Созвездие Девы (СИ) - Крылатова Екатерина Александровна - Страница 49

Я подскочила, как пружиной подброшенная, вызвав тем самым новый приступ смеха. Подруга-простыня перекрутилась, обнажая грудь. Ой! Прикрылась неловкими руками, кое-как натянув край простыни, и с упреком взглянула на Артемия.

- Ты специально, да?

- А ты, как всегда, не дослушала, – не смутился он. – Сейчас половина второго, но у нас есть законные пятнадцать минут на пробудку. Эх, Вера ты моя…

Я оттаяла и перестала мучить «подругу». Лохматый сонный Воропаев поднял подушки повыше, улегся, приглашая разделить приятное пробуждение на двоих.

- Учти, завтра просплю до вечера, и никакая сила не поднимет меня с кровати!

- Я в этом сомневаюсь, – он погладил мое плечо, поцеловал в макушку.

Та четверть часа, что мы пролежали, обнявшись, говоря о всяких пустяках, вряд ли длилась дольше пары минут. Артемий шепнул: «Пора», и я юркнула в комнату для гостей, где мы вчера оставили сумки с вещами. С подбором одежды проблем не возникло, но когда я вернулась в спальню, Воропаева там уже не было, а из ванной доносился плеск воды. Дабы не тратить попусту драгоценные минуты, привела себя в порядок на первом этаже и занялась организацией очень позднего завтрака.

- Пешком или на машине?

- А разве тут недалеко? – удивилась я, доедая холодную отбивную. Лень было разогревать.

- Полчаса ходьбы. Время позволяет, можем прогуляться.

Идти нужно было в соседний поселок. Имение Маргариты находилось в наиболее элитном, здесь в основном преобладали дорогие коттеджи и периодические бизнесмены-огородники. Основная часть домов пустовала, снабженные фонарями улицы поражали тишиной. Только птицы чирикают, да лес вдалеке шумит.

В соседнем поселке жизнь, наоборот, била ключом. Настоящая деревня с поросятами, курами, деревянными избами и колодцами вместо водопровода. Вернее, водопровод тут был, но подавляющее большинство населения, как объяснил Артемий, ходило к колодцам. Мимо нас прошествовала полная женщина в цветастом платке и коромыслом за плечами, за ней семенил мальчонка лет трех с пластмассовым ведерком. Кудахтали куры, брехали собаки, стучали топорами и звенели косилками мужики. То и дело попадались мальчишки на велосипедах и девчонки с цветами в волосах. Три девушки в топах, еле-еле достающих до пупа, и мини-юбках дымили на крыльце почтового отделения. Одна из них свистнула нам вслед и подавилась дымом. Выпендреж до добра не доводит.

Искомый дом встретил вкусным запахом свежей выпечки и заливистым лаем. Меж куцыми досками забора выглядывали умильные собачьи моськи с широкими носами и плотно прилегающими к голове ушами. Лабрадоры-ретриверы!

- Тот, что палевый, Чарли Чаплин, а дама в шоколаде – Маркиза.

Воропаев позвонил. На крыльцо выскочила женщина в солидном возрасте, отогнала собак и открыла мудреную калитку.

- День добрый, Марфа Ильинична.

- Добрый, добрый. Ну и точность у вас, минута в минуту, – похвалила старушка, вытирая руки полотенцем. – Вы проходите, не стесняйтесь, я как раз пирожков настряпала. Марина! Марыся!!! Ма-ры-ы-ся!

- Ну чего-о-о? – протянула валявшаяся в шезлонге девица, ровесница Аньки.

- Того-о-о! Вынь из ушей свои штуковины и проводи гостей, у меня вода закипает!

Девица штуковины вынула, из шезлонга вылезла и поманила нас в дом. Чарли Чаплин и Маркиза трусили следом. Лабрадорица настороженно ворчала, а ее супруг вилял толстым, как у выдры, хвостом в ожидании ласки. Он любил гостей и отнюдь не в жареном виде.

По комнате носились щенки. Я насчитала три шоколадных и три палевых, но Марыся вытянула из-за занавески седьмого, предварительно отобрав погрызенный тапочек. Щенок обиженно тявкнул и в отместку сделал лужицу. Девица застонала.

- Ба-а, где у нас тряпки?

- Что, опять?! Вот засранец! В ведре возьми, только не размажь!

- Вот так и живем, – фыркнула Марина, елозя тряпкой по ковру. – А вам кого надо, мальчика или девочку?

- Мальчика, – решила я.

- Ну, пацаны у нас вот эти, – она отловила шоколадного и двух палевых, – и Инспектор Гаджет.

