Этот мир как сон (СИ) - Ли В. Б. - Страница 47

Я действовал не по уставу, ясно прописывающим передачу власти, но мне важно было заручиться поддержкой всего взвода. Чтобы потом управлять им без каких-то сомнений и ропота подчиненных — мол, в дружине без году неделя, а тут раскомандовался!

После недолгого молчания один из ветеранов выкрикнул: — Командуй, сержант, согласны!

Еще несколько бойцов поддержали его, остальные молчали, но никто не высказался против. Сказал свое слово: — Принимаю командование. Взвод, приготовиться к маршу. Порядок движения прежний, выдвигаемся немедленно.

С этой минуты взвод беспрекословно подчинялся мне, без задержки исполнял приказы. В своем прежнем десятке поставил за старшего капрала Реми — он командовал им еще до меня. В ближайшем форте оставил раненых вместе с лейтенантом — он не приходил в себя, могучий организм все еще боролся со смертельной раной в спину, но мы знали, что час его недолог. Во взводе остались два десятка бойцов, часть из них с небольшими ранами, так с ними и продолжили путь. Продолжали оставаться на чеку, я не стал менять прежний порядок охранной службы — она отработана в сотнях походах, бесчисленных схватках, так что посчитал вполне оправданной. Только добавил боковые дозоры, учел опыт недавнего нападения.

Через месяц дошли до крепости — нашего конечного пункта. Сдал ее командующему груз в закрытых ящиках — так и не узнал, что в них, да и не спрашивал. Спустя два дня вышли обратно, в фурах повезли не совсем военный груз — разные товары, от женской одежды до фарфоровой посуды, сам принимал их по описи. Похоже, что начальство промышляло контрабандой, провозя ее без пошлины воинским трактом. Нам же, рядовым солдатам и низшим чинам, следовало доставить груз в целости и сохранности, не задавая лишних вопросов и не распуская языки. Сам я большего греха в таком промысле не видел, зла от него, кроме казны, никому нет.

Обратно шли с меньшей предосторожностью, ослабил строгость охраны до разумного предела — в тех же фортах люди ночевали в палатках, а не на голой земле. Да и в дозоры отправлял меньше людей, причем конными, если шли по открытой местности, а не через лес или в балках. После того боя нападений больше не произошло. Хотя иной раз замечал на горизонте какие-то отряды, но они уходили, не приближаясь к нам. Подозревал, что местные феодалы отправляли свои банды промышлять и на воинском тракте, но только без большого риска — напасть на обоз с небольшой охраной или одиночный транспорт, такие нам изредка встречались. Довели обоз до одного из имений графа Кюри, сдал здесь груз управляющему, а потом со взводом налегке вернулся в расположение дружины, завершив почти четырехмесячный поход.

Доложил сначала ротному, затем полковнику Леграну, командиру дружины, о выполненном задании. Особо их заинтересовал тот бой, прежде всего, вопрос — кто же напал на наш обоз? Однозначного ответа я им не дал — их форма не имела цвета или знака принадлежности к определенному воинскому подразделению. Но по косвенным признакам — крою одежды, доспехах на напавших, — командиры предположили, что здесь не обошлось без графа Пети, одного из злейших врагов нашего сюзерена.

Привлекла их внимание моя версия, что засада была устроена загодя — противник знал, где и когда встречать обоз. Они переглянулись между собой — мысль о том, что в штабе дружины завелся предатель, ясно читалась на их лицах. Еще упомянул о проявившейся в бою способности берсерка, но офицеры не придали значения или не поверили — во всяком случае, не расспрашивали меня о том. Наш разговор, занявший добрый час, полковник завершил вопросом к ротному: — Надо найти замену погибшему лейтенанту Иберу — пусть небеса примут его душу! У вас есть предложение?

Тот бросил в мою сторону короткий взгляд и ответил командиру: — Считаю, что можно оставить сержанта Иванова на этой должности, коль он принял ее в бою, а после успешно справился с заданием.

