас начинает плакать, и Валери хмурится и наклоняет голову.

– Я не хочу поддеть вас или показаться равнодушным, – говорит Таннер, – но мне нужно знать. Вы говорили о девочке?

Джас кивает. Валери гладит ее по спине. Прикосновение является последней роскошью, которую мы можем себе здесь позволить.

– Так вы думали о девочке, и она появилась в лагере? – Таннер пытается выяснить у Джас.

– Нет, – прерываю я. Глаза Кейси остекленели. Интересно, проигрывает ли он в голове тот момент, когда девочка с кровью наткнулась на нас, как и я. – Кейси и я были у ручья и первыми увидели ее.

– Было ли что– нибудь странное в том, как она появилась?

Кроме того, что она наблюдала за тем, как он лежал на мне полуголый?

– Нет...что ж..., – я помню свет. – Был странный сигнал зеленого цвета, прежде чем она появилась. Это было частью твоего преступления? – спрашиваю я Джас.

Она фыркает и качает головой.

– Я не знаю.

Таннер потирает подбородок, думая.

– Это не похоже на другие тесты.

Или это был тест для всех. Я думаю о Тодде и сестре Валери. Но они были образами комфорта, а не страха.

Валери встает и начинает расхаживать взад и вперед перед костром.

– Я возьму первые часы сегодня вечером.

– Я тоже, – говорит Джас.

– Тебе нужно отдохнуть. Особенно после этого.

– Но я хочу быть с тобой.

Между ними происходит безмолвный спор.

Наконец, Валери говорит:

– Ты будешь с Эвелин.

Джас кладет голову на колени, запуская пальцы в волосы.

Я подхожу к ней.

– Пойдем в палатку, Джас.

– Еще даже не темно, – говорит она, не поднимая головы.

– Пойдем.

Когда я помогаю ей встать, она уступает. Внутри палатки мы ложимся рядом друг с другом.

Она смотрит сквозь дырочки в сетке, на небо, а минуты идут.

 – Да, я заслужила это.

Может быть, она права, наверное, мы все это заслужили.

Но вместо этого я говорю:

– Не думай так.

– Все нормально. – Она берет меня за руку. – Я готова снова умереть.

– Ты не должна быть готова к смерти, пока не встретишься с ней. – Право, я должна съесть свои слова и не быть такой лицемерной. – А как насчет влюбленности?

Сразу же ее глаза находят окно в стене палатки, в котором видно, как Валери точит нож камнем у костра.

– Ты влюблена в нее.

Она сердито смотрит на меня.

– Нет.

– Ага.

– Никто не должен быть ни в кого влюблен здесь. Зачем влюбляться в кого– то, чтобы потом потерять их?

Палатку трясет. Кейси перемещается в дальний угол. Я глотаю комок, образовавшийся в горле.

– Потому что это может быть последний раз, когда ты в состоянии сделать это.

Она моргает, ее голова запрокидывается назад.

– Ты в порядке?

– Не уверена. Ничто больше не кажется реальным.

– Видимо, это нормально.

– Ты чувствуешь, что это все взаправду?

Поскольку мой взгляд встречается с взглядом Кейси, пульс ускоряется.

– Нет, но я допускаю, что это мой наркотик. Я считаю, что они сводят меня с ума с тех пор, как я ушла.

Грусть вспыхивает на его лице.

– Не оставляй меня сегодня, – говорит Джас.

– Ни одного из вас.

– Я бы не мечтала об этом. – Я тянусь через нее и беру руку Кейси. Таннер сегодня останется на страже с Валери, и мы даже пригласили Стеллу, но она не появится, так что мы не беспокоимся.

– Как вы думаете, на что похожа смерть? – бормочет Джас.

Кейси сжимает мою руку. Как будто знает, что мои мысли возвращаются к моменту, когда мы стояли на коленях вокруг поддельного трупа отца Кейси и ждали смерти. Я была так уверена, что каждый вдох может оказаться последним. Это был первый раз, когда я думала о том, что произойдет после того, как мое сердце перестанет биться.