Вирус убийства - Мейтланд Барри - Страница 30

Они закончили писать отчеты вскоре после одиннадцати и по пути в офис Таннера сделали с них копии, воспользовавшись стоявшим в коридоре копировальным аппаратом. Таннер небрежно швырнул их доклады на поднос для бумаг.

— Сегодня состоится конференция старших офицеров по поводу этого расследования, — заявил он.

— Что состоится? — переспросила Кэти.

— Конференция старших офицеров, — повторил Таннер. — Это новое слово в регулировании процедуры дознания. Мы получили по этому поводу меморандум два месяца назад. Надеюсь, вы читаете меморандумы, которые нам пересылают? Там говорится о необходимости ознакомления старших офицеров с наиболее значительными делами. А также о необходимости оказывать помощь молодым детективам в расследовании особенно щекотливых случаев.

— Помощь? — Кэти смотрела на него во все глаза. — Но нам помощь не требуется.

— Это не согласуется с установившейся точкой зрения, сержант. — Он поднял глаза и впервые за это время посмотрел ей в лицо. — Никак не согласуется.

Она с шумом втянула в себя воздух.

— Когда… когда в таком случае состоится эта конференция?

— Я же сказал — сегодня. Не беспокойтесь. Вы тоже будете приглашены.

— А что нам делать до начала конференции?

— Ничего. Сидеть у себя в офисе и ждать.

Около часа дня Кэти при посредстве одного из секретарей связалась с офисом Таннера и получила разрешение отлучиться на ленч. Когда они с Гордоном вернулись в свой офис, их ожидала прикрепленная к двери отпечатанная на машинке телефонограмма, из которой явствовало, что конференция состоится в три часа дня в одном из небольших конференц-залов — комнате 407. Без четверти три прибыло новое распоряжение, где говорилось, что конференция переносится на час и будет проводиться в комнате 518. В три пятьдесят они взяли свои папки, поднялись на пятый этаж и обнаружили, что комната 518 находится рядом с секретариатом заместителя главного констебля. Секретарша Лонга провела их в пустую комнату, предложила чаю, от которого они отказались, и вышла, прикрыв за собой дверь.

В четыре пятнадцать секретарша вернулась и сказала, что встреча будет проходить в личном офисе заместителя главного констебля. Когда секретарша подвела их к офису, его дверь, выходившая в помещение секретариата, распахнулась, и Кэти, к большому своему удивлению, узнала доктора Бимиш-Невилла, сидевшего в кабинете и разговаривавшего с каким-то человеком, которого она не видела. Еще один человек, которого Кэти не смогла идентифицировать, стоял рядом с доктором и смотрел на него сверху вниз. Это был высокий, плотного сложения мужчина с седыми волосами, одетый в серебристо-серый деловой костюм. Он поглядывал на доктора с каменно-спокойным выражением лица, и Кэти неожиданно пришло в голову, что она это лицо уже где-то видела. Возможно, это был адвокат. Мужчина сказал своим собеседникам что-то, чего Кэти не разобрала, взял со стола портфель и вышел из комнаты, смерив по пути Кэти холодным взглядом.

Когда они вошли в комнату, Кэти поняла, что Бимиш-Невилл разговаривал с заместителем главного констебля. Рядом с ним сидел инспектор Таннер.

Лонг жестом предложил вошедшим присесть и подождал, пока секретарша закроет за собой дверь. Стулья были мягкие и низкие, предназначенные для неформального общения за кофейным столом. Однако именно это обстоятельство вызывало у Кэти чувство дискомфорта.

— Думаю, сегодня на минутах экономить не стоит, — начал Лонг. — Мы собрались здесь, чтобы обсудить ход расследования самоубийства Алекса Петроу, которое имело место в Стенхоупской натуропатической клинике в не установленное точно время в ночь с 28 на 29 октября. Цель данной встречи — устранение известного смятения в умах, возникшего в связи с некоторыми аспектами этого дела.

Кэти не намеревалась вмешиваться в разговор, не выяснив досконально, какое направление примет эта встреча, но вступление, с которым обратился к присутствующим Лонг, ее покоробило.