Теперь они оба смотрели на меня, я постарался придать на своей физиономии вид бравого вояки, даже выкатил от усердия глаза. Капитан усмехнулся — он уже давно разобрался с моими гримасами, не считал безнадежным служакой, как в первые дни. Полковник же смотрел мне в глаза, не обращая внимания мои ухищрениям, после высказал свое решение: — Пишите представление, капитан, поставим Иванова на взвод. Заодно отправлю рапорт в департамент о присвоении ему чина лейтенанта.

До самого вечера находился в части — разбирался с канцелярией о причитающемся за время поездки довольствии, получил у казначея жалование на весь взвод и выдал десятникам, проследил за порядком во взводе — кто-то уже успел хлебнуть вина и расшумелся чрезмерно, попался на глаза ротному. Он пообещал взводу увольнительные на три дня, начиная с завтрашнего, а мои подопечные начали расслабляться уже сегодня. Получил нагоняй от капитана, в наказание устроил своим внеочередной аврал — от чистки личного снаряжения до наведения порядка в казарме. На меня бойцы не обиделись, исполнили задание как следует — к концу дня все блестело.

Как и весь взвод, я тоже получил увольнительную, на те же три дня. Провел их в семейном кругу, вернее, в двух — навестил еще Наиру с детьми. Она уже находилась на сносях — совсем скоро ей рожать, так что два дня пробыл с ней. Радовала Роза — уже уверенно ходила, помогала матери ухаживать за младшей сестренкой. Лили уже исполнилось два года, росла непоседой — носилась по дому и во дворе, иногда падала и разбивала коленки и локти, так что старшей девочке забот хватало. Днем наводил порядок дома и во дворе, вечерами игрался с детьми — правда, Валентин уже вырос из них, но иной раз увлекался придуманными мной играми и присоединялся к девочкам. Ночами бережно обнимал и ласкал подругу — она засыпала, прижавшись к моей груди, как ребенок у матери, счастливая моей заботой.

Последующая служба в дружине шла своим чередом — в учениях и на заданиях, не тревожила мой покой, как опасался. Занимался уже со всем взводом — отрабатывал больше общие команды, слаженность всего подразделения. Терпение и упорство бойцов постепенно дали нужный результат — взвод работал четко, без сбоев, любо-дорого было смотреть! Он отличился на ротных учениях, с заметным превосходством выиграл учебные схватки у других взводов. Казалось, все идет прекрасно — лучшего и желать нельзя, когда на втором году моей службы нашей роте дали задание, перевернувшее мою душу, да и судьбу.

Нам поручили напасть на караван и отбить ценный груз. Чей караван, какой груз — подробности не объясняли, только предупредили, что задача трудная и опасная — враг сильный, надо быть готовым к ожесточенному его сопротивлению. Подобные задания мне уже приходилось выполнять — междоусобица между влиятельными феодалами все расширялась, то мы нападали на кого-то, то на нас. Они уже стали обыденностью, не видел в том ничего зазорного — око за око, на гибель своих отвечали тем же. Так и на этот раз, посчитал рядовой операцией, у места засады отделился со своим взводом от роты — капитан дал мне отдельное задание. Пока остальные два взвода свяжут оборону каравана, нашему поручалось напасть с тыла, разгромить арьергард противника и, не щадя никого, захватить два последних экипажа со всем содержимым — именно там самая ценная часть груза.

Спрятали коней в балке и заняли позицию перед ней. Дорога лежала как на ладони — прямая и ровная перед нами, она сразу за балкой круто поворачивала. Позицию каждого взвода выбирал капитан, я же принял ее беспрекословно — действительно, место удачное для засады. Ждали несколько часов, пропустили пару купеческих обозов, пока не заприметили нужный нам, с голубым вымпелом впереди. Подал птичьим криком сигнал ротному, занявшему позицию с головным взводом за поворотом, после, взяв на изготовку оружие, всматривался в приближающийся караван.

Вначале показалось, а потом уже почти наверняка посчитал, что я ошибся — вместо обычного воинского обоза с сопровождением увидел три кареты и пару фур позади. Правда, охрану составляла полурота бойцов в памятной мне голубой форме — из дружины маркиза Мориа. Хотел уже подать сигнал отбоя, но все же засомневался, оставил как есть — капитан сам разберется, как поступить с этим караваном.