Нагаш бессмертный - Ли Майк - Страница 19

В прошлом для изменения своего облика Ушоран использовал только разную одежду и немного грима. Он легко скрывался в огромной толпе, быстро исчезая из вида и памяти людей. А теперь, когда его ограничивало только воображение, он мог изменить свою маскировку за секунду концентрации. Ушоран мог затмить разум смертного усилием воли, заставляя думать, о чем он только пожелает. Этим даром не обладал никто из других бессмертных, и, что еще важнее, о нем не знали остальные. Тем лучше. Он сомневался, что Неферата или Анхат порадовались бы тому, во что он превратился.

Ушоран совсем не походил на неприятного, рассудительного В’сорана. Он интересовался тайнами и секретами, а смерть и перерождение считались одними из величайших загадок всех времен. Хотя Неферата запретила заговорщикам создавать собственных бессмертных потомков, за эти века он успел сделать несколько тайных экспериментов и подозревал, что остальные – особенно В’соран – не отставали от него. Он использовал с десяток убежищ, обустроенных по всему городу, с глубокими подвалами и крепкими цепями, закрепленными у стен.

За время этих исследований он узнал многое. Бессмертные могли восстанавливать силы кровью живых людей; животные тоже подойдут, но их кровь несла гораздо меньше энергии, чем человеческая. Голод постепенно ослаблял их, но не убивал – они впадали в спячку, полную кошмаров, которую мог прервать только глоток крови. Энергия, которую они получали из живой крови, наделяла их невиданными силой и скоростью, а также быстро залечивала любые раны, кроме обезглавливания. В итоге их практически невозможно было убить. Ожоги от огня заживали дольше; прямой солнечный свет невероятно быстро истощал их силы, а в жару они чувствовали себя будто в горящей печи. Ушоран подозревал, что их можно ранить и магией, но хотел проверить эти догадки самостоятельно.

Этими качествами отличались все бессмертные. Особыми дарами обладали Неферата и остальные заговорщики, обращенные в бессмертных благодаря многокомпонентному эликсиру и изнурительному магическому ритуалу, который Архан Черный использовал, чтобы воскресить саму царицу. Божественная красота и очарование Нефераты приумножились в десять раз, наделяя ее способностями к обольщению, которые и не снились ни одному смертному, и умственным превосходством, Анхат являлся аристократом и истинным политиком, поэтому сделался еще более влиятельным, а его восприятие стало острым будто лезвие. При жизни Анхат слыл известным охотником, разводил лошадей и гончих, и Ушорану было интересно, развил ли он в себе эти способности. В’соран, молчаливый бывший жрец, обладал совершенно противоположным характером. Он превратился в отталкивающее скелетообразное существо, больше похожее на труп, нежели на человека, зато во владении тайным колдовством – и некромантией в частности – возможно, не уступал самому Нагагау. Оставались еще Абхораш, бывший правой рукой царя, и Зухрас, бесполезный кузен Ламашиззара. Абхораш бежал из города почти сразу после обращения, и Ушоран мог только догадываться о его новых качествах, но, учитывая его любовь к военному искусству, Ушоран подозревал, что Абхораш обрел соответствующие способности, возможно даже превосходящие способности самого легендарного Ушабти. Если он не ошибается, то воина опаснее во всем мире не найти.

О преображении Зухраса Ушоран не знал ровным счетом ничего. С каждым годом бывший аристократ делался все более скрытным и со временем стал походить на грызуна. Возможно, он развил в себе таланты к азартным играм и блуду – его любимым забавам. Бессмертие отразилось на характере каждого из них, но в лучшую или худшую сторону – вот в чем вопрос.

Углубившись в размышления, Ушоран не сразу заметил стройного человека, который, без сомнения, явился издалека. Он выскользнул из многочисленной толпы на площади с отработанной легкостью карманника и незаметно вошел под низкйй полог, нависший над винной лавкой. Ушоран почувствовал на себе острый оценивающий взгляд и сразу же пробудился от раздумий.

