Нагаш бессмертный - Ли Майк - Страница 43

Он много месяцев жи д в гостях у дяди, разрабатывая свои планы, а затем тихо исчез из города, скрывшись среди стражей торгового каравана, направлявшегося в Ливару. Шесть месяцев спустя он снова оказался в полном одиночестве, без какой-либо поддержки, на беззаконных просторах Золотой долины.

Алкадиззар полагал, что пробраться обратно в Ламию будет не так уж и сложно. С момента его побега прошли годы; возможно, во всем остальном мире его считали погибшим. Но Неферата до сих пор не оставила попытки найти его; более того, ее поиски стали неистовее, чем раньше. Городские доки и бедные кварталы жили в постоянном страхе. С наступлением темноты улицы пустели, потому что почти каждую ночь люди исчезали навсегда. Повсюду сновали информаторы в поисках человека, который совпадал бы с описанием принца. Городская стража пыталась арестовать его у западных ворот; когда Алкадиззару не удалось откупиться золотом, ему пришлось вытащить меч и отбиваться. В течение нескольких последующих недель наездники обыскивали торговые тропы вокруг города, надеясь найти его. Чтобы оторваться от них, он удалился в те земли, где властвовали разбойники.

Он давно уже знал, что в Золотой долине обитает два вида разбойников. Первый – жалкий народец наподобие шайки головорезов Навага, а второй – выходцы из пустынных племен, которые перекочевали сюда в годы после войны против Узурпатора. Армии Нагаша уничтожили когда-то гордые племена, а после потери их божественного покровителя Ксара им пришлось покинуть горящие пески, которые много веков служили им домом. В те дни Ламия была самым богатым из великих городов, и караваны направлялись к ней из самого Зандри, чтобы прикоснуться к экзотическим товарам далекого Востока.

Где богатство, там и разбойники, а пустынные племена как никто другой умели грабить караваны. Они молниеносно выскакивали из своих укрытий в кустарниковых зарослях, забирая все, что хотели, и исчезали раньше, чем городские стражники успевали отреагировать. Также в. Ламию перебрались многие из бывших пустынных жителей, влача жалкое существование в городских трущобах. Ламийцы с подозрением косились на них и едва скрывали свою враждебность, подозревая их в шпионаже для налетчиков с равнины.

Алкадиззар сразу понял, что жители пустыни могли бы стать могущественными союзниками в войне против Ламии, но они держались обособленно, не допуская посторонних в свои замкнутые группы. Он целый год провел на равнине, пытаясь заслужить их доверие, но тщетно. Когда Наваг согласился принять его в свою банду, Алкадиззар надеялся, что старый налетчик сохранил друзей среди племен, но даже если так и было, Наваг отказывался говорить о них.

Принц подавил раздраженный вздох. Еще один тупик, подумал он, наблюдая за тем, как банда прокрадывалась через широкое каменистое поле, на котором когда-то росла пшеница для Ламии. Уж лучше работать в одиночестве, решил он. Возможно, так будет легче передвигаться по городу. Прошел еще целый год – наверняка Неферата уже устала от поисков.

Вдалеке к северу раздался пронзительный звук горна. Нават прислушался, сидя прямо в седле, затем удовлетворенно кивнул.

– Началось, – сказал он своей Шайке. – Немного рано. Что ж, нам пора.

Старый налетчик слегка пришпорил свою лошадь, а разбойники поспешили за ним так быстро, как могли. Алкадиззар тоже прикоснулся каблуками к бокам своей кобылы, и она сразу же послушно перешла на тихую рысь. Принц вгляделся в сгущающиеся сумерки над дорогой, где должен был находиться караван. Через несколько секунд он нахмурился.

– Сигнальной стрелы нет, – сказал он, скорее себе.

– Чего говоришь? – повернулся Нават к принцу.

Алкадиззар указал в направлении дороги. Им оставалось меньше мили до цели, а их перемещения скрывала полоса низких холмов, поросших деревьями.

– Караван еще не вызвал помощь.

Старый налетчик выпрямился в седле. В каждом караване, находившемся недалеко от наблюдательных гарнизонов Ламии, имелись лук и высмоленная стрела под рукой, которую следовало выпустить в случае атаки. Подожженная стрела в небе должна была предупредить ламийскую кавалерию, которая, в свою очередь, немедленно отправлялась на помощь. Нават потер подбородок.

– Может, у них не получилось поджечь стрелу, – предположил он. – Такое случалось.

– Думаешь? – переспросил принц с сомнением.

