Путь небес. Преодолевая бурю - Райт Крис - Страница 74

— Я должен сразиться с ним, — тихо произнес Каган.

— Не должен! — свирепо крикнула Илия, сама не своя от горя.

— Господин, если вы вступите в бой, то упустите шанс, — предупредил Арвида. — Будет другой день…

— Не для Таргутая! — взревел Хан, неожиданно придя в ярость. — Не для Са! Мои воины умирали за меня — и в этот день, и каждый день с тех пор, как мой поганый братец разжег восстание! Год за годом я смотрел, как они гибнут, как их сила уходит из мира. Хватит! Я ничего не добился, так хотя бы убью его!

Ревюэль дождался окончания тирады. Совсем непросто было выдержать гнев сына Императора, даже усомнившегося в себе из-за печали, но псайкер не отступил.

— Путь свободен, — сказал он. — Я поведу нас, если вы позволите. — Тысячный Сын помедлил, тяжело дыша и осознавая риск. Разлом уже начинал закрываться, реальный космос наползал на его края по мере того, как угасала душа Есугэя. — Нам предначертано быть на Терре. Вам предначертано быть на Терре.

Мостик окутала напряженная тишина, нарушаемая только звуками с нижних палуб, где велась подготовка к бою. Илия ждала в отчаянии, с побелевшим лицом. Торгун и остальные сагьяр мазан ждали, неподвижно стоя с оружием в руках. Ждал Арвида, ждал совет грозовых пророков, ждали Джубал и собравшиеся воины кэшика.

Примарх посмотрел в сердце варп-разлома. Посмотрел на атакующего врага. Ладонь Кагана поползла к рукояти тальвара, но он по-прежнему молчал.

Никто не двигался. Бурлил эфирный вихрь, засасывая материю в прожорливую пасть. Гвардия Смерти подошла на расстояние лэнс-выстрела, авгуры засекли первые залпы из макропушек.

Хан не глядел на Арвиду. Он не глядел ни на Илию, ни на Намахи, ни на Джубала.

Наконец он повернулся к Табану:

— Приказ всем кораблям: полным ходом идти к разлому.

Затем взор примарха упал на иллюминаторы, за которыми вырастал зловещий флагман Мортариона, пятно разложения на фоне варпового шторма.

— Всем, кроме этого. «Буре мечей» взять курс на перехват «Стойкости».

Глава двадцать четвертая

Братство Бури стремительно прорвалось на борт «Сюзерена» вслед за шквалом торпед, которые сбили пустотные щиты неприятеля и обнажили беззащитный корпус. Метко запущенные абордажные модули глубоко и далеко вгрызлись в тело корабля. Выдавив горящие десантные люки, три сотни воинов вырвались из капсул, достали оружие и бросились к точкам встречи с боевыми братьями.

Один из флангов вторжения возглавлял Джучи, который пробивался вверх из трюмных отсеков в передней части космолета. Другой вел Имань, углублявшийся со своим отрядом в недра «Сюзерена». Шибан, собрав своих воинов, рвался к мостику по центру, вдоль главной ветки гравипоезда.

Бойцы мчались, словно белые призраки, сметали членов экипажа в вихре клинков и болт-снарядов, постоянно усиливая натиск. Мутанты и жертвы плетельщиков плоти толпами атаковали Шрамов, заполняя узкие коридоры изуродованными телами, но легионеры истребляли их быстрее, чем твари успевали завопить боевые кличи измененными глотками.

Шибан совершенно не жалел себя. Враги вставали перед ханом, и он повергал их, без сомнений и задержек. Гуань дао летала вокруг него, будто спутник возле планеты, вертелась и плясала, оставляя за собой сияние расщепляющего поля. Любое движение приносило ему боль, но боль чистую: впервые за долгое время хан шел в наступление. Здесь не будет ни ложных ходов, ни обманных маневров — началась финальная схватка между теми, кто сохранил верность, и теми, кто увяз в извращениях.

К Тахсиру вернулась прежняя быстрота. Он выжимал все, что мог, из металлической брони-оболочки, рвался в бой так, словно настал Последний День и больше сражений не будет.

В темной дымке возникли первые силуэты Детей Императора; изменники грузно шагали навстречу Шрамам, стреляя на ходу. Бегущий Шибан извернулся, уклонился от снарядов и всем телом врезался в передового неприятеля.

— Каган! — взревел чогориец.

