Путь небес. Преодолевая бурю - Райт Крис - Страница 61

— Не получится, — отозвался Саньяса. — Цикл зашел слишком далеко.

Над ними навис хищно вытянутый корпус крупнейшего звездолета во флоте, «Бури мечей», с носом в виде наконечника копья. Флагман тяжеловесно разворачивался, его колоссальные лэнс-батареи дрожали от едва сдерживаемой энергии.

— Уйти с его курса, — велел Торгун, стараясь найти выход. — Отвести судно еще ниже.

— Если бы мы могли, — твердо произнес Саньяса, — то уже сделали бы это.

Легионер неумолимо стоял на своем. Другие смертники — Холянь, Ичиг, Ахм, — держались возле него и тоже не искали решений проблемы.

«Буря мечей» приближалась.

— Они не примут нас, — хан наконец понял, что задумали его товарищи, — только не сейчас.

— По моим расчетам, двигатели откажут через десять минут, — сказал Саньяса. — Потом ляжем в дрейф, и попасть в нас будет даже проще, чем теперь.

Он был прав. «Со-Гамайл» шел гибельным курсом, уходя из-под защиты главных орудий флота. Торгун видел на экранах первые метки неприятелей и мог рассчитать, как скоро транспортник окажется внутри сферы боя. Его воинов обрекли на довольно жалкую роль в битве, но теперь они просто совершали самоубийство.

— Как видишь, выбора нет, — проговорил Саньяса, постаравшись смягчить тон.

Еще несколько секунд хан не сдавался, обдумывая другие варианты. Торгун всегда ненавидел, когда им манипулировали, особенно подчиненные. Он уже принял решение, распорядился не оспаривать приказ Шибана. Он не желал совершать то, в чем уже был обвинен. Только не снова!

Терранин стукнул кулаком по подлокотнику трона. На борту находилось больше сотни воинов, необходимых легиону, способных убивать во имя Кагана. Они доказали это тысячу раз. Согласно любым законам они уже искупили вину.

«Буря мечей» почти завершила поворот и готовилась включить могучие ускорители, которые унесут ее недостижимо далеко от «Со-Гамайла».

Торгун вновь поднялся на ноги и кисло взглянул на Саньясу.

— Передай по команде: смертный экипаж — в спасательные капсулы, воины — на палубы челноков. Выполнять.

Мгновенно взвыли сирены, словно их подготовили заранее. На мостике вспыхнула активность, все матросы, флотские офицеры и легионеры начали спешно, но без паники пробираться к точкам эвакуации.

Саньяса признательно кивнул. Он по-прежнему стоял неподвижно — бойцы отделения ждали, чтобы хан возглавил их.

Терранин холодно посмотрел на воинов, но у него не было времени задавать вопросы и тем более вести дознание. Чары, что проникли в замкнутую атмосферу корабля и искрили в циркулирующем воздухе, заставляли Торгуна чувствовать себя взбудораженным и агрессивным.

— Свяжитесь с флагманом, — сказал он, отойдя наконец от трона. — И будем надеяться, что у них сохранилось больше чести, чем у вас.

Они спускались, минуя одну палубу за другой.

Впереди шли бойцы кэшика, их светлая броня тускло мерцала во тьме. По дороге Каган непрерывно осматривался, обращая внимание на каждую мелочь, определяя выгодные и опасные участки маршрута.

Фильтрационные машины долго не использовались, и воздух приобрел неприятный запах. Хан то и дело ощущал в нем привкус засохшей крови.

Легионеры уже миновали комнаты с настоящими кровавыми потеками. Трупов там не было, только темно-коричневые пятна на металле. Кое-где нашлись щербины от выстрелов из карабинов и остатки пустых магазинов, но не само оружие. Несколькими уровнями ниже перестали попадаться и такие следы. В безжизненных пустых отсеках обитали только бесконечная тьма, холод и тихие скрипы громадного каркаса станции.

Зайдя в длинную залу, Каган окинул ее взглядом. Шлем выделил псевдоцветами участки, не затронутые лучами люменов. Во мрак уходили ряды гладких столбов, которые мерцали в скользящих по ним кругах света. Вдоль стен тянулись железные стеллажи высотой в десятки метров, заполненные свитками и томами в кожаных переплетах. По центру находилась громоздкая металлическая модель нескольких планетных систем, покосившаяся по причине сломанной оси. На ее кольца и рукоятки были нанесены алгебраические формулы, небесные тела изображались самоцветами.

