Марк 3.0 Примарат Фортис (СИ) - Афанасьев Иван Борисович - Страница 46

— Не смейте её оскорблять, — потребовал Марк. Вялость и апатия постепенно проходила, уступая место злости.

— А то что? — поинтересовался Роуг Нар.

— А то то! — ответил Марк с вызовом, повторив позу капитана.

— Все говорят, что дочка Вонгеров стала странной. У нас в досье на неё чего только не написано, включая гомосексуальные связи.

— Заткнулись бы вы, — пригрозил Марк. — Зря вы меня развязали. Лучше отпустите нас, и я не стану рассказывать мистеру Вонгеру про ваше мнение о его дочери.

— Ух ты, угрожаешь? И куда ты пойдёшь? — поинтересовался капитан. — Друзья твои уже улетели, даже раненых не взяли. Просто сожгли выхлопом всех вместе с трупами при взлёте. И крейсер их уже прыгнул. А подружек твоих тоже уже отправили на Землю. Ту вторую то кто так отделал? Ты, потому что не дала? Или потому что не взяла?

— Ах ты сука, — вскрикнул Марк и прыгнул на капитана.

Марк ударил его головой в грудь, и тот упал на спину, но молниеносно снова оказался на ногах и с разворота ударил ногой Марку в висок. В голове громко зазвенело, Марк пошатнулся но не упал. Он увернулся от кулака Роуга, метившего в челюсть и выполнил ответный апперкот. Капитан попятился к стене, Марк воспользовался этим, прижал его плечом и стал наносить серию ударов в брюшину, по печени. Роуг попытался отбиться коленом в пах, Марк увернулся но что-то тяжелое с силой обрушилось ему в основание черепа. Марк обмяк и быстро потерял сознание.

Глава V

Марк очнулся в белой комнате. На секунду его охватило чувство дежавю, но оно быстро прошло. Это был не медицинский отсек. Это была обычная камера. Узкие нары с жестким матрацем, серый комбинезон, все удобства в одном углу, вмонтированные в стену, дверь без ручки и глазок камеры. Шея ныла и резкая боль пронзала голову при прикосновении к ней. Он встал, чтобы пописать, но тут же снова рухнул на кровать из-за сильного головокружения. Он повторил попытку медленнее и наконец добрался до унитаза. Там он обнаружил, что кроме комбинезона, на нём ничего нет, а его гениталии были тщательно выбриты. «Я много пропустил» — подумал он, — «Надеюсь, парикмахер была женщина». Позже он обнаружил, что и грудь и подмышки и даже ягодицы тоже были девственно лысыми. «Что-то мне это не нравится, только бы меня не сдали в какой-нибудь галактический гомобордель». Это была, конечно, больная фантазия, вызванный ударом приклада солдата спецназа по голове, но всё равно, ничего хорошего от таких манипуляций ждать не приходилось.

Судя по силе притяжения и общим ощущениям — Марк был на Земле. Когда путешествуешь по планетам и остаёшься там на продолжительное время, то начинаешь острее чувствовать разницу в условиях жизни на каждой из них. Притяжение, атмосферное давление, влажность, даже запах на каждой планете был свой. Как замечали многие рейнджеры и поселенцы, земные условия ни с чем нельзя спутать — как будто попадаешь домой. Жизнь, зародившуюся на этой планете обмануть сложно, каждая клеточка помнит свою родину на генном уровне. Так что Марк определенно был на Земле. Если же продолжать мыслить логически, то он снова на какой-то базе АВБ. Значит остаётся сидеть и ждать, пока они заметят, что он очнулся и придут поговорить. Хотя, судя по условиям, резко отличавшихся от шикарных апартаментов того дома отдыха на Чёрном море, разговор больше не будет такой же приятный. Но к Марку никто не шёл, и даже не приносили еды и воды. Не выдержав жажды он попил из крана — не знаменитый на весь мир «Мишкин Лес», конечно, но на вкус достаточно чистая и очень холодная. Это плохой признак — значит место, где он находится, не имеет прямого доступа к воде. Её привозят или фильтруют, или добывают из растопленного льда, или опресняют морскую воду. В любом случае — это указывает на то, что база находится где-то в богами забытой глуши, под землёй, во льдах, под водой, а может всё вместе и сразу. Пророчество Леонида про рудники Антарктиды начинают сбываться.

