Никогда не отпущу тебя (ЛП) - Регнери Кэти - Страница 24

Когда Калеб возвращался к грузовику или в номер мотеля после вечерних пьянок, он ложился спать, снова и снова бормоча о том, как он наконец-то вырезал раковую опухоль из тела своей семьи, как он истребил зло и спас Сета от вечного проклятья. А в это время, Сет изо всех сил зажмуривал глаза и сжимал кулаки. Его трясло от переполняющей его яростной и острой ненависти к Калебу, кипящей и бушующей в его юном теле. Он представлял себе, как убивает Калеба или вырывает из его рук руль, когда тот ведет грузовик по шоссе, и убивает их обоих. Он представлял себе, как берет молоток и вгоняет его глубоко в голову Калеба, пока тот спит. Он находил мучительное, но всепоглощающее удовольствие в том, чтобы представлять себе все способы, которыми он мог отомстить за смерть Гризельды. Но ему было всего четырнадцать лет, и он не был убийцей. Мечты о мести не выливались в действия, только в непрерывное, кипящее, жгучее отчаяние.

Калеб постоянно повторял, что они едут к морю, но насколько Сет мог судить, они не двигались по прямой линии и нигде не останавливались более одного или двух дней. Обычно они спали в грузовике, изредка — в мотелях. Калеб хранил свои деньги в жестяной коробке, а ключ, носил при себе. Где он брал деньги, Сет не знал, но их вполне хватало на жизнь, хотя никто из них не работал, тем не менее, они регулярно ели два раза в день, и Калеб каждую ночь пил.

Часть Сета, хранившая воспоминания о Гризельде, страстно ненавидела Калеба, однако, следует также признать, что после года жизни с Калебом, Сет покорно смирился со своей судьбой. Со смертью Гризельды, ему не за что стало бороться, незачем жить. Его без всякой причины таскали из города в город, но зато у него всегда была еда, сухое место для ночлега, и когда Калеб не был пьян и не разражался тирадами, то более спокойного спутника было сложно себе вообразить.

Сет вкусил и лучшей жизни, и худшей. Он познал кошмар неизвестного и предпочел ему спокойствие известного.

За неимением других вариантов, он решил терпеть такую жизнь, пока не станет достаточно взрослым и сильным, чтобы от нее освободиться.

Единственное, чего он не мог вынести, это то, что каждую ночь в его снах к нему возвращалась Гри. Она стояла посреди океана бушующей реки, крепко сжав маленькие кулачки, ее голубые глаза были полны слез, а испуганное лицо исказилось в агонии, умоляя сохранить ему жизнь.

***

— Мистер Вест?

Яркий свет ударил ему прямо в глаза, сначала в один, потом в другой. Он поморщился, потому что от этого у него разболелась голова.

Его первой мыслью было: «Да хватит, на хрен, светить мне в лицо!»

Второй мыслью, выбившей первую из башки, было: «Где Гризельда?»

— Да, — прохрипел он, в горле саднило и першило. Ему удалось более-менее открыть один глаз. — Где я?

— В больнице, сынок. Вы помните, как сюда попали?

— Нет, сэр. Можно воды?

— Конечно. Сестра! Воды, пожалуйста.

Мужчина вернулся, чтобы еще раз взглянуть на лицо Сета, и упер руки в бока.

— Прошлой ночью Вы получили довольно серьезные травмы. Четыре ножевых ранения. К счастью, ни одно из них не задело основные органы, пришлось наложить швы, и перелить Вам пинту крови. У Вас была большая кровопотеря, ну и сотрясение, конечно. Перелом носа, так что я его поправил. Перелом скуловой кости заживет через несколько недель. Также зашили несколько ран на лице. Ребра некоторое время еще поболят, но они не сломаны.

Медсестра принесла ему воды. С благодарностью взяв стакан, Сет дрожащими пальцами поднес его к губам.

— Здесь была женщина.

Врач кивнул.

— Ваша подруга. Джемма Хендрикс.

— Больше никого?

— Квинт и Клинтон Дэвис привезли Вас сюда прошлой ночью и этим утром приходили проведать, как Вы здесь.

Сет кивнул, потом вздрогнул.

— Этим утром? Сколько сейчас времени?

— Я понимаю, Вы немного растеряны. Вас привезли вчера вечером около десяти. Рано утром сюда приехала мисс Хендрикс вместе с Дэвисами, они пробыли здесь около часа, а потом все ушли на работу.

— Сколько сейчас времени?

Доктор взглянул на часы.

— Третий час.

— Н-никто больше не приходил?

Врач медленно покачал головой.

— Нет, сынок. Вы кого-то ждете?

— Н-нет.