Ушоран сразу понял, что именно этого человека он и ждет. Тот был облачен в пыльные потрепанные одеяния и изношенные кожаные сандалии, подвязанные бечевкой, – вылитый разбойник из пустыни. С его широкого кожаного пояса, частично скрытого длинным плащом песочного цвета, свисали видавший виды хонеш и пара изогнутых кинжалов. Сильно загорелое исхудалое лицо свидетельствовало, что он много лет провел под безжалостным солнцем пустыни. Своим узким подбородком, глазами с нависающими угрюмыми бровями он напомнил Ушорану шакала – и это, судя по его профессии, было совершенно неудивительно. Владыка Масок встретился взглядом с расхитителем гробниц и поставил набитый до отказа большой кожаный кошель на стол рядом с вином. Монеты внутри мягко звякнули при соприкосновении с поверхностью.

И, даже увидев свою награду, вор не сразу отреагировал. Его взгляд скользнул мимо Ушорана и в течение минуты осматривал лавку в поисках ловушки. Не найдя таковой, человек прошел между столами и сел напротив Ушорана. Несколько мгновений он молча изучал Владыку Масок. Ушоран ответил на этот взгляд безмятежной улыбкой.

– Я не таким вас себе представлял, – проворчал вор.

Ушоран хмыкнул. Вора и его подельников наняли через обширную сеть посредников, растянувшуюся до самого Кхемри, и она никак не была связана с его обычной сетью информаторов и шпионов. Он осторожно и терпеливо выстраивал ее много десятилетий, пока не уверился, что между ним и расхитителями гробниц невозможно проследить никаких контактов. Если бы его сеть раскрыли, Ушорана, как и всю Ламию, ждали бы непредсказуем ые последствия.

– Я часто это слышу, – с улыбкой сказал Владыка Масок. – Вина?

Вор пожал плечами. Ушоран сделал знак, и за его плечом быстро появилась девушка с бокалом вина. Вероятно, ей лет четырнадцать, предположил аристократ, любуясь девушкой, склонившейся над столом. Гладкая кожа, тугое и гибкое тело. Немного старовата на его вкус; раньше его бы это не волновало – в конце концов, те, что постарше, выдерживали дольше, – но теперь он мог себе позволить выбирать. Девушка встретилась с ним взглядом, невинно улыбнулась и поспешно ушла.

– Ваше здоровье, – сказал Ушоран, поднимая бокал. Он притворился, что отпил глоток. Вор поднял бокал и, скорее всего, сделал то же самое. – Прошло много месяцев. Я уже начал беспокоиться.

Вор оскалил зубы в презрительной усмешке:

– Почти все пирамиды неспроста до сих пор стоят нетронутыми, а Великая пирамида Хетепа в Кхемри – настоящее испытание. Попробуйте войти внутрь и не успеете сделать десять шагов за дверь, как будете мертвы. – Он покачал головой. – Ни один из глупцов, которых вы наняли, не прошел дальше второго зала.

Ушоран кивнул. За последние годы эту работу пытались выполнить еще четыре другие банды. Пирамида Хетепа попросту поглотила их, одну за другой.

– Если честно, я с самого начала выбрал именно вас, но, поскольку с вами чрезвычайно сложно связаться, пришлось иметь дело с дилетантами.

Вор уклончиво пробурчал что-то себе под нос, но Ушоран заметил, что глаза расхитителя гробниц гордо блеснули.

Владыка Масок распростер руки:

– Итак. Что у вас есть для меня?

И снова вор внимательно оглядел другие столы. Убедившись, что никто за ними не наблюдает, он сунул руку за пазуху, вытащил старый деревянный ящичек, размером с небольшой винный кувшин и поставил его на середину стола.

Ушоран скептически взглянул на ящичек:

– И это все?

Вор рассмеялся.

– Если вы хотели получить его полностью, так и сказали бы! – огрызнулся он. – Радуйтесь, что мы принесли столько.

Владыка Масок вздохнул.

– Полагаю, этого хватит, – сказал он, хотя, по правде говоря, это должен решить В’соран. – Вы уверены, что это он?

Расхититель гробниц пожал плечами.

– Насколько я знаю, да, – ответил он. – В гробнице я не ошибся, но… скажем так, погребение оказалось не совсем обычным.

Ушоран вопрошающе повернул голову:

– Его похоронили без традиционных подношений?