После нас - хоть потом - Лукина Любовь Александровна - Страница 17

Жужжание выплыло из кустов, но я ничего не увидел. Звук двигался в метре над тропинкой, я мог показать пальцем, откуда он сейчас раздается, но там ничего не было. Просто звук.

Быстро посмотрел на Люську. Не дай бог в обморок упадет - еще и ее на себе тащить!.. Плохо я подумал о Люське. Так она и позволила себе упасть в обморок! Побледнела, вцепилась пальцами в ствол - чуть кору не сорвала…

Жужжание задержалось над тем местом, где мы только что стояли, потом снова двинулось и стало удаляться, но уже не по прямой, как раньше, а то и дело давая петли то в одну, то в другую сторону.

- Они… - хрипло сказал я, поднимаясь. - Сколько здесь живу, а такого ни разу не слышал… Ты когда-нибудь слышала?

Люська помотала головой. Вроде бы приходила в себя.

- Что это? - спросила она.

- Инопланетяне… - устало ответил я. - И Гриша твой - инопланетянин… Особо опасный преступник…

Она посмотрела на меня, потом на Гришу. Выражение лица у нее было самое жалобное.

- Не понимаю… - беспомощно сказала она.

- Люська! - взмолился я. - Ну не время сейчас! Я два месяца понять пытаюсь - и то до сих пор до конца не понял! А у нас нет двух месяцев! У нас минуты лишней нет, ясно тебе? Нам в город надо, к майору… Иди обратно, Люська! Иди к автобусу! Ну что нам, на коленях тебя просить?..

- Это очень опасно, Люся… - в отчаянии добавил Гриша.

В лесу ожила кукушка. Сказала один раз свое «ку-ку», а повторить так и не решилась. Можно понять птичку…

- Куда обратно? - встрепенулась Люська. - Туда? Я теперь туда не пойду!

- Да не тронет оно тебя! - сказал я. - Ты-то здесь при чем?

Чуть запрокинутое лицо ее на секунду застыло, и Люська вдруг стала до жути похожа на Рыжую, - только вот прическа другая… Нельзя нам ее с собой брать. Во-первых, в самом деле опасно, а во-вторых, попробуй угадай, что она отчудит в следующий момент…

- Я иду с вами! - решительно сказала Люська. - Только сначала вы мне все расскажете!

Ну вот… Так я и знал! Вне себя я выхватил из пачки сигарету и, не найдя в левом кармане спичечного коробка, полез в правый.

- Люська!.. - начал я.

- Я иду с вами! - Она повысила голос.

Ну вот что ты с ней будешь делать!

- Ладно, - буркнул я. - Гриша тебе все по дороге расскажет. Только громко не болтать, ясно? Гриша, где дрын? Я для чего его строгал? Чтобы ты его под деревом бросил?..

Недовольный, я выбрался на тропинку и зашагал, перекатывая в губах незажженную сигарету и машинально хлопая себя по всем карманам. Были же спички… Может, я их опять в сумку кинул?

За спиной у меня - сбивчиво, взахлеб, наперебой - говорили Гриша и Люська. Я не слушал. Вернее, слушал, но не их. Пока вроде ничего подозрительного… Будем надеяться, что ангелы нас потеряли.

Да что за черт - и в сумке тоже спичек нет!.. И тут я наконец вспомнил. Я же их собственными руками отправил на корабль к ангелам! Ну не дурак, а? Полный коробок!..

Я остановился, и разговор у меня за спиной мгновенно смолк. Обернувшись, я увидел, что Гриша с Люськой смотрят на меня во все глаза.

- Спички есть у кого-нибудь? - спросил я.

Они даже не сразу меня поняли. Напугал я их своей остановкой.

- Ненормальный, - еле выговорила Люська. - Разве так можно? Чуть сердце не разорвалось…

- Да что ты мне про сердце! - сказал я. - Спички у тебя есть?

- Нет у меня спичек! - отрезала она.

- А я не курю, ты же знаешь, - добавил Гриша.

Тоже мне грибники! В полном расстройстве я засунул сигарету в пачку. Это что же я теперь, до самого города без курева буду? Совсем весело…

Некоторое время Гриша с Люськой молчали. Потом заговорили снова.

- То есть как запрещалось? - дрогнувшим голосом переспрашивала Люська. - Говорить запрещалось? Ни с кем - ни с кем?..

Я так понимаю, что, когда выйдем на майора, она о Гришкиной планете больше меня знать будет…

Переход до Глубокой балки сожрал у нас почти весь остаток дня. Отвык я от таких маршей. Ну, куда это - почти десять километров пешком отмахать! Хорошо хоть без приключений. Вот только шмели нас часто пугали - жужжат похоже…

А приключения начались сразу же за Глубокой балкой.

