Метрополис. Индийская гробница
(Романы) - Харбоу Теа фон - Страница 19

ГЛАВА XV

Мария чувствовала, что что-то лижет её ноги, точно язык большой доброй собаки. Она наклонилась, чтобы нащупать голову животного, и почувствовала, что коснулась воды. Откуда взялась вода?

Она появилась совершенно неслышно. Она поднималась неспешно, но настойчиво. Она была не холоднее воздуха. Она покрывала уже ступню Марии.

Откуда же она взялась?

Говорили, что глубоко под городом текла река. Джо Фредерсен решив построить подземный рабочий город, преградил ей путь. Говорили, что этой водой питается много фабрик и что ее накачивают исключительной мощности водокачки. В рабочем городе всегда была слышна их тихая непрерывная пульсация, стоило только приложить голову к камням. Но если бы эта пульсация прекратилась, значит, водокачки перестали бы работать. Тогда город был бы залит…

Но никогда, никогда еще не останавливались водокачки.

А сейчас? Откуда текла бесшумная вода? Поднималась ли она еще?

Да, она поднималась, она поднималась медленно и неизменно. Она уже доходила до платья Марии и делала походку её тяжелой.

Мария шла вперед и вперед. Она не видала ни одного человека; улицы и площади лежали, точно вымершие, в бледных лучах электрического солнца. Казалось ей или правда, этот белый свет с каждой секундой становился все слабее?

Но вот Мария увидела маленького полуголого ребенка, который остановившимися глазами смотрел на темную, спокойную, грозную воду, лизавшую его ноги своим холодным и влажным языком. Мария бросилась к ребенку.

— Тут нет никого, кроме тебя? — спросила она дрожащим голосом. — Где твой отец?

— Ушёл.

— Где твоя мать?

— Ушла.

Мария ничего не понимала. После своего пленения в доме Ротванга она шла от ужаса к ужасу, не понимая ничего из того, что случилось. Но раздумывать было некогда. Взяв ребенка на руки, она пустилась бежать из дома в дом, зовя других забившихся в квартиры ребят.

И вот они пришли к ней, спотыкаясь и плача. Они приходили толпами, маленькие, иссиня бледные привидения, точно они были дети камней. Мария кричала — у неё не хватало больше голоса. Она шла и шла…

Свет дуговых ламп сталь красноватым. Он мигал, от него шли черные тени.

Они пришли на площадь. Да, здесь должна была быть винтовая лестница, которая вела наверх. Узенькая лестница, которою никогда никто не пользовался — ведь существовали удобные лифты.

Мария подбежала к лестнице. Она взбежала по первым ступенькам и позвала детей. Но они не решались следовать за ней, потому что там было темно, и воздух был тяжел и плотен.

Лестница шла все выше и выше и заканчивалась дверью. Мария попробовала толкнуть ее, но с таким же успехом мог бы ребенок столкнуть с места огромный собор.

Мария снова вернулась вниз к детям.

— Маленькие братья, маленькие сестры, — сказала она нежно, — понимаете вы, что я говорю?

— Да.

— Дверь наверху заперта. Нам нужно немножко подождать. Кто-нибудь придет, чтобы открыть ее нам.

— Да, отозвались дети.

— Садитесь пока, я расскажу вам сказку, — сказала Мария.

ГЛАВА XVI

Джо Фредерсен сидел за письменным столом в своей рабочей комнате. Он недавно послал Олерта к своему сыну. Он не хотел, чтобы Фредер беспокоился, если внезапно потухнет электричество. Он надеялся, что Олерт придет еще вовремя.

Спотыкающиеся в темноте шаги послышались в передней. На пороге стоял Олерт. Он был нетверд на ногах. Он закрыл глаза.

— Ваш сын, — пролепетал он, — ваш сын, господин Фредерсен… я не нашел его!

— Что это значит?

