Нагаш бессмертный - Ли Майк - Страница 70

Пройдет еще немного времени, и Неферата заметит отсутствие подношений в храме. Будут изданы приказы, требующие от людей поклонения. Польется кровь, но скорее в сточных канавах города, чем в жертвенных чашах храма.

Однако на данный момент это самая незначительная из проблем Ушорана.

Владыка Масок присел на краю высокой крыши и прыгнул вниз. Один головокружительный момент казалось, будто он завис в теплом ночном воздухе. В затяжном прыжке Ушоран оскалился жуткой ухмылкой, почувствовав соленый бриз над тесными крышами домов в шестидесяти футах внизу. Он мягко приземлился на грязную черепицу и тут же понесся вперед на четвереньках, будто обезьяна в джунглях, а потом снова подпрыгнул высоко в небо.

Он перескакивал с крыши на крышу, минуя один квартал за другим, вниз по длинному склону на восток, к докам. Квартал аристократов оставался относительно чистым, а на углах улиц стояли стражники, чтобы сохранить иллюзию порядка. В соседнем районе, где жили самые состоятельные торговцы и владельцы судов, окруженные стенами дома, за много лет превратившиеся в небольшие крепости, дряхлели на глазах. Несколько раз благодаря своим обостренным чувствам Ушоран видел ночных дозорных, охраняющих дворы богатых домов или вглядывающихся во тьму с затененных крыш. Никто не замечал, как он быстро и бесшумно перескакивал с дома на дом, а кто замечал, в страхе дрожал и не смел подать ни звука, опасаясь привлечь к себе внимание.

В более бедных кварталах упадок города стал еще заметнее. За районом торговцев располагались скромные одноэтажные дома судостроителей и портовых рабочих Ламии, которых очень хорошо знал Ушоран. Во времена расцвета торговли с Шелковыми Землями район кипел жизнью и в основном содержался в порядке. Теперь здесь царили тьма и нищета. Груды мусора гнили в переулках и позади покинутых магазинов, а от кирпичных стен домов остались только пыльные руины.

Многие семьи держали в своих дворах и домах собак, чтобы прогнать воров и стаи голодных крыс. Один нес начал отчаянно лаять, когда Ушоран приземлился на крышу дома его хозяина, и примеру последовали все собаки в округе. Когда он достиг окраины района, воздух разрывался от злобного лая.

На востоке города условия жизни были еще хуже. Бедные кварталы, где когда-то влачили свое жалкое существование неквалифицированные рабочие, превратились в отвратительные трущобы. Пустые разваливающиеся дома стояли на улицах, залитых жидкими экскрементами, которые просочились на поверхность из забитых или сломанных труб. В грязных сточных канавах нередко лежали мертвецы; они становились добычей для крыс или стай голодных собак. Люди, живущие в этих ветхих зданиях, уже мало чем отличались от животных. Некоторое время Ушоран находил здесь для себя развлечения, но быстро устал от мертвых глаз и тощих, потрепанных тел.

За трущобами растянулись всевозможные лавки, рынки и притоны, которые кормились морской торговлей и предоставляли услуги как богатым, так и бедным. Это место было истинным сердцем древнего города, где жители Ламии зарабатывали и теряли целые состояния, праздновали победы или утоляли свои печали вином, лотосом или плотскими утехами. Во времена славных дней правления Ламашиззара, когда во всем цивилизованном мире не было города богаче, магазины никогда не закрывались, а толпы людей со всех концов Неехары переживали здесь свои взлеты и падения. Всему этому пришел конец; теперь большинство торговцев и виноделов запирали свои двери на закате, а притоны посещали только самые несчастные и отчаявшиеся.

Ушоран приземлился на крышу закрытой винной лавки и присел, внимательно прислушиваясь. Позади него в единую какофонию смешались гул толпы в районе храма и хор лающих собак. Бессмертный закрыл глаза и глубоко дышал, пытаясь найти в воздухе определенный запах. Он медленно поворачивал голову налево и направо в поисках характерных звуков на улицах и в проулках, которые лежали между ним и доками.

