Лисьи Чары (СИ) - Иорданская Дарья Алексеевна - Страница 29

- А ураган? Он, конечно, будет очень полезен крестьянам, - в тон ей заметил лис.

Он сложил руки на животе, закрыл глаза и то ли уснул, то ли о чем-то глубоко задумался. Пан решила, что раз оборотень еще жив, то можно идти вниз и хорошенько отоспаться. Сняв с крюка лампу, она вышла из комнаты и аккуратно прикрыла за собой дверь. Низу, казалось, даже не заметил ее ухода. Вернувшись к себе, Пан притушила фитиль, забралась под одеяло и попыталась уснуть. Одна непогода сменилась другой, куда более страшной. Ветер бил в окна, заставляя ставни громко хлопать, а стекла дребезжать. Что-то с громким шмяканьем ударилось в стекло. Пан встала, приблизилась к окну и увидела размазанного по окну кровавым пятном голубя. Створка хлопала под ударами ветра, звякал сорванный крючок. Пан попыталась зацепить его за кольцо – силясь при этом не смотреть на голубя – но только оторвала окончательно. Ветер ворвался в комнату, сбил на пол по счастью уже потушенную лампу, одним сильным порывом свалил сначала умывальник, что было не очень странно, а потом сдвинул в сторону кровать. Оставаться в комнату дольше было опасно.

Пан схватила сумку, затолкала в нее данное накануне Петером платье, проверила, висит ли на шее лисий медальон, и выбежала в коридор. Низу стоял у лестницы, подталкивая в спину Герна и Рискла, полностью одетых и сосредоточенных. Снизу слышался голос трактирщика, отдающий отрывистые команды.

- Быстро в подвал, - не дающим возразить тоном велел лис. Он успел когда-то натянуть снятый с пугала наряд и теперь зашнуровывал куртку. Повернувшись к Пан, он просто толкнул ее в руки отца. – Быстро идите в подвал!

- Ураган? – спросила шутовка, но ее голос почти потонул в грохоте ветра. Ответа лиса она также не услышала.

Герн тянул ее за собой, крепко взяв за локоть, с другой стороны за плечо ее держал Рискл, словно они думали – Пан сбежит. В главном зале все столы и лавки были сдвинуты в сторону, обнажив средних размеров люк с искусно замаскированной крышкой и едва заметной выемкой-ручкой. Фредди уже открывал подпол, Петер стоял наготове с короткой лестницей и двумя лампами. Все прочие огни в трактире были погашены. Едва люк открылся, трактирщик проворно сунул туда лестницу, спустился и крикнул:

- Лезьте! Не бойтесь, госпожа Гирсоэл, я вас поймаю.

Пан вовсе не боялась ни лестниц, ни подвалов, но шум ветра заставлял ее нервничать. Бросив короткий встревоженный взгляд на лестницу, она начала спуск. Округлые планки, служащие ступеньками, были отполированы множеством ног, босые ступни Пан поскальзывались, с другой стороны, она, скорее всего, не рисковала посадить занозу. Спрыгнув с последней ступени, она ощутила холодный камень. Погреб был винным – по стенам стояли стеллажи, частично заполоненные бутылками. Машинально взяв одну из них, Пан разглядела на бутылке сургучную печать с королевским клеймом и датой – «719 ловр». Быстро прикинув в уме, Пан присвистнула – горькой настойке было уже без малого пять сотен лет.

- Мои предки имели особое разрешение, - сказал Петер, увидев в руках Пан бутылку. – Мы даже имели право называть Настойку нашим именем.

«Стоур» - значилось на пожелтевшей бумажной этикетке.

- Наверное, эти бутылки стоят целое состояние сейчас, - уважительно заметила Пан.

- Семейная реликвия, - пояснил трактирщик, отвесил замешкавшемуся сыну не менее семейный подзатыльник и захлопнул люк.

В погребе было просторно и даже уютно. В дальнем углу стоял стол, накрытый скатертью в красно-белую клетку, на который водрузили одну из ламп. Пан присела на стул, обитый кожей, маги устроились на лавке, внимательно оглядывая стеллажи с настойками. Только хозяин трактира и его сын остались у лестницы, напряженно прислушиваясь. Через некоторое время их тихая тревога передалась и Пан.

