Безвыходное пособие для демиурга (СИ) - Никора Валентин - Страница 16

– Ладно, Лев Григорьевич. – уполномоченный гофмейстера криво усмехнулся. – Пожалуй, вы в своем праве. Сапожник без сапог – жалкое зрелище. А инквизитор без амулета – вообще – слезы!

Это была пощечина. Даниил Иванович указал мне место. Он ведь сейчас наглядно продемонстрировал, что раз я так держусь за амулет, то и инквизитор я вовсе не седьмой ступени, а – третьей. Это было унизительно.

И я ответил:

– Амулет, как символ моей власти, я сдам только по решению трибунала.

Теперь уже как от удара дернулся уполномоченный гофмейстера. Не ожидал он от меня подобной дерзости. Скрипнул зубами и, молча, кивнул боевикам. На этом наше противостояние и закончилось.

Меня вывели и посадили в собственную машину, но не за руль, разумеется, а на заднее сидение.

Ночной Екатеринбург несся нам навстречу. Суетливо мигали неоновые вывески магазинов и баров, под мрачными фиолетовыми и зелеными столбами подсветок угрюмо высились официальные здания. Движения практически не было.

Только у остановок прогуливались проститутки, ненавязчиво охраняемые мордоворотами, сидящими в машинах, да изредка встречались навороченные автомобили. Все как всегда. Но что-то заметно изменилось. И внутри меня, и в самом городе.

Конечно, меня везли не в КПЗ. У Ордена свои тюрьмы. Три в городе. Но мы направлялись не туда.

Остановились на «Куйбышева». Меня вывели из машины недалеко от бывшего китайского ресторана, а ныне – Пассажа. Я мрачно усмехнулся.

Не далее, как вчера в базе данных я случайно наткнулся на использованный проект растяжек: растрепанная ведьма на метле летела именно сюда, в Пассаж. Авдеев, кстати, додумался! Мы сами всему городу целый год указывали путь к тайным застенкам Ордена. Ох, уж мне этот пресловутый Авдеев! Он бы еще Пелевину статью заказал о мифологии сакрального на территории постсоветского пространства!

Меня подтолкнули вперед, в мрачное здание. Это был разрушенный особняк – мечта бомжей и наркоманов.

Поднялись на второй этаж.

И… ого! А я, оказывается, ничего об этом городе не знаю. Передо мной открыли люк. Обычный, староверский. Ни какой магии.

В спину мне снова настойчиво ткнулось дуло автомата. Конечно, ребята знали, что если я сейчас покажу норов, то им придется туго. Но они были при исполнении. И криминалисты прикрывали их магическим щитом. А я вовсе не хотел устраивать бойню и губить наших ребят.

Я решил, что это – моя временная тюрьма, но сделал шаг вперед и почувствовал под ногами каменные ступени. Подвал. На втором-то этаже!

Сразу вспомнились европейские легенды. Вернее, рыцарская правда. Замки ведь тоже оплетали магией, алхимики оживляли буквально каждую башню. И сигнализацию ставить умели. Но со смертью магов, умирали и крепости.

Тогда был предложен обряд, который используется до сих пор. Между стен одной из башен замуровывали живого человека. И тогда за тем, чтобы замок не умер, следил уже вечный бесплотный дух. Варварство, конечно, но эффективное!

Впрочем, раньше все было гораздо проще.

Я шагнул во мрак. Вот так. Одной привязанной душой на земле станет больше. Вернее – с чувством злобного самодовольства подумал я – двумя обреченными душами: моей, и моего демона.

Но я рано радовался. Двери за мной не захлопнулись. Отнюдь! Более того: вспыхнул электрический свет. Это ж надо: наш Орден, оказывается, благоустраивает катакомбы. Интересно, гофмейстер в курсе, или это уральский почин?

Собственно, ничего необычного я не увидел. Нет, это был не подвал, не пространство между стенами. Это был потайной ход. Вниз вела винтовая лестница. Странно, но даже ступени тут были такими же скользкими, как в монастырях, они оказались отполированными сотнями ног.

Спустились. Гораздо глубже первого этажа.

Значит, есть и подземные тоннели. Вероятно – наследство царской России. Что ж, не удивительно. Глухомань. Раздолье для староверов и каторжников, для всяческих деклассированных элементов. Родина всем, кого не обогрела власть. Не одними, видать, «Приваловскими миллионами» богат этот город.