Вбив навершие глефы в грудь противнику, он заставил того неловко отступить. Хан шагнул за ним и ударил наискосок слева, потом справа, тяжело ранив легионера. Прокрутив оружие, Шибан схватил его обеими руками, острием вниз.

— Отступник, — прошипел он и резко опустил клинок, окутанный расщепляющим полем; гуань дао, пройдя через доспех и тело, вонзилась в палубу.

Рукоять оружия окатила струя крови, враг задергался, потом затих. Хан уже несся дальше, возглавлял атаку братьев, прорубаясь через ряды защитников корабля. Белые Шрамы ворвались в просторный зал, украшенный золочеными барельефами и ляпис-лазурью. Тут же на них обрушились болтерные очереди, над мраморным полом взметнулось мелкое крошево. Легионеры сверхъестественно быстро отскочили в стороны, дали ответный залп и ринулись вперед, чтобы скрестить клинки с неприятелем.

Шибан набросился на двух Придворных Клинков, вооруженных чарнобальскими саблями. Они перемещались так же, как и хан, — ловко, в напряженном темпе. Враги сражались дисциплинированно и строго, но Тахсир налетел на них подобно буре. Гуань дао яростно описала дугу, едва не вырвавшись из рук, но в последний миг Шибан дернул ее на себя. Окруженный энергией клинок, расколов керамит, выбил саблю из латных перчаток изменника. Его товарищ провел контрвыпад, пользуясь тем, что Шрам открылся сбоку, но его удар остановил другой меч — тальвар, что скользнул между мастерски откованной сталью и отставленной рукой Тахсира.

Джучи, возникший из клубов мраморной пыли, резко хохотнул.

— Они слишком хороши, — воксировал он. — Бери их по одному, мой хан.

Шибан засмеялся в ответ — раскатисто, без капли желчи.

— Тогда давай вместе.

После этого они с Джучи сражались бок о бок, шаг за шагом понемногу оттесняя Придворных Клинков. Враги бились достойно — возмутительно достойно, парируя каждый выпад Шрамов и отвечая свирепыми контратаками, — но в Тахсире снова пылал огонь, что наполнял жизнью искусственные мышцы и стальные связки.

— Хай Чогорис! — взревел он и, широко взмахнув глефой, с лязгом отбил в сторону саблю противника.

Тальвар Джучи метнулся снизу в возникший просвет и почти вертикально пронзил Придворному Клинку незащищенную подмышку. Чогориец всадил меч глубже, его хан обратным ударом рубанул изменника по шее — так сильно, что гуань дао почти сорвала с того шлем. Неприятель наконец рухнул, судорожно дергая конечностями, и Джучи прикончил его.

Тогда Шрамы снова понеслись вперед, все разом, целыми сотнями преодолевая залы и штурмуя коридоры. Закипели рукопашные схватки, одновременно изящные и жестокие. Детей Императора было больше, корабль принадлежал им, они сражались с пылом и высокомерием тех, кто уверен в победе своего дела.

Но братству слишком долго не давали развернуться, обрекали на непрерывную войну, полную поражений, где врагов всегда было много — подавляюще много, и бойцы словно бы тонули в бездонной трясине искаженных человеческих созданий. Теперь же Шрамов освободили, собрали вместе и снова позволили делать то, ради чего они были сотворены.

— Джагатай! — зарычал Шибан, и его боевой клич, усиленный шлемом, сотряс украшенные самоцветами люстры.

— Каган! — громом отозвался минган Касурга, братство Бури, как бывало на Улланоре, и Чондаксе, и сотне других планет, попадавших в широкий охват безжалостной войны Пятого легиона.

Они были на пороге триумфа. От мостика «Сюзерена» чогорийцев отделяли только вестибюли, забитые отступающими Детьми Императора. Предатели сплачивались в залах, готовясь к решающей схватке. Белые Шрамы пробились в покои с настенными зеркалами в серебряных рамах под сводчатым потолком. В обширном помещении собрались сотни защитников корабля, которые выстроились вдоль широкой каменной лестницы и окружили позолоченные основания громадных колонн. Центр обороны составляли фаланги Придворных Клинков, их поддерживали отряды смертных солдат с лазерным оружием. Болтеры предателей загрохотали в унисон, выбивая каменную крошку из стен за спинами атакующих, обрушивая дверные косяки. Зеркала разбились, расплавленное серебро потекло булькающими струйками.