История Зеербургского подполья (СИ) - Перемолотов Владимир Васильевич - Страница 48

Дон Макароно шепотом ругался - кораблей оказалось слишком много, к тому же вокруг галеонов шастали туда-сюда бальсовые плоты с морской пехотой. Схватившись за подбородок, капитан заходил по тесной рубке, терзая шпорами роскошный персидский ковер.

Освободившееся место у перископа тут же занял кривой боцман "Коррубции", откликавшийся на прозвище "Косоокая жаба". Плечи его поворачивались, следя за проходящими кораблями. Не переставая ходить, дон Макароно бросил:

- Идут?

- Идут мой капитан... -торжественно ответил боцман.

Капитан прошелся еще раз из угла в угол.

- Научились ходить. Видишь, как идут?

Боцман ответил тут же, словно ждал вопроса.

- Гуськом. Мой капитан!

Дон Макароно ухватив боцмана за плечо, отшвырнул его от перископа. За спиной что-то упало, метнулся запах какао, но он не отвлекся - перед глазами вновь замаячили испанские корабли.

- Дур-р-р-рак! - с чувством сказал капитан подлодки через пару секунд, раскатывая букву "р" больше, чем следовало.

- Какой-же это "гусек"? Глазищи что ли пропил? Это же "страшный гусек"!

Боцман спорить не стал.

- По мне, капитан, все одно, - тон его был миролюбив до крайней степени. - Пускай хоть ко дну идут. Нам от них одно беспокойство безо всякого удовольствия. Кто ж на эдакую армаду решится руку поднять? Нет там дураков...

Слова боцмана не пришлись капитану по сердцу.

- Повешу на перископе!

- За что, капитан? - удивился боцман.

Дон Макароно все-таки оторвался от перископа и глянул на боцмана. Тот лежал на ковре в вольной позе и вытирался от остатков капитанского завтрака.

- За невосторженный образ мыслей.

- За это можно, -неожиданно покладисто согласился тот. - За это я и сам кого хочешь повешу.

Боцман ковырнул в носу, разглядел добычу и спросил.

- А может, приказ какой издать?

Навалившись всем телом на ручки, капитан втянул перископ внутрь.

- Иди-ка ты, жаба, в торпедарий, - задумчиво сказал он, выводя разговор из зоны бумаготворчества в зону боевого приказа. - Возьми экземпляр из девятого загона. Пассивируй его... Ну вообще как обычно.

- Опять я? Да? - возмутился боцман. - Послать больше некого? Или мне жизнь не дорога?

-Ты не ори. Думаешь, раз перископ убрал, так тебя и повесить не на чем? Ты сомнения оставь. Найдем на чем вздернуть. Вон. Вместо якоря повешу... Тоже недурственно.

Боцман словно переродился. Прижал руку к сердцу, добродушно сузил косые глазки.

- Извини, капитан. Это от нервов...

- За такие слова твои нервы надо на ворот намотать, а тебя самого серпом по... Понятно?

Боцман оторопел, а капитан жестом показал, что именно надо сделать. На лице у боцмана появилось такое кислое выражение, что хозяин каюты рассмеялся, чем усугубил нервное состояние боцмана. Едва переставляя крепко сжатые ноги, тот вышел из каюты.

Глядя в удаляющуюся спину, дон Макароно думал о том, что последует дальше. Очевидно, что если караван вот он, то и пираты где-то рядом. А значит нужно только поискать, или просто подождать, пока те не проявят себя. А пока постараться найти пропавшую "Инфлюэнцию".

- Эй, боцман! Давай команду на всплытие и обсервацию!

Он склонился над картой, старясь угадать, где могут скрываться пираты. Лодку качнуло, ногами капитан почувствовал, как его корабль стремится вперед и вверх. Через несколько минут судно встало.

- Капитан! Капитан!

За дверью простучали сапоги боцмана.

- Нашлись! Есть связь!

В этот момент Косоокая Жаба выглядел как настоящий друг животных. В одной руке боцман держал пингвина, черно-белого как жизнь пирата, а в другой - почтового голубя.

Дон Макароно недовольно поморщился и отстранился. От пингвина несло рыбой и неорганической химией - дрессированные взрывчатые пингвины, сидели на нитроглицериновом прикорме и были исключительно взрывоопасны. Напрасно он приволок его, конечно, в капитанскую каюту, но связь - это жизненно важно..

- С "Инфлюэнции"?

- Да мой капитан!