«Вер, я пойду покурю. Выбирай любого: все привитые, здоровые, даже глистов нет».

- Позовете, когда выберешь.

Я присела на софу, Чаплин устроился в ногах, а Маркиза, успокоившись после ухода Воропаева, положила голову на колени. Щенята на руках Марыси скулили и рвались на волю, Инспектор Гаджет высунул нос из-под занавески.

- Сколько им?

- Седьмого марта родились. Они не чистокровные, – сразу пояснила девчонка, – это у Маркизы родословная, а Чарли наполовину прямошерстный. Мой папка охотой увлекается, но разводить их не планировал. Отдаем задаром, лишь бы сбагрить куда-нибудь. Тут такого добра в каждом третьем дворе.

Будь моя воля, взяла бы всех! Красивые такие, пузатые, ходят вразвалочку. Но придется выбирать. Сосредоточившись, я позвала магически. Если здесь есть мой щенок, он отзовется.

Отозвался тот самый Инспектор: бросил облюбованный тапок и вылез. Сидит, смотрит карими глазенками, хвостом виляет.

В комнату тем временем вплыла Марфа Ильинична с кульком пирожков.

- Выбрали, красавица?

- Его возьмем, – указала на маленькую вредину.

На меня разом уставились две пары человечьих глаз и девять пар собачьих.

- Гаджета?! – уточнила Марыся.

Дождавшись моего кивка, девчонка ловко сцапала Инспектора и скрылась с ним в соседней комнате. Когда они вернулись, на шее щенка красовался алый бант.

- Держите, но, предупреждаю: он гадит на всё, что видит… Да не снимай ты, дундук, красиво же! – она дунула ему в морду.

Артемий вернулся, стоило мне встать с софы. Маркиза негромко зарычала.

- Сколько мы вам должны?

- Да нисколько, безродный он, – отмахнулась хозяйка и протянула кулек с пирожками. – Не завязывайте только: горячие, задохнутся.

Она упорно отказывалась от платы, но я видела, что деньги Воропаев украдкой сунул Марине. Подождал, пока спрячет, сказал несколько слов (лицо внучки Марфы Ильиничны недоуменно вытянулось) и зашагал к калитке.

- Что ты ей сказал?

- Кому?

- Марине, – уточнила я, прижимая к себе довольно тяжелого Гаджета. Тот сидел тихо, лишь изредка покусывая кончик банта.

- А, велел за бабушкой присматривать да родителям намекнуть, чтобы Ильиничну на обследование свозили. Створчатый клапан барахлит, а сердце не железное.

Дома стали знакомиться с нашим новым приобретением. Щенок поначалу дичился, таращил глазенки, но потом стал ласкаться и лизать руки, а Артемия от избытка чувств тяпнул за палец.

- Спасибо большое! – я посадила Гаджета на колени, но тот скатился на пол с недовольным кряхтением. – Как ты узнал?

- Догадался, – уклончиво ответил Воропаев, улыбаясь в ответ.

- И с породой угадал? – не поверила я.

- Веришь, угадал. Целиком и полностью твоя собака, только с ним нужно долго гулять.

- Ага, чем чаще, тем лучше, им требуется постоянная физическая нагрузка. Воду любят, много едят… Очень много едят.

- А как назовешь? Оставишь «Гаджета»? Ему, кстати, подходит.

Я потрепала щенка по светлому загривку.

- Хотела назвать Арчибальдом, но теперь сомневаюсь.

- Попробуй позвать, – дал дельный совет мой начальник, – вдруг он действительно отзывается на Гаджета? Если нет, то будет Арчибальд.

Питомец выбрал золотую середину: и на «Гаджета», и на «Арчи» зевнул во всю розовую пасть. Ту же реакцию вызвали традиционные лабрадорьи клички вроде Лаки, Роки, Ронни и другие.

- Похоже, ему всё равно: хоть Бетховен, хоть Чапаев, хоть собака Павлова.

- Пускай будет Арчи, не пропадать же мечте?

Обустроили мы его на кухне. Отыскали в кладовой коробку из-под телевизора, создали дубль, подкорректировали его магией. Здесь же нашлись прошлогодние газеты, ими мы щедро выстелили дно коробки и свободный угол у посудомойки.

Из продуктов, которые теоретически сгодятся для двухмесячного щенка, были только нежирный творог, кефир и вареная курятина. Тогда Воропаев открыл кухонный шкаф и жестом фокусника извлек оттуда трехкилограммовый пакет сухого собачьего корма и две жестяные миски.