* * *

Низу поднялся обратно на чердак и опустился на свой тюфяк. Сквозь пролом в крыше ветер пытался достать его. Оборотень мрачно посмотрел наверх и прикинул свои шансы. Перекинься он лисом, станет быстрее, но – легче, и ветер попросту собьет его с ног и поднимет в воздух. Со вздохом, оборотень вышел на Тропу. Мир почти не переменился, все-таки трактир Петера начал строится еще в те времена, когда люди понимали, как важно совпадение сторон мира. Однако, теперь появилось еще одно действующее лицо – ветер, злющий, оскаленный, как пес, рвущийся с поводка, но только раздирающий себе горло строгим ошейником. Поводок тоже был, Низу разглядел его, сощурившись.

- Тише! Давай поговорим, - примирительным тоном начал лис.

Ветер оторвал еще кусок крыши и швырнул ее в маленькую фигурку, сидящую на матрасе. Лис успел увернуться от шифера, острый край которого вполне мог перерубить его пополам – настолько силен был удар. Вскочив на ноги, Низу выставил вперед руки и сплел пальцы. При колдовстве он предпочитал использовать левую руку, но для надежности решил – пусть будут обе. Теперь удары ветра упирались в бледные узкие лисьи ладони, которые, казалось, может поломать и легкий сквозняк, ударялись, как об щит, и проходили впустую. Ветер злился, все увеличивал силу удара, и в какой-то миг Низу покачнулся и с размаху впечатался в дверь.

Быстро вернулась боль. На этот раз происхождение ее не было сверхъестественным: такой удар запросто мог сломать человеку позвоночник, по счастью у оборотней были значительно более крепкие, а главное, гибкие скелеты. Низу только позволил себе тихий стон, но тут же проглотил его, хватаясь за едва заметные сучки на обшитой досками стене, поднялся и в прежнем жесте выставил вперед руки.

- Я хочу поговорить! Ответь мне! – упрямо сказал лис.

Ветер свесился в пролом. Его глаза – множество жутких светящихся глаз, совершенно не складывающихся в пары, разноцветных, разноразмерных – уставились на крошечную, покачивающуюся фигурку. Он размышлял, насколько может размышлять ветер. Лис ждал.

А потом ветер принял решение. Удар был особенно сильным, хотя Низу и пытался его смягчить. Кусок шифера все же настиг его, такой же острый, как предыдущие, и рассек левое плечо. По руке потекла горячая кровь. Раненая рука задрожала, колдовать теперь было совершенно невозможно.

- Я сниму с тебя ошейник, - слабым голосом сказал Низу. – Позволь мне попытаться! Я умею…

Следующий удар, скорее всего, стал для оборотня последним.

* * *

Что-то горячее потекло по груди. Опустив глаза, Пан увидела расползающееся по рубашке багровое пятно. Кровоточил медальон, мешочек давно уже промок насквозь и отяжелел. Быстро стянув его с шеи, Пан вытащила медальон и поднесла к лампе. Заинтересованные маги придвинулись ближе. На скатерть мерно падали капли, нитки, стягивающие две половинки медальона, истончились и почти порвались. Пан могла с уверенностью сказать – Низу в смертельной опасности. Она попыталась сказать себе, что вполне может найти другого, не настолько дерзкого и неуправляемого союзника. А потом поняла, что причина ее тревоги несколько менее эгоистична: оборотень ей нравился. Он действительно был намного сложнее и многограннее, чем это казалось на первый взгляд.

- Пап, ты можешь это починить? – хрипло спросила Пан.

- Прямо сейчас? – Герн с сомнением хмыкнул. – Кажется, это неподходящее время.

- Подходящее, - упрямо сказала Пан. – Попробуй, только не сломай его окончательно. Половинки медальона не должны ни в коем случае разъединиться. А я пока оденусь.

Подхватив сумку, она ушла в дальний угол. Платье покойной жены трактирщика и вправду оказалось ей впору. Затянув пояс, украшенный вышивкой, Пан прицепила к нему зачарованный нож и гильдейский знак. Герн к этому моменту уже изучил медальон со всех сторон, и теперь потирал в задумчивости подбородок.

- Быстрее можно?! – взмолилась Пан.

- Что ты собираешься делать? – Герн тяжело вздохнул, потому что в глазах его дочери в этот момент зажегся удивительно знакомый огонек. Обычно в такие моменты спорить с ней было бесполезно. – Послушай, Панце, я не могу вот так без предварительной подготовки браться за это. Вещь явно зачарованная, кто знает, как она себя поведет.