Он сидел так на одном месте много часов, обняв руками колени, прислушиваясь и изучая запахи тайного мира вокруг себя. Он слышал шаркающие шаги бедняков, флегматичное бормотание пьяниц и робкие приглашения уличных шлюх. Однажды в ближнем переулке завязалась драка. Он слышал звуки ударов кулаками и мучительный стон мужчины. Но когда Ушоран разобрал голоса, которые делили скудное имущество убитого, он презрительно отстранился от этих звуков и продолжил наблюдение.

Наконец, далеко за полночь, появились звуки, которых он ждал. К юго-востоку, возможно, в четырех или пяти улицах отсюда, он расслышал сдавленный крик мужчины, за которым последовали неистовые, истеричные вопли юной женщины. Потом, через несколько мгновений, Ушоран учуял медный, едкий запах свежей крови.

Бессмертный двинулся вперед, перепрыгивая через проулки в направлении криков. Ко времени, когда вопли женщины резко оборвались, Ушорану оставалось пересечь лишь две улицы. Запах пролитой крови горел в его ноздрях и щекотал холодную плоть. Он безошибочно шел к нему, как железо тянется к магниту.

В последний момент, когда он пересекал крышу игорного дома, за которым находился источник волнующего запаха, бессмертный решил сменить облик. Он торопливо скрыл свои истинные черты за мягким, аристократичным лицом, с которым он представал перед Нефератой и всеми ее прихлебателями, а потом легко спрыгнул на землю.

Он приземлился среди груд мусора, испугав стаю огромных крыс, которые уже окружили безжизненное тело истощенной, плохо одетой женщины у входа в проулок. Ее тело распростерлось в вонючей грязи, а боковая часть головы представляла собой одну сплошную рану. Лицо шлюхи с широко раскрытыми глазами застыло в гримасе ужаса, на щеках виднелись капельки свежей крови.

– Она никак не переставала кричать.

Ушоран обернулся на высокий гнусавый голос. Менее чем в пяти ярдах справа от него на куче мусора лежал грузный мужчина. Голова завалилась назад, в толстой шее зияла огромная рана, оголив белые сломанные хрящи. Кровь окрасила переднюю часть его коричневых одежд и разлилась дугой по обе стороны трупа.

Возле растерзанного тела мужчины сидел худощавый человек, с подбородка которого стекала багровая кровь. Зухрас сильно изменился с тех пор, как Ушоран видел его в последний раз. Плоть бессмертного приняла трупный белый цвет и под слабым лунным светом отливала полупрозрачным сиянием. На узкой шее и лысом круглом черепе виднелись темные вены, они пульсировали украденной жизнью. Кожа на лице Зухраса туго натянулась, выделяя его острые скулы, покатый подбородок и выдающийся острый нос. Темные бусинки глаз с крошечными зрачками отражали свет, будто отполированные монеты. Больше всего он напоминал Ушорану бледную лысую крысу с прижатыми к груди странными руками с необычайно длинными пальцами.

– Я не хотел ее убивать, – сказал ему Зухрас. – Я велел ей замолчать и уйти, но она не слушалась. Она кричала и кричала, поэтому мне пришлось ее заткнуть. – Зухрас указал рукой на мертвую женщину. Капли охлаждающейся крови капали с темных загнутых когтей. – Можешь доесть ее, если хочешь.

Ушоран уставился на Зухраса. Он безошибочно разглядел проблеск безумия в крысиных глазах бессмертного. Уже не в первый раз он усомнился в мудрости своего плана. Но время истекало. Терпение Нефераты подходило к концу. Что-то нужно сделать, причем быстро, пока не станет поздно.

– Я уже поел, – ответил Владыка Масок, выдавив блеклую улыбку. – Но спасибо за предложение.

Зухрас пожал плечами и вернулся к мертвому мужчине, лежавшему у его ног.

– Я хотел убить его, – объяснил он. – Он мухлевал при игре в кости. И не один раз, а много. – Он прикоснулся когтем к своему длинному островатому уху. – Я понял, что его утяжеленные шулерские кости звучат совершенно иначе, чем нормальные. Жаль, что я не мог расслышать этого в молодости. Тогда моя жизнь сложилась бы совсем иначе. – Он склонился к мертвому мужчине и погрузил два пальца в раскрытую рану. Вытащив пальцы, Зухрас облизал их изящными движениями синеватого языка. – Вы хорошо играете в кости, лорд Ушоран?