Три башенки и бездонная пропасть (СИ) - Шолох Юлия - Страница 15

Его корявый намёк я поняла. Он считает, что я всё же могла рассчитывать опутать графа, и предупреждает, что дело не выгорит, потому что граф беден. Интересно, кого он этим предупреждением желает защитить? Меня от неудачного брака или графа от происков расчётливой злодейки?

- Извините, мисс. Давайте забудем мою нелепую попытку пошутить. Я с рождения лишён юмора.

- Хорошо. Не будем ссориться, не хочу, чтобы вы уезжали от нас в дурном расположении духа.

Он тут же сел на прежнее место.

- Боюсь, я нескоро смогу уехать и моё расположение духа ещё не раз изменится. Нужно дождаться, пока Грейм сможет принимать посетителей. Пока он не вышел из своих комнат, ничего не остаётся, как только располагаться удобней для долгого ожидания.

- Так вы ожидаете графа? Разве он в замке? Вчера его не было целый день, я была уверена, что теперь вы проводите время со мной только оттого, что его милости нет дома.

- Уехал? - Мистер Артур остро взглянул на меня. - Нет, сегодня он никуда не уезжал. У него приступ.

- Приступ? Какой?

- Вы что, не знаете?

Рука Артура, лежавшая на колене, вдруг резко сжалась. Его, кажется, затрясло от злости.

- Вас никто не потрудился поставить в известность о припадках графа?

Его сухой голос хлестал как плеть. Когда виновный будет найден, его изобьют до крови.

- Мне очень жаль, нет.

Я услышала в своём голосе испуг.

Он сжал челюсти, и на скулах заходил желваки. Потом его суровый взгляд забегал по углам комнаты, как будто хотел сбежать наружу, за толстые стены.

- Будь на то моя воля, ей-богу, я бы всех слуг тут уволил! Их стыдливое умалчивание однажды доведёт до беды! В попытках оградить репутацию графа, к которому слуги в большинстве своём сильно привязаны, они подвергают вас опасности.

- Что вы имеете в виду? Пожалуйста, не скрывайте, расскажите мне про приступы!

- Конечно, мисс, я не могу вас не предупредить. Как я уже говорил, моя совесть часто лишает меня покоя, и я не смогу спокойно спать, зная, что ваша невольная неосведомлённость может стать причиной несчастного случая.

- Говорите, прошу!

Впервые после приезда я испугалась. Даже ночью, после вопля было не так страшно, там страх стирался и смешивался с ночным сновидением, растворялся в ночи, выцветая на фоне дня, а тут имел реальные причины.

Мистер Венгре взглянул на меня крайне серьёзно.

- Слушайте, мисс Ильза, и слушайте внимательно. Иногда у Грейма случаются приступы. Он совершенно выходит из себя, очень злится, кричит и становится крайне агрессивен. Не хочу вас пугать, но в это время как вам, так и никому другому ни в коем случае нельзя к нему приближаться. Скорее всего, мой совет не пригодится, когда начинается приступ, Донер запирает хозяина в комнатах. Но бывало, Грейм умудрялся выбраться и убежать в горы. Надеюсь, вы таким его никогда не увидите, всё человеческое покидает его черты. Вечером он может быть совершенно адекватен, а к утру уже теряет последние капли разума и походит на дикаря.

- И сейчас тот самый случай?

- Именно. Говорят, вчера он был полностью в себе. Верно?

- Да, мы ужинали вместе. Но я не знаю, насколько он был в себе, потому что до ужина видела его только однажды.

- Вот как?

Я глубоко вздохнула, закрывая глаза и ругая себя последними словами. Нельзя так теряться, с испугу взяла и выболтала лишнее! Так, глядишь, и что-нибудь непоправимое от растерянности с языка слетит - проблем не оберёшься.

- Вчера он был нормальным, как сообщили мне слуги. А к утру его пришлось запирать.

- Отчего же это происходит? Вы пытались выяснить?

- Конечно же! Никто толком не знает, по какой причине случаются приступы, но, по моим наблюдениям, они с годами приходят всё чаще. Доктора, которых мы приглашали, ничего необычного не нашли. Физически Грейм здоров. Они предполагают, что его нервная система расшаталась по каким-то причинам, о которых граф отказывается сообщать, и постоянно подвергается испытанию. Когда его нервы совсем истощаются, случается приступ. У женщин бывают похожие приступы, но они ограничиваются истерикой и слезами, а граф становится опасен для окружающих.