– А что еще могло произойти? – пожал плечами Нават.

В напряженной тишине они еще некоторое время ехали к дороге, приближаясь к холмам. Горн прозвучал снова – две короткие ноты, затем сразу длинная. Алкадиззар застыл. Он прекрасно знал, что означала эта последовательность. Через несколько мгновений ответил другой горн, возможно, в лиге к западу.

– Это сигналы кавалерии, – сказал Алкадиззар Навату. – Караван сопровождал конный отряд.

– Хвост пыли от повозок скрыл этот отряд. – Нават тихо выругался и плюнул в пыль. – Где хутуф нахватался такой мудрости?

Алкадиззар слышал и другие звуки с противоположной стороны холмов: слабый лязг клинков и пронзительное ржание умирающей лошади. Караван стал всего лишь приманкой, которой налетчиков завлекли в смертельную засаду. Принц быстро обдумывал варианты действий.

Нават снова выругался и развернул свою лошадь.

– Нужно убираться отсюда, – объявил он своей шайке. – Возвращаемся в лагерь, быстро. Если ламийцы поймают нас…

Внезапно лошадь старого налетчика дернулась в сторону, когда Алкадиззар галопом поскакал к холму.

– Убайд! – закричал ему вслед Нават. – Что, во имя семи адов, ты делаешь?

Длинноногая нумасийская кобыла грациозными скачками взбиралась вверх по склону. Алкадиззар позволил лошади самой выбирать путь среди шишковатых колючих кустарников. Звуки битвы стали громче, когда он достиг вершины холма и оказался на другой стороне. Отточенным движением он извлек тяжелый бронзовый меч из ножен и попытался рассмотреть сражение, разворачивавшееся на дороге перед ним.

Алкадиззар разглядел семь или восемь повозок – широкие деревянные телеги на четырех колесах с высокими плетеными стенками. В каждой из них стояли полдюжины лучников, стреляя в наездников тростниковыми стрелами длиной в ярд. Пустынные налетчики вооружились короткими луками из отполированного рога и толстыми стрелами с бронзовыми наконечниками наподобие дротиков; они вытаскивали их из колчанов и стреляли прямо на ходу, попадая в стенки повозок. Но дротики не пронзали плетеные стенки, а застревали или ломались от удара. Стало понятно, что за плетеной стенкой скрывались деревянные щиты, защищавшие лучников до пояса.

Тела наездников и лошадей усеяли землю перед повозками и между ними. Следуя своей излюбленной тактике, пустынные налетчики нагоняли повозки и сбивали возниц несколькими меткими выстрелами. Ламийцы дождались, когда налетчики догнали их, и поймали разбойников в ловушку, расстреливая в упор. Когда нападение началось, стражники каравана – ламийские солдаты, облаченные в пестрые одежды наемников – отошли за повозки и добивали раненых налетчиков, сбитых с лошадей при первой волне атаки. Алкадиззар заметил несколько солдат, окружавших мертвых лошадей и их наездников. Он видел, как кто-то быстро высунулся из-за павшей лошади и бросил дротик в ламийцев. Солдат с криком упал наземь, схватившись за древко, торчащее из его груди. Стрелы со свистом рассекали воздух, но налетчик уже спрятался в укрытии, и стрелы пронеслись мимо.

От налетчиков к северу от дороги послышался крик. С удивлением Алкадиззар наблюдал за тем, как дюжина разбойников отделилась от группы и понеслась к линии повозок. Зазвенели тетивы у луков; один из ламийских лучников повалился назад со стрелой в глазу. Налетчики быстро сокращали разрыв, а их лошади легко скакали по каменистому полю. Они бесстрашно ринулись навстречу стрелам, летевшим в них. Лошади визжали и валились на землю; их наездники выпрыгивали из седел, но тут же их настигали стрелы. Лишь двое отважных разбойников добрались до повозок. Алкадиззар видел, как они задержались на мгновение с одной стороны каравана, словно искали кого-то. Через секунду один из наездников упал со стрелой в горле; второй увидел мертвых лошадей, которых окружили ламийцы, и с вызывающим криком поскакал к ним. Одна за другой три стрелы попали в этого человека, пронзив его ногу и грудь. Но он не сдавался, подгоняя лошадь, пока еще две стрелы не оказались в его боку, после чего он упал на землю. Лошадь остановилась, тяжело дыша, но навострила уши, услышав свист. Она трусцой побежала вперед, где прятался налетчик, но меткая ламийская стрела ранила ее.