Возле колонн располагались низкие длинные столы, кое-где покрытые расслоившимися пергаментными картами. Подойдя к одной из них, Хан попробовал расправить материал, и тот треснул на линиях сгиба.

К нему присоединился Намахи.

— Здесь много таких помещений, — сказал легионер.

Примарх посмотрел на чертежи. Ближайший из них отличался от всех звездных карт, виденных Каганом, — калейдоскоп завитков и клубящихся вихрей, что сталкивались и переходили друг в друга, а маршруты между ними сливались воедино. Рядом были наклеены ярлычки с крохотными надписями на высоком готике: Stratum Aetheris, Stratum Profundis, Viam Sedis,[30] Ocularis Malefica.[31]

— Варп-каналы, — произнес Хан. — Экумен видел карты?

— Он сказал, что похожие были на Эревайле. Потом отправился глубже.

— Есугэй пошел с ним?

— Да, и охрана тоже.

Каган кивнул, положил пергамент и зашагал дальше.

— Картографы, — заметил он. — Ты знаешь, что навигаторы так называют моего Отца? Картомант. Он воплощал что-то свое для каждого из людей.

Намахи ступал рядом в молчании. Как и Цинь Са, он был невозмутимой душой.

Воины добрались до конца зала, колоннады из угрожающе тонких и высоких столбов. За ними открывался балкон над глубоким колодцем. Ширина впадины превышала двадцать метров, ее дно скрывалось в тенях. Туда зигзагом спускалась лестница, укрепленная на ближней стене. Железные панели на другой стороне бездны скрывались под массой перекрывающихся труб и кабелей.

Хан остановился на балконе. Заглянув за край, он испытал ноющее чувство узнавания.

— Я уже видел это, — сказал примарх.

Внизу, в мягком сиянии люменов, спускалось по ступеням отделение Белых Шрамов. Отголоски их шагов, что разносились в пустой шахте, постепенно стихали.

— Подсвети, — велел Каган.

Достав сигнальную шашку, Намахи зажег ее и бросил за край. Фальшфейер пару секунд кувыркался в воздухе, после чего вспыхнул, озарив стены ямы. Дальше он медленно падал на дно в ореоле ярчайшего, но недолговечного блеска.

Оказалось, что сеть трубопроводов уходит на сотни метров вниз. В металлических стенах виднелись детали колоссальных машин: поршни, маховики, зубчатые передачи. Тихо лязгали друг о друга массивные цепи, прикованные к рычагам, что скрывались в запутанных переплетениях толстых кабелей. Сложность системы впечатлила бы даже того, кто привык видеть изнутри имперские космолеты и ульевые шпили.

Хан наблюдал за падением шашки, различая силуэты все новых устройств, пока огонек не пропал из виду. Внезапно примарх осознал, почему механизм кажется ему знакомым.

— Я помню это.

Далекое прошлое, дни его первого появления на Терре. Каган преодолевал бесконечные коридоры Дворца, изучая город-мир от высочайших шпилей до глубочайших недр. Он свободно ходил везде, никто не смел останавливать примарха в доме его Отца. В то время он лишь изредка видел Императора, который или отбывал по делам Крестового похода, или, вернувшись со звезд, занимался тысячью вопросов управления империей.

Стояла зима, белые склоны пиков ярко блистали. В тот день Хан забрел далеко в подземелья крепости, к самому ее основанию. Там до сих пор работали землеройные машины, которые прогрызали корни горного хребта, освобождали место для будущих тайных залов — самых величественных и безопасных во всем Дворце. Повсюду сновали люди Сигиллита, смешиваясь с отделениями Легио Кустодес в багряных плащах и золотых доспехах.

Джагатай ускользнул от них без труда, он всю жизнь занимался чем-то подобным. Каган продолжил спуск к сердцу планеты, туда, где угасал свет, начинались нетронутые скалы и неподвижно стояли камнедробилки без проходчиков.

Там он увидел колодец, такой же, как на станции. Кабели тянулись до самого его низа, как и здесь. В стенах были утоплены огромные силовые катушки, вырабатывающие энергию неизвестного предназначения и потенциала.