— Сэр, — перебила она Лонга, — если мы собрались здесь, чтобы обсудить ход расследования и некоторые аспекты этого дела, то присутствие на данном совещании доктора Бимиш-Невилла представляется мне совершенно неприемлемым.

Лонг поднял на нее глаза словно для того, чтобы она могла оценить степень испытываемого им недовольства и раздражения, после чего снова опустил их в лежавшие перед ним бумаги и некоторое время молчал. Казалось, он хотел, чтобы установившаяся тишина отрезвляющим образом подействовала на некоторые горячие головы, находившиеся в комнате.

— Доктор Бимиш-Невилл, — произнес он наконец тихим голосом, — выразил желание сделать заявление, которое, как он надеется, в значительной степени прояснит ситуацию. В этой связи мне бы хотелось заметить, что наша задача — не только стремление развеять туман вокруг этого дела, но и достичь скорейшего разрешения проблемы. Полагаю, это согласуется и с вашими намерениями, сержант?

— Так точно, сэр.

— Очень хорошо. Теперь, быть может, доктор повторит детективам все то, что он сообщил ранее мне и инспектору Таннеру?

Бимиш-Невилл некоторое время молчал, прикрыв веками глаза, потом дернул носом и согласно кивнул.

— Благодарю вас, заместитель главного констебля. Я очень рад, что мне представилась возможность уладить это дело. — Его голос постепенно набирал силу. — В этой связи я должен признать, что испытываю по этому поводу известное смущение. Я и представить себе не мог, что этот случай — несомненно, трагический по сути, но простой как выеденное яйцо, — будет столь усложнен и раздут… хм… до масштабов серьезного уголовного расследования. — На мгновение его лицо озарилось печальной болезненной улыбкой. — По мере того как оно разворачивалось перед моими глазами, обычная человеческая трагедия трансформировалась в некий вселенский кошмар. Мир в умах десятков людей, за которых я несу ответственность, а также покой и стабильность клиники оказались под угрозой. Я попытался спустить это дело на тормозах, но теперь понимаю, что совершил ошибку, так как тем самым поставил и себя, и членов обслуживающего персонала клиники в двусмысленное положение. В настоящее время мне бы хотелось снять возникшее между нами недопонимание и помочь привести это дело к простейшему разрешению, каковому, кстати сказать, следовало отдать предпочтение в первый же день расследования.

Он откашлялся, прочищая горло, поудобнее устроился на стуле и устремил свой гипнотический взгляд на Кэти.

— В первоначальном интервью с вами, сержант, я пошел на известные упрощения, которые в ретроспективе оказались контрпродуктивными. Сейчас я ясно это вижу, хотя в свое время мне представлялось более благоразумным скрыть некоторые факты, которые могли бы запятнать безупречную во всех остальных отношениях репутацию Стенхоупской клиники. К примеру, тот факт, что Джеффри Парсонс и я не вызвали полицию сразу после того, как мистер Парсонс обнаружил тело Алекса Петроу. По моему настоянию — это целиком и полностью моя вина — мы затянули с вызовом, чтобы, так сказать, несколько подправить и даже приукрасить обстоятельства обнаружения тела, каковые, откровенно говоря, были самого неприятного и компрометирующего свойства.

Кэти подумала о том, что этот человек отлично умеет продавать свой товар. Он был чрезвычайно убедителен, расписывая его достоинства, и использовал все, что имелось в его природном арсенале — голос, руки, тело и, конечно же, глаза, — чтобы завладеть вниманием аудитории и заставить ее ему довериться. Все его фразы были тщательно составлены и заготовлены заранее, но произносились с большим чувством, создававшим иллюзию спонтанности, а также впечатление, что они идут от сердца.

— Когда мы нашли Петроу, он был одет — я даже затрудняюсь назвать это одеждой — в весьма странный костюм, состоявший из полосок кожи, кожаных поясков и всего такого прочего. Это определенно имело некий извращенный эротический смысл — его гениталии были открыты всем взглядам, хотя должен признать, что такого рода мысли пришли нам в голову далеко не сразу. Зрелище, прямо скажем, было довольно гротескное; подобный эффект еще больше усиливала надетая на голову черная кожаная шапочка-маска, полностью скрывавшая его лицо. Из-за этого мы поначалу даже не поняли, кто именно висит в петле.