Путь небес. Преодолевая бурю - Райт Крис - Страница 57

— Ангар зачищен, — доложил Намахи со станции. — Признаков жизни не обнаружено.

У Таргутая упало сердце. Илия от такого придет в отчаяние.

— Тогда вперед! — приказал Каган, и последние три «Грозовые птицы» рванулись с места, огибая снизу колоссальную дугу верхних уровней базы.

Десантные корабли коснулись палубы вдали друг от друга. Док был колоссальным, как и во всех крупных имперских комплексах, пустое пространство рассекали ряды глянцевито-черных колонн, которые возносились к сводчатому потолку. По размерам и вооружению станция примерно соответствовала звездному форту типа «Рамилис», но подобную конфигурацию Есугэй видел впервые.

Когда Таргутай и Арвида сошли по рампе, Хан уже шагал навстречу им через площадку в сопровождении бойцов кэшика. В ангаре царило безмолвие вакуума, но команды технодесантников с турбомолотами и аппаратами дуговой сварки уже выясняли, что именно отказало в отсеке.

— Гравитация есть, — заметил примарх. — Уже кое-что.

Вейл в громоздком пустотном скафандре нелепо выделялся среди легионеров. Ковыляя и подпрыгивая, он пытался поспеть за широко шагавшими воинами в силовых доспехах.

— Питания нет, — проворчал мейстер. — Почему свет не горит?

Ревюэль оглядел звездолет, который висел в стыковочном захвате под сводами ангара. Под его кормой вместо обычных плазменных двигателей располагалось нечто вроде скопления зеркальных сфер.

— Странный корабль, — сказал Тысячный Сын.

— Здесь все странное, — отозвался Есугэй, рассматривая подавляюще огромный док.

Отсек окутывала густая тьма. Свет исходил только от нашлемных люменов, сдвоенные лучи которых ярко-белыми кругами скользили по стенам ангара. Через вскрытые гермодвери за спинами легионеров на металлическую палубу просачивались тусклые синие лучи, но дальше лежали тени из абсолютного мрака, беспримесной темноты, что встречалась лишь в глубоком космосе.

— Чувствуешь что-нибудь? — обратился Хан к своему советнику.

— Ощущаю варп под нами, — осторожно ответил грозовой пророк. Кроме этого он улавливат только глухие отголоски человеческой деятельности, оставшиеся на всех поверхностях подобно отпечаткам пальцев. Разлом отстоял далеко, но его гибельное воздействие проникало сюда, будто жар истекающей ядом звезды. — Больше ничего.

Примарх кивнул:

— Возможно, станция мертва. Если так, надолго мы тут не задержимся. — Он указал на Намахи. — Зачисти этот уровень. Немедленно доложи, если найдешь что-нибудь. — Затем Каган повернулся к остальным: — У базы есть командный ярус, экумен?

— Вверху, — неуверенно произнес Вейл. — Он должен быть вверху.

— Значит, идем наверх. — Хан положил руку в латной перчатке на рукоять тальвара и всем видом показал, что ждет мейстера. — Ты лучше знаешь такие места. Прошу вперед.

Карио прямым выпадом вонзил клинок в пошатнувшегося Белого Шрама. Префектор крутнулся в сторону от падающего тела, врезался в другого противника и снес ему голову с плеч цвета слоновой кости.

Братья Раваша, следуя за ним, лазурно-стальным приливом катились по тесному коридору и вынуждали защитников отступать. Они продвигались быстро, но схватки вспыхивали на каждом перекрестке. Шрамы никак не могли понять, что проиграли.

Спереди донеслись взрывы, сотрясшие палубу. Из клубов дыма вылетели осколочные гранаты — вертящиеся корпуса издавали щелчки обратного отсчета.

Бросившись ничком, Карио прокатился под ними, вскочил и пустился бегом. Гранаты детонировали позади легионера, ударные волны раскатились по узкому пространству, но не зацепили Раваша. Оказавшись возле перекрестка, он ринулся напролом, стреляя из болт-пистолета и занося саблю. Проход загораживали еще два воина с изогнутыми клинками в руках. Залязгала сталь, краткие вспышки света между легионерами озарили их гербы, знаки различия, бело-костяные личины шлемов — застывшие, как на стоп-кадрах.