— Это значит, что Фредер, ваш сын, не был у себя. Это значит, что ему, вероятно, захотелось своими глазами посмотреть, что может, по желанию его отца, Джо Фредерсена и при посредстве нескольких сумасшедших, стать из Метрополиса. Это значит, что, как мне рассказал его слуга, он ушел с каким-то человеком в одежде рабочего и еще не вернулся. И едва ли легко ему будет вернуться — в этом городе, в котором, по вашему желанию, вспыхнуло безумие, разрушающее безумие, все уничтожающее безумие… в городе, в котором нет даже света, чтобы попытаться найти вашего сына.

Лампа выпала из рук Джо Фредерсена и продолжала гореть на полу. Тень Олерта выросла, стала черным, огромным привидением, скалой, которая грозила обрушиться на Джо Фредерсена.

Олерт хотел продолжать, но ему не пришлось.

Правая рука Джо Фредерсена как-то беспомощно повисла. Самый могущественный человек в Метрополисе подался вперед, точно раненый и опустился на стол.

Тихий голос Джо Фредерсена сказал:

— Что человек посеет, то он и пожнет.

Затем голова его упала на руки, и голосом, который знала одна лишь его покойная жена, он стал звать к себе своего сына.

Но зов его остался без ответа…

Фредер и Геймердинг подошли уже к бывшим копям. Они услышали звук взрыва.

— Что это такое? — испуганно спросил Фредер.

Но Геймердинг молчал. Они шли вперед.

Резко сыпались удары гонга. — Сигнал об опасности в Городе Рабочих. Со всех сторон была вода.

Фредер, казалось, не чувствовал её прикосновения.

— Мария, Мария, — кричал он, как безумный.

Она не могла его слышать, конечно, она рассказывала детям сказки. Дети взгромоздились на широкий каменный блок и, поджав ножки, внимательно слушали.

Но вода все поднималась. Мария притянула самых маленьких детей к себе. Остальные сбились, точно овечки. Она понимала, что нелепо было кричать, звать о помощи. Кто мог ее услышать? И если бы ее услыхали, откуда взялась бы помощь?

Мария больше ничего не слышала, ничего не видела, — она не видала детей, не видала воды, она больше не молилась, она больше не думала… В её измученном мозгу выплыла тень воспоминания — светлые волосы, высокий открытый лоб, грустные, сияющие глаза и губы, которые сказали ей в великой любви: «Ты позвала меня, и я пришёл».

Она опустила голову низко, низко, чтобы дети не увидели слез на её глазах. Но за её спиною кто-то кричал изо всех сил, кто-то звал ее по имени.

Она обернулась, она подняла глаза, подняла руки к молодому человеку в разодранной белой шелковой рубашке, который стоял в двух шагах от неё. В следующее мгновение он держал ее в своих объятиях.

Что ему были ужасы, самый ад — он держал ее в своих объятиях и целовал её бледные губы.

— Ты, Мария? Да, да, ты — Мария! — говорил он.

Мария улыбалась. Ей казалось, что она умерла уже, ей казалось, что она уже в раю. Она услышала, точно сквозь сон, его испуганный голос:

— Не умирай, не умирай, Мария.

— Почему же нет? — думала она устало, — разве это еще не конец?

Нет, это не было концом! Она опомнилась. Дети, плача, обступили ее.

Фредер вырвал Марию из толпы детей. Он хотел унести ее. Но она освободилась.

— Иди, — сказала она, улыбаясь, — иди вперед, Фредер. Я последую за тобою, но я хочу быть последней.

ГЛАВА XVII

По улице, ведущей к Иошивари, тащилась Нинон.

Сентябрь не напрасно считался образцом хозяина. Он позаботился, чтобы его особенно многочисленные в этот вечер гости не страдали от недостатка света и от отсутствия развлечений. Ритм негритянской музыки звал всех к танцу, и пестрые фонари причудливо освещали изящно декорированную залу.