Будда, или Легенда о Разбуженном принце - Сергеева Татьяна Юрьевна - Страница 12

— Да не бойся ты! Ничего плохого я не сделаю твоему Шиби. Я просто его испытаю, ведь личное спасение для меня важное дело, и ошибаться нельзя.

— Что же мы будем делать? — спрашивает меня Вишвакарман.

— Ты, Вишвакарман, обернись голубем, а я — ястребом и буду гнаться за тобой. Ты же лети прямо к тому царю и проси у него защиты, а я потребую у него выкуп за тебя, да такой, что простой человек его не сможет дать. Так мы и испытаем, каков этот царь Шиби.

— Нехорошо обманывать, — опять начал Вишвакарман, но я его прервал:

— Не трать слов, а немедленно превращайся в голубя и лети к Шиби. У меня и так мало времени осталось, сам знаешь.

Хотя Вишвакарман и продолжал ворчать, но всё же обернулся голубем, а я — ястребом. Когда подлетели к дворцу, я стал преследовать голубя. Тот с жалобным криком влетел царю прямо под мышку и взмолился о спасении своей жизни. Сразу же за ним появился и я, сел около Шиби и сказал:

— Голубь, что влетел к тебе, царь, — моя добыча. Отдай мне его побыстрее, я очень голоден.

— Я дал клятву, — отвечал царь, — спасать всех, кто просит у меня защиты, не отдам и этого голубя.

— Ты всех спасаешь, — спросил я его, — или только тех, кто тебе приглянулся?

— Всех, — ответил царь.

— Так почему я не вхожу в число этих «всех»? — притворно обиделся я. — Если не отдашь мне этого голубя, то я умру от голода, и дети мои погибнут.

— А если я дам тебе другую пищу, ты будешь её есть? — спросил царь Шиби.

— Если это будет свежее мясо, то — да, съем, — ответил я, — но тогда тебе придётся вместо голубя убить кого-то другого.

— Нет, не придётся, — ответил царь. Он вытащил острый нож, отрезал кусок мяса от своего бедра и протянул его мне со словами:

— Вот выкуп за жизнь голубя.

— Нет царь, подожди, наше дело ещё не закончено. Ты слывёшь справедливым, а поступаешь нечестно, — сказал я, — голубя жалеешь, а меня — нет. Я требую справедливости: если выкупаешь жизнь голубя куском своего мяса, пусть его вес будет равен весу голубя.

— Принесите весы, — приказал царь.

Когда принесли весы, то на одну чашу весов посадили голубя, а на другую положили мясо. Чашка весов с мясом взмыла вверх, а с голубем опустилась до самой земли.

— Ты хотел обмануть меня, — стал я кричать как можно громче, — за такого большого и жирного голубя хотел дать мне крошку своего худосочного мяса.

Царь стал срезать со своего тела кусок за куском и бросать их на чашу весов. Но даже когда он срезал всё мясо с бёдер, вес его был намного меньше веса голубя. Шиби стал срезать мясо с плеч, с рёбер, со всего тела, но чаши весов никак не уравнивались. Царь хотел сам встать на чашу весов, но от слабости не смог этого сделать и без памяти упал на землю. Когда сознание вернулось к нему, он, собрав последние силы, всё же ступил на чашу весов. И она опустилась, оказавшись вровень с той, на которой сидел голубь.

— Теперь хорошо, — сказал царь Шиби.

От такого зрелища у всех, кто видел это, хлынули слёзы. Я не выдержал, принял своё истинное обличие и обратился к царю:

— Царь, зачем ты так поступил, спасая малую птаху? Хотел стать великим, совершая такой подвиг?

— Нет, — из последних сил прошептал царь Шиби.

— Ты не сожалеешь о своём поступке?

— Нет, не сожалею.

— Я тебе не верю, — притворно засомневался я. — Говоришь, что не сожалеешь, но тело твоё содрогается от боли, а дыхание вот-вот прервётся.

— Если я говорю правду, — отвечал Шиби, собрав последние силы, — если и на волос не сожалею, то пусть исчезнут раны, и моё тело станет таким, как было прежде.

— И только царь произнёс эти слова, его тело стало прекраснее, чем прежде, — закончил свой рассказ бог Индра. — Царём Шиби в своём прежнем рождении был ты, Шакьямуни. Почему же сейчас ты бросаешь в темноте неведения все живые существа и, не преподав им Учения, помышляешь уйти?