- Насколько опасен?

Он задумчиво наблюдал за моим лицом.

- Очень, мисс. Придумайте самое страшное - и не ошибётесь.

Ну нет, теперь я настороже и не стану вскрикивать: «Он что,

кого-нибудь убил»? Наоборот, самое время вспомнить, в чьём доме и под чьей опекой я нахожусь.

- Я не верю, будто граф очень опасен, ведь он на свободе. Его посещаете вы и его друзья. Гости проводят в Дабхис-холле по две недели. Если бы он был очень буйным и представлял угрозу себе и другим, вы бы давно о нём позаботились и поместили в более безопасное место. Это, конечно, очень печально, но думаю, вы бы не бросили милорда в замке вместе со слугами и гостями, которые могут пострадать от его болезни.

Мистер Венгре тут же потерял ко мне интерес. Кажется, я его разочаровала.

- Возможно, так и следовало поступить. - Буркнул он себе под нос. - Однако мы пока не решились. Вероятно вы, мисс, никогда не видели сумасшедшего дома изнутри. Не видели его пациентов, остриженных наголо, истощённых болезнью до синевы, крепко спеленатых смирительными рубашками. Никто из близких моих друзей не переступит его порог, пока ситуация не станет критической. Никто!

Он, кажется, разволновался, хотя я не смогла прочесть по его лицу точно, и сидел молча, думая о чём-то неприятном. Может, представлял графа в сумасшедшем доме? Серые грязные стены, узкая комната с единственным крошечным окошком под потолком и железная кровать.

Должно быть, реальность куда страшнее моей фантазии. Не хочу больше представлять себе это место!

Тем временем, к счастью, и обед подоспел.

Мистер Пак Блихсен обедать не пришёл. Мистер Венгре ел быстро, и было видно, что необходимость поддерживать дружелюбную беседу сейчас для него весьма обременительна.

Я же сидела как на иголках. Возможно, для кого-то припадки графа стали настолько обыденными, что можно скучать, пока милорд заперт в своих комнатах, как зверь в четырёх стенах, но у меня внутри всё кипело. Я так радовалась благожелательному отношению слуг и тому, как тепло меня приняли. А оказывается, они от меня столько скрывали!

Солнечная погода потеряла свою прелесть, я провела весь день в комнате, пытаясь решить, как поступить с новостями. Смотрела в окно, где кроме ведущей к обрыву долины виднелся край парка, где я ещё не бывала. Мы с тётушкой очень любили прогулки по живописной местности вокруг нашего городка, гулять же одной - словно негласное предательство привычки, принадлежащей двоим. Конечно, я понимаю, что настоящего предательства в этом нет, но не могу себя заставить выйти на свежий воздух, только чтобы наслаждаться прелестным видом цветущей зелени.

Однако времени себя жалеть не было, поэтому следующим утром я намеревалась попытаться найти союзника, который смог бы пролить свет на некоторые события, о которых слуги молчат. Найду ли я союзника в замке? Или придётся выбраться за его пределы? Тут только слуги и странный дядюшка, не высовывавший носа из своей лаборатории, и скучающий мистер Венгре, мимоходом напугавший меня и спустя минуту после этого замкнувшийся в своих мыслях так, что почти обо мне позабыл.

Одевшись, я снова подошла к окну, где попыталась рассмотреть парк и понять, как за ним ухаживают. И сама себе удивилась. Неужели это важно? Кажется, я зациклилась на денежной оценке состояния Дабхис-холла, как будто точно собралась прибрать его к рукам вместе с хозяином. Так сосредоточилась, подсчитывая чужие доходы и суммы, пущенные на содержание, что упустила главное. Граф безумен, первое впечатление меня не обмануло. Почему же я закрыла на него глаза, не поверила своему собственному суждению?

Так жаль. Такой молодой и кажется, несчастный. Больной. Но если он причиняет вред окружающим, то его нужно остановить!

Видимо, друзья и прислуга стараются скрыть проблему, может, даже жалеют его, но в данном случае жалость неуместна. Да, сумасшедшие дома ужасны, но не менее ужасны безнаказанные убийства невинных, которые можно предотвратить.