Он отвернулся и закрыл воспаленные глаза. Он на самом деле ее видел? Или это просто разум сыграл злую шутку с ним, с его помятой головой, отчаянно желающей поверить в то, что она еще жива? Она казалась такой реальной, но бред подобного рода преследовал Сета и раньше.

— Мистер Вест, мы бы хотели, чтобы Вы остались здесь еще на одну ночь, просто, чтобы исключить…

— Я сегодня же поеду домой, — решительно сказал он, открывая глаза, чтобы посмотреть на доктора. Он едва ли мог позволить себе то лечение, что уже получил, а уж дополнительное время в больнице — тем более.

— Я бы не советовал. Ваши швы могут…

— Со мной все будет в порядке.

Доктор рассердился.

— Я не считаю возможным Вас выписать.

— А я не считаю возможным здесь оставаться.

— Я действительно не могу…

— Тогда я сам себя выпишу.

Врач неодобрительно покачал головой.

— Хотя бы позвольте мне дать Вам чистые бинты и антибиотики. Вам придется раз, а может, два раза в день делать перевязку. Я могу дать инструкции Мисс Хендр…

— Дайте инструкции мне.

— Мистер Вест, есть люди, которые о Вас заботятся и хотят помочь. Я думаю…

— Дайте инструкции мне.

— Хорошо. Через час я подготовлю письменные инструкции и соберу кое-какие лекарства.

— Спасибо, доктор.

Врач бросил на Сета озабоченный взгляд, затем похлопал его по плечу и направился к выходу. Сет наблюдал за тем, как он уходит, потом повернулся лицом к окнам, выходящим на больничный сквер.

Он отчаянно пытался вытащить из своего неясного, пульсирующего от боли сознания воспоминания о прошлой ночи.

«Он обматывал руки лентой… «Чтобы ты почувствовала мою любовь»… его предупредил Клинтон… затем увидел на ринге Илая… бой…»

Он вздрогнул.

«…увидел Гризельду».

Сет закрыл глаза, фиксируя в памяти ее лицо. Голубые глаза, золотистые волосы, шрам на подбородке. Это была она — это должна быть она. Каждую ночь с того дня, как ее убили на реке Шенандоа, она снилась Сету. Каждую ночь с пятнадцати лет, он засыпал, глядя в ее лицо. Он знал это лицо, как свои пять пальцев. Даже лучше. Он знал его лучше всего на свете, и он просто не мог ошибиться. Либо девушка, которую он видел прошлым вечером, она, либо он близок к помешательству, потому что он вел себя как сумасшедший, как Калеб.

— Г-господи, Гри, — прошептал он, чувствуя, как слезы обжигают ему глаза. — Как вышло, что ты жива?

Как это возможно? Ей в тот день удалось убежать? Калеб выстрелил в нее, но она каким-то образом выжила? Ее похоронили заживо, но она сбежала после того, как они уехали? Но как же кровь у Калеба на рубашке. Могила. Калеб сказал, что убил ее. Мог ли он солгать? Сету были нужны ответы, и прямо сейчас.

Дальнейшие воспоминания о прошлом вечере мучили его. Он поморщился, потому что чем сильнее он пытался вспомнить, тем больше ныла его голова. Прошлым вечером она с кем-то спорила. С кем? Он закрыл глаза. «Мальчик из колледжа» в рубашке поло. Пальцы Сета сжались в кулаки, и он стиснул зубы. Кто, бл*дь, такой этот парень? И чем он ее расстроил? Он поморщился, роясь в своей памяти. «Мальчики из колледжа» стояли с Квинтом, и она кричала на одного из них. Квинт. Ему нужно как-то добраться до Квинта. Сейчас же.

Безумным взглядом он оглядел комнату в поисках телефона, но его нигде не было. Его джинсы свешивались со стула, стоявшего на другой стороне палаты. С огромными усилиями Сету удалось спустить ноги с кровати, но запястье дернулось назад, поскольку к нему крепилась иголка капельницы. Он вытащил ее, скривившись от резкой боли.

Сидя на краю кровати, он почувствовал сильное жжение в области груди, прямо под грудными мышцами. Он посмотрел вниз и увидел белую повязку с бурыми пятнами, сквозь которые сочилась свежая алая кровь. Поморщившись, он осторожно встал. Когда Сет, шаркая, двинулся к стулу, у него ужасно закружилась голова, но он удержался на ногах, схватившись за изножье больничной койки. Сет пошатнулся и приземлился на стул, пытаясь отдышаться. Через некоторое время, он снял со стула джинсы и очень медленно натянул их на ноги, наконец, с трудом поднявшись, рванул их на пояс. На левом боку и на пояснице ныли и пульсировали еще три раны, поэтому он не стал застегивать штаны.