Боцман попытался прищелкнуть каблуками, но у него ничего не получилось - помехой тому стали ковер и шпоры.

Капитан развернул письмо, пробежал по нему взглядом, улыбнулся.

Никуда, оказывается, товарищи не потерялись. Просто сидели в засаде за линией горизонта. Тоже ждали нападения на караван. И не зря сидели, оказывается!

- Ага! - с удовлетворением произнес он. - "Инфлюэнция" нашла пиратов!!! Ты понимаешь, что это значит, Жабчик?

- Нет, мой капитан!

- Их ждет засада!

Реальность за скринсэйвером.

Енм Приор. Марсианская Красная Армия.

На галеоны пираты наткнулись совершенно случайно. Так бывает - ищешь, ищешь и потом р-р-раз - совершенно неожиданно находишь. Или монету в кармане или галеон. Корабли выдал дым. Ходили бы они под парусами - ничего бы у пиратов не вышло, а вот дым хвостами плыл над горизонтом, показывая, где везут серебро. Правда, догонять их пришлось долго. Только ближе к вечеру чужие корабли мы могли различить безо всякой оптики. Я ждал, что пираты, как это и полагается по разным псевдоисторическим фильмам, облепят снасти, начнут орать и размахивать саблями и ятаганами, но ошибся. Вместо этакого бодрого бедлама по "Кровавой Мэри" прокатилась волна какой-то упорядоченной суеты. Люди подобрались, на палубе появилось оружие - ручные пулеметы, гранатометы... Бывалые люди готовились к абордажу. До суетливо перестраивающихся галеонов оставалось не больше двух километров.

Только впередсмотрящий, зацепившийся за бушприт, по традиции вероятно, размахивал-таки саблей.

А потом праздник резко кончился - прямо по курсу шхуны море вздыбилось крутым горбом и вытолкнуло из себя рубку подводной лодки... Засада!

- Сейчас нам дадут со всех дудок... - пробормотал Маленький, быстро сообразивший, что тут сейчас начнется. Пираты, конечно, молодцы, если что-нибудь надо пограбить, но подводные лодки просто так из воды не появляются. Обязательно должны быть последствия.

- К бою!

Реальность за сринсэйвером.

Дон Макароно. Капитан Республиканского подводного флота.

...Пингвин смотрел как обычно, но отчего-то дон Макароно видел в его взгляде то, чего там и быть-то не могло - мольбу о спасении. Капитан дернул щекой. Вот каждый раз так вот... Хоть из лодки не вылезай...

- Готов?

Косоокая Жаба этими детскими комплексами не мучился. Пингвин в его руках смотрелся не обреченным на заклание существом, а ласточкой, которую этот юный натуралист собрался отпустить на свободу.

- На что он ориентирован?

- На сайру.

Капитан кивнул, и молоденький юнга, что стоял за спиной, набрал на пульте программу. Лазерный проектор тихонько щелкнул, принимая задание. Прошло неощутимое мгновение, и на корме пиратской шхуны световой луч нарисовал силуэт маленькой рыбки. Она била хвостом, подпрыгивала вверх. Пингвин встрепенулся.

- Давай, - шепотом скомандовал дон Макароно, - нечего затягивать...

Птица из боцманских ладоней скользнула в воду и недоверчиво оглянулась, словно не верила в обретенную свободу.

- Ну что смотришь? - с грубоватой теплотой поинтересовался боцман. - Вон твоя рыба! Догоняй!

В темноте ночи ярко-желтый силуэт сайры тянул живую торпеду к себе словно магнитом. Черно-белый снаряд пискнул и растаял в темноте. Потекли секунды...

- Неужели промазали?

- Не должен.

- А что тогда?

- Ну, отвлекся, может быть...

Рыбий силуэт яркой меткой сверкал на корме шхуны, обозначая пингвину цель его жизни.

Бах!!!

Взрыв, подбросил кораблик, разбивая дерево, раскидывая пиратов. Оседая на корму, шхуна стала разваливаться. В бинокль я видел, как рушатся, раскатываясь по палубе громадные бочки.

Над реальностью.

На экране плескалось море. Волны казались мрачными и тяжелыми. Им ничего не стоило швырять деревянные обломки, бочки и всякую дрянь, что накапливается на кораблях в длительном плавании и в случае аварии бесстыдно всплывает. Первый подкрутил верньер на колонке, делая звук громче, и в комнате засвистел морской ветер. Вода, ветер, обломки... Ничего другого тут не нашлось.