Напрямик по стерне мы идти не отважились и решили просочиться по тонкой ниточке лесопосадки. Жужжание навалилось внезапно, сверху. Мы попадали на землю, и оно пошло кружить, становясь все громче и громче. Потом я - по какому-то наитию, не иначе - лег на пистолет брюхом, и звук остановился как бы в нерешительности. Поплутал по кустам смородины и, взвыв, ушел в поле. Некоторое время мы лежали неподвижно. Потом я сдул прилипший к губам жухлый листок и сел.

- Гриша, - позвал я. - Знаешь, в чем дело? Пистолет оно чует, вот что…

- Очень может быть… - отозвался он, тоже приподнимаясь.

- Но ведь я же не стрелял…

Гриша пожал плечами и не ответил.

- Да выбросьте вы его! - сказала Люська, с ужасом глядя на ярко-оранжевую игрушку.

- Нельзя, Люська, - с тоской проговорил я. - Никто нам без этой машинки не поверит…

17

Огромное тяжелое солнце, вишневое, как остывающий металл, почти коснулось краешком горизонта, когда мы втроем вышли наконец к старому щебкарьеру. Пологий, несколько раз оползавший склон весь порос ковылем и клубился при малейшем ветерке. Мы стояли будто на краю облака и смотрели на показавшийся вдали город.

- Я, наверное, с ума схожу, - жалобно призналась Люська. - Что это там? Вон там, видите?

Внизу шевелились тростники, далеко впереди посверкивала вода. А метрах в трехстах от нас на каменистой, словно нарочно кем-то выровненной площадке стояли рядышком скамейка и бетонная урна. Солнце осветило их напоследок, и они были очень хорошо видны вдалеке - крохотные, будто игрушечные.

- Зря мы тут маячим, - хмуро сказал я. - Давайте-ка отойдем.

Мы отступили от уходящего вниз склона и присели в ковыль. Кажется, из всех возможных маршрутов я, как всегда, выбрал самый неудачный. Ну показался город, а толку? Теперь между нами и майором лежал заброшенный щебкарьер. Обходить его по краю вдоль обваловки - это только к утру дойдешь. Напрямик идти, по дну?.. А если ангелы опять окопались в щебкарьере? Тут в тростниках не то что корабль - целый космический флот можно спрятать…

- Минька, - позвала Люська. - А этот ваш штаб… Он ведь где-то здесь, правда?

Я смотрел на нее, соображая. Люська имела в виду пещерку, которую мы с одним пацаном открыли, углубили и оборудовали еще бог знает когда - лет пятнадцать назад.

- Не влезем мы туда втроем, - сказал я. - Да он уж, наверно, и обвалился давно…

Солнце наконец коснулось дальней кромки щебкарьера. Плохо. Насколько я знаю, эти ангелы как раз по ночам и работают.

- Ладно, пошли вниз, - решился я. - Только пригнувшись, в рост не вставать…

Мы спустились на дно щебкарьера и двинулись вдоль клубящегося ковыльного склона. Он становился все круче и круче - видно, грунт потверже пошел. Ковыль скоро кончился, и теперь справа от нас тянулась голая глинистая стена. А слева - тростники. Тоже стеной.

- Вроде здесь… - сказал я, останавливаясь.

Вроде… В том-то и дело, что вроде! Вроде и место - то самое, и пещерка - вот она, и ступеньки вырублены в грунте - я сам их когда-то вырубал и укреплял дощечками…

Не могли эти ступеньки так сохраниться за пятнадцать лет. Их бы уже сто раз дождями размыло. И потом, я же хорошо помню: никаких колышков я перед дощечками не вбивал. Это уже кто-то, видать, после меня поработал.

- Гриша, - тихо позвал я. - А ангелы ее никак занять не могли? Ну, там под устройство какое-нибудь…

Гриша с сомнением поглядел на земляные ступеньки и покачал головой.

- Отойдите-ка в сторонку… - попросил я и, достав из сумки пистолет, пошел вверх по ступеням.

Стоило мне заглянуть в пещерку, как все сразу стало понятно. Пацаны, пришедшие сюда после нас, догадались укрепить потолок, как в шахте, и углубили пещерку настолько, что в ней теперь могли уместиться уже не три человека, а все десять. Ну точно - пацаны! Уж я-то как-нибудь детскую работу от взрослой отличу! Гляди-ка, и мебель тут у них появилась: два ящика, табуретка… И не лень ведь было из города тащить!