Миг спустя Карио уже вертелся, рубил, сражал врагов, пытавшихся зацепить его. Ударом ноги он оттолкнул одного Шрама, развернулся и выстрелом в упор разворотил второму лицо под шлемом. Подскочив к первому неприятелю, Раваш вонзил клинок ему в шею выше горжета и разрубил позвоночник; чистое убийство.

Позади него разорвалось еще несколько гранат. Карио ощутил, что палуба дрожит от топота множества сабатонов. Он услышал мерзкие голоса, возвышенные в гневе и наслаждении: противники, завывая по-звериному, с первобытной дикостью неслись навстречу гибели.

— Он рядом, — воксировал Раваш выжившим братьям, и воины продолжили наступление. Сражения в коридорах сливались в одно размытое пятно, поединки стремительно сменяли друг друга в кровавой и хаотичной последовательности. Дыхание Карио, горячее и влажное, отдавалось в шлеме. — Быстрее!

В тот момент, раньше обычного, префектор ощутил первые касания извне. В его разуме начал извиваться облик рогатого создания с розовой плотью, миндалевидными глазами и черным языком.

«Мой господин», — позвало оно.

Раваш двинулся дальше, игнорируя его. Воина манил следующий отсек, затянутый дымом, исчерченный лазерными лучами, что пересекались под безумными углами. Карио ворвался туда, перепрыгнув через падающий труп очередной жертвы. Еще два легионера пали от танцующей сабли, не успев даже заметить префектора. Следом в проходе возникли его братья, они стреляли от бедра, разрывая завесу инверсионными следами болтов.

«Мой господин».

Тогда Карио увидел его, Шрама, который шагал к нему, издавая сквозь вокс-решетку механические болезненные вопли. В серо-стальной броне тускло отражались картины резни, что разворачивалась вокруг.

Вздрогнув от наслаждения, Раваш приготовился к бою. Он отшвырнул болт-пистолет и перехватил саблю обеими руками. Теперь остались лишь они двое, все остальные не имели значения. Теперь…

— Мой господин?

Видение внезапно раскололось. Канал мысленной связи разорвался, копья боли пронзили глаза Карио, загруженный ему мозговой шаблон отсоединился с громким треском.

Раваш вскрикнул и схватился за маску восприятия. Сдернув ее, легионер в ярости вскинулся на лежанке.

Атаковать было некого. Перед ним мерцало полноразмерное гололитовое изображение, прозрачный фантом Азаэля Коненоса. Не считая его, Карио один находился в сурдокамере — выстланной свинцом каюте в недрах «Сюзерена», ярко освещенной, заставленной машинами механикумов для ввода информации в мозг.

Раваш все еще тяжело дышал, охваченный боевым безумием. По вискам стекала кровь — он поранился, срывая маску.

— Извините за вторжение, — произнес гололит. — Успешны ли тренировки?

Префектор свесил ноги с края лежанки и сорвал с предплечий электроды.

— Как вы проникли сюда? — спросил Карио, поводя плечами, чтобы ослабить тупую боль. Если бы в руке у легионера был клинок, он швырнул бы его в переливающегося зеленью призрака — просто на всякий случай.

— Как я уже сказал, извините. Мы в варпе, иначе я пришел бы лично.

Совместный флот уже несколько часов находился в эмпиреях. Столь неповоротливым армадам не сразу удалось встать в общий строй — навигаторам потребовалось объединить усилия, хорам астропатов — настроиться, офицерам протокола на линейных кораблях — определить порядок старшинства. Ничто из этого не интересовало Раваша. Неважно, с Гвардией Смерти они летели рядом или с любым другим легионом, лишь бы приближались к цели.

— Подождать с этим нельзя? — проворчал Карио, начисто вытирая кровь.

— Первый лорд-командующий и примарх Гвардии Смерти определили, что по прибытии в Катулл мы атакуем немедленно. Соответственно, я извещаю вас об этом до выхода из-за пелены. «Сюзерен» важен для нас.

— Неужели?

Раваша это не волновало. Он уже передал идентификатор «Калжана» офицерам сенсориума и отдал необходимые приказы своему братству. Злость и сила оставались при нем. Прочее было вторично.

— Мы собираем союзников, — сказал Коненос. — Желаем заполучить поистине сокрушительную мощь.