Когда Марк уже конкретно страдал от голода, под дверью открылась щель, и через неё просунули поднос. На подносе был едва тёплый одноразовый контейнер с кусочками в жиже и одноразовая же ложка. Но Марк не замечал, что это хрючево больше похоже на корм для собак, и быстро всё съел. Запить пришлось опять же из под крана. Он неожиданно доставшейся еды организм Марка решил отключиться. Только он лег на кушетку, как быстро заснул. Второй условный день прошел аналогично. Белая комната, безделье, морение голодом, несъедобная в обычных условиях баланда, сон. Выбритый пах и подмышки начали ужасно чесаться и натирать нежную кожу. Тоже самое происходило и с лицом. Марк то и дело лазил себе под комбинезон, чтобы почесать и без того горевшие от раздражения гениталии. Со стороны, на камере, наверное, это выглядело, что он вконец опустился и сутки напролёт мастурбирует. На шестой день, через некоторое время после того, как Марк проснулся, дверь открылась и в камеру вошел старый знакомый — майор Берёзов.

— Здравствуйте Марк, — произнес он, — рад вас снова видеть у нас в гостях.

— Что-то в этом доме отдыха я не вижу сексуальных медсестёр, и ресторан работает паршиво, — заметил Марк.

— Да, к сожалению ситуация изменилась. У нас к вам много серьёзных вопросов. Вы лежите, лежите.

— Я так и знал, что опять будут вопросы.

— Вы в прошлый раз хорошо себя зарекомендовали, я надеюсь, вы и теперь будете сотрудничать? — спросил майор.

— Я постараюсь, — ответил Марк.

— Вот и хорошо. Но сначала, вы, наверное, захотите привести себя в порядок? Вас проводят в душ.

Душ оказался буквально за стенкой от камеры Марка. «Могли бы сделать дверь напрямую,» — подумал он, — «тогда бы этому отелю можно было бы присвоить одну звездочку». В душе ему доверили даже самостоятельно побриться, хотя, по его мнению, заключённым острые предметы не положены. Он долго думал, брить ли остальное, кроме лица, но потом решил, что лучше потерпеть, пока не отрастёт всё, как было. К тому же чесалось больше от грязи, чем от колючей щетины. После душа телу стало гораздо легче. Ему выдали чистый комбинезон, опять без белья, тряпичные серые же тапки и повели на допрос. Комната, где его уже ждал Берёзов, была до боли знакома. «Наверное их строят по единому проекту, как бункеры, и вставляют в тюрьмы уже готовыми, с мебелью и следователем,» — подумал Марк.

— Ну, рассказывайте, — предложил майор, кода они с Марком сели по разные концы большого металлического стола.

Марк долго и подробно рассказывал всё, что с ним произошло с момента прибытия на Эмерсон. Наиболее изматывающей получилась та часть рассказа, в которой Марк излагал суть примаратов, как он её понял, их планы, что они уже сделали, что планируют, как используют симулятидов. Берёзов постоянно перебивал, переспрашивал, просил рассказать какую-то часть заново. Проблема была в том, что тогда Марк уже был достаточно расслаблен после бутылки вина натощак, и некоторые детали помнил плохо. В принципе, он так и рассказал майору, но тот, по мнению Марка, только ещё больше убедится, что всё сказанное — горячечный бред алкоголика. В какой-то момент Берёзов предложил прерваться. Марку дали сходить в туалет, затем принесли обед — нормальную полуфабрикатную котлету и размороженную картошку на нормальной тарелке с нормальной вилкой. Запить пришлось водой из кувшина, стоящего тут же, На вкус вода ничем не отличалась от водопроводной. После обеда допрос продолжился, и майор опять стал расспрашивать про примаратов. Марк в десятый раз с самого начала рассказал то, что ему поведал Леонид. Он понимал, что это обычный приём — переспрашивать до посинения одно и тоже, стараясь найти несоответствия, несостыковки, нарушения логики показаний. Также это помогает получить больше подробностей, отличить художественный вымысел рассказчика от правды. Но когда участвуешь в этом сам, да ещё и на стороне обвиняемого — это утомляет и подавляет. Наконец, Берёзов разрешил пойти дальше, и Марк стал рассказывать о том, что случилось на поверхности Лаппинкотта. Он выслушал его версию допроса капитана Роуг Нара.