О царе Канашинипали

сли ты, Шакьямуни, ещё не передумал, — заговорил вновь Брахма, — то послушай историю о царе Канашинипали. Он старался сделать всё, чтобы люди в его государстве жили долго и счастливо, не знали нужды, болезней и несправедливости.

— Я владыка всего живого на земле, — как-то раз подумал царь, — многое в моей власти, но сделать моих подданных навсегда счастливыми, оградить их от будущих невзгод мне не под силу. Для того, кто научит меня этому, ничего не пожалею.

О желании царя объявили по всей стране. Долго никто не отзывался, но однажды в ворота дворца постучался нищий.

— Я знаю Святое Учение, — сказал он.

Услышав эти слова, царь вышел ему навстречу и пригласил во дворец.

— Учитель! — обратился к нищему царь, — открой нам, невежам, истинные знания.

— Те знания, которыми я обладаю, — сказал нищий, — просто так не передаются. Если ты хочешь овладеть ими, только слушая меня, из этого ничего не выйдет.

— Скажи, что нужно сделать, я всё исполню, — сказал царь.

— Чтобы постичь Учение, нужно принести жертву: зажги в своём теле тысячу светильников.

Царь решил сделать это через семь дней. Его жёны, сыновья, придворные стали молить правителя не слушать нищего.

— Как слепец опирается на поводыря, а дитя опирается на мать, — говорили они, — так в этом мире всё живое опирается на тебя, царь! Когда не станет тебя, кто поддержит нас и защитит? Зачем по прихоти какого-то нищего ты хочешь покинуть свой народ, который любит тебя и служит тебе верой и правдой? Ведь если ты совершишь задуманное, то, конечно, расстанешься с жизнью.

— Вы не понимаете, — отвечал им царь, — жертвуя малым — лишь своей жизнью, я познаю Святое Учение и спасу вас от любых невзгод.

Поняв, что правитель не откажется от своего решения, люди преисполнились глубокой скорби, а царь, наоборот, день ото дня становился всё радостнее. Наконец, он объявил нищему:

— Пришло время зажечь тысячу светильников в моём теле.

Брахман, сделав тысячу отверстий в теле царя, вставил в них фитили, смоченные в масле, и приготовился их поджечь.

— Учитель! — обратился к нему царь. — Сначала преподай мне Учение, а потом зажигай светильники. Я чувствую, что умираю.

— Слушай и запоминай, царь, — начал свою проповедь нищий, — всё вечное в конце концов рушится. За встречей наступает расставание, за рождением следует смерть…

Как только нищий замолк, царь прошептал:

— Я постиг Святое Учение, но как передать его другим?

Как только царь произнёс эти слова, страшно содрогнулась земля. Этот звук достиг небес, где обитали боги.

— Опять на земле что-то случилось, — сказал повелитель богов Индра. — Пойдёмте, посмотрим! Может быть, нужна наша помощь?

Когда они сошли на землю, то увидели умирающего царя Канашинипали, тело которого от горящих светильников сияло подобно солнцу. Боги, как и люди, не смогли безучастно смотреть на это. Слёзы хлынули из их глаз, и дождём посыпались с неба цветы. Владыка богов Индра приблизился к царю Канашинипали и спросил:

— Великий царь, можно ли верить твоим словам о том, что ты не сожалеешь о содеянном и сейчас, когда твоё тело содрогается от боли?

— Если я не испытываю ни малейшего сожаления о содеянном, то пусть раны на моём теле бесследно заживут. — И тут же на теле царя не осталось и следа от ран.

— Царём, так дорого заплатившим за свет Учения, был ты, Будда Шакьямуни, — сказал Брахма. — Если прежде ты шёл на нестерпимые муки, чтобы постигнуть Учение и передать его людям, то почему теперь отказываешься от этого?!

Бог Индра своей волшебной силой показал Будде огромное количество людей несчастных и страждущих, с разумом, затемнённым неведением. И Будда понял, что не может один пользоваться плодами своего прозрения. Он останется среди людей, а когда придёт пора уйти из этого мира, то оставит своих учеников, а те — своих. Они будут передавать Учение, чтобы оно не исчезло, не затерялось, не исказилось со временем. И так будет продолжаться из века в век.