Попали в разветвляющийся подвал.

Прошли в одну из камер. Там нас уже ждали.

В комнате, прямо под люстрой, стояло хорошее офисное кресло. В нем сидел незнакомец, скрывающий свое лицо под надвинутым капюшоном. У стены был стол.

Охранники оставили меня, поклонились сидящему, и вышли.

По уставу это ко мне так должны приводить чернокнижников. Но времена изменились, и мне чаще приносят компьютерные диски с памятью сектантов.

Мы пересылаем энергетическую волну через Интернет, телевидение, радио. Мало кто может полностью отказаться от средств связи с миром. Мы кодируем нарушителей через телефонные звонки, через главбухов организаций, которые набивают магический код прямо на квитанции начисления зарплаты. Есть способов сотни. Но чтобы вот так: по старинке, только авторитарным методом, этим, пожалуй, даже Темная Ложа уже не пользуется.

Где-то капала вода. Пытали что ли кого-то? Или случайность?

Я ждал.

Из темноты крыса высунула любопытствующую мордашку и тут же спряталась во мрак.

Человек поднял голову и сдернул капюшон. Вот тут-то мне по-настоящему стало плохо. Это был серый кардинал Ордена, правая рука гофмейстера, магистр Павел Александрович. У него не было возраста, но в глазах жило такое дьявольское пламя, что можно было подумать, будто он и есть вечный жид, ни разу после гибели Спасителя не умерший и не крутящий, как все мы, бешеное колесо кармы.

Острые, волчьи скулы, нависшие седые брови. А еще он был лысым. Абсолютно. И это поражало больше всего. У него была очень странная форма черепа: неестественно огромный лоб и такой же затылок. В полумраке он казался инопланетянином: именно таким, какими их и рисуют.

Я припал на правое колено. Ритуально склонил голову:

– Приветствую тебя, старший брат.

Павел Александрович усмехнулся. Мурашки пробежали у меня по спине. Так, наверное, улыбается сытый хищник.

– И тебе мир, воин правды.

Магистр всегда выполнял все предписания этикета и никогда самопроизвольно не менял принятые речевые штампы Ордена.

В свое время, лет в пятнадцать меня сильно раздражало, что Сталин просто позаимствовал у нас термин «Старший брат», обозначающий в нашей иерархии не просто вышестоящее лицо, но именно человека, входящего в Магистрат. Этот титул носили двенадцать магистров. Тринадцатым был гофмейстер.

Младшими братьями у нас именуют тех, кто рангом ниже дозорных: студентов, новообращенных адептов, боевиков. Остальные: просто братья. Кстати: воины правды – инквизиторы от седьмой до девятой ступени. Младшие инквизиторы – всего лишь – искатели правды.

Но зато вождей и отцов народа у нас не было. Это Сталин украл у других секретных организаций.

– Но посмотри, как сердце радо!

Заграждена снегами твердь.

Весны не будет, и не надо:

Крещеньем третьим будет – Смерть[1]. – голос магистра показался мне вороньим граем.

Что он этим хотел сказать? При чем здесь Блок? Убить меня могли десятки раз. Незачем было везти чуть ли не через весь город, чтобы потом напыщенно передо мной картавить.

Я молчал, не поднимался. Колено начинало затекать. В груди снова шевельнулось инородное тело. Мне даже показалось, что существо, сидевшее во мне, знает эти стихи.

Условный пароль? Серый кардинал догадывается о том, что произошло у меня в квартире? Или это все психологические шуточки?

– Встань, инквизитор. – Павел Александрович щелкнул пальцами. Это прозвучало как выстрел.

Я поднялся.

– Значит, выбрали тебя, ну-ну. Московская перелетная птичка.

Я молчал. Я был окончательно сбит с толку.

Будет трибунал или нет? Ведь свою невиновность мне уже не доказать! Неуставное зондирование мозга с моей стороны было. Никого не волнует, как именно это произошло. Есть сам факт нарушения. Причем, дважды: поверхностный – в машине, и детальный – на кухне.

А еще имеется труп. Даже если смогут воссоздать точную картину происшествия, то мне от этого будет только хуже. Тогда, точно, костра не избежать.