Джинния - Черная Галина - Страница 39

— Не буду я ничего рассказывать, сами посмотрите, думаю, вы удивитесь, — затягиваясь, пробормотал он. — Я больше туда ни ногой, эти твои неблагодарные соплеменники пытались меня убить! Дичь, да?!

— Как это? — озабоченно глядя в сторону Города Колонн, спросила Акиса.

— А ведь скольких из них я вылечил! Чтоб вы знали, повторюсь, что занимаюсь целительством, я врач, это наша семейная профессия, — пояснил он нам с Мишей. Мы присели рядом на булыжники, их было тут порядочно, откуда только они взялись в пустыне? Скольких ужасных чудовищ я там вылечил за три тысячи лет практики! — повторил Симурх, энергично махнув лапой в сторону Ирема.

— Кого это ты называешь чудовищами? — недобро прищурилась моя подруга.

— Извини, сестра, но ты сама знаешь, что твои сородичи в большинстве своем ужасные уроды, ты — редкая жемчужина, дичь! — хитро глядя на Акису заявил пес-мутант, между прочим не подходивший ни под один стандарт красоты: и собаки, и птицы отреклись бы от него как от жертвы генетического эксперимента…

Джинния ограничилась фырканьем и не сдержала самодовольной улыбки.

— Но почему джинны пытались вас убить? — напомнил Симурху наш милиционер.

— Потому что им, видите ли, понадобились собачьи почки, дабы незаметно скормить дракону, который узурпировал здесь власть несколько дней назад! Они считают, что это поможет, ибо собачьи почки — смертельный яд для организма Аджи-Дахаки, особенно в толченом виде добавленные в зеленый чай. Ну не дичь ли?

— Самая натуральная, — переглянувшись, признали все мы.

— Я с трудом смог убедить их, что раз детородные органы у меня птичьи, то кишки и почки даже близко не могут быть собачьими. Но, оскорбив меня фразой: «Когда Аллах тебя создавал, он пребывал в шутливом настроении, поэтому мы лучше проверим сами, друг!», они собирались вспороть мне живот. Просто дичь какая-то! И ведь это не кто иной, как Махджуд и Абджас, которых я считал своими лучшими друзьями! Правда они мне денег должны были, — призадумался Симурх. — В общем, я их убедил, но чует мое сердце, что вовремя от них улетел, они могли и передумать! Клянусь, больше и лапы моей там не будет, пусть лечатся дедовскими способами! Это ж дичь — пить воду из Зем-зема и как снотворное, и от зубной боли, и для выращивания новых конечностей?! Древняя дичь, говорю я вам! Я лично за прижигание огнем и прогрессивное хирургическое вмешательство, а вы?

— Я «за», — поспешно поднял руку мой сосед. Мы с джиннией уставились на него удивленными взглядами, но, похоже, Миша просто пытался поддерживать разговор с этим болтуном…

— Вот речь настоящего мужчины! Кстати, не хотите ли выпить? У меня тут в аптечке осталась одна склянка этилового спирта. Нет? Может, тогда настойку пустырника? Нет?! А я пью эту дичь от нервов, никак не могу прийти в себя после вчерашнего предательства, — он отхлебнул из пузырька, по-собачьи прихлебывая языком.

Внезапно меня озарило.

— Так, говоришь, одолжить собаку на два дня? — обернулась я к джиннии. — А потом вернуть ее хладный труп с вырезанными почками?! Вот что ты уготовила Найде! Ты чудовище!

— Почки? Зачем почки?! Я… я думала, Аджи-Дахака согласно древней легенде просто боится всех собак и с помощью их его можно изгнать, — недоуменно пробормотала джинния, кажется, на этот раз она не притворялась. Или наоборот, притворялась особо изощренно!

— Как бы не так, об этой легенде все узнали недавно, лет пятьсот назад, пока ты где-то там сидела, — сказал Симурх, отбросив пустую склянку и пьяно уставившись на нас влажными собачьими глазами. Кажется, когда мы его только встретили, они у него были птичьи… Ну точно монстр, что хочет с собой, то и делает!

— Нам нужно узнать обстановку в городе, как же нам туда пробраться? — вернул всех к главной теме практичный Миша.

— Никак, они вас сразу убьют, вы же люди, — утешил птица-собака с профессией доктора, гремя склянками внутри вещмешка и извлекая на свет настойку пиона.

— Слышите? Я вам то же самое говорила! — воскликнула Акиса, кивая на Симурха. — Напоминаю еще раз, я за вас не в ответе, — сами сюда захотели. Все, хватит тратить время на болтовню, если вы ничего не придумали, пора применить мой план — вы отвлекаете ифритов, а я проникаю в город! Как жаль, что на стны наложены чары, войти можно только через главные ворота…

— Как же туда проник дракон? — задумчиво спросил Миша. Как ни странно, этот вопрос раньше не поднимался…

— А дичь его знает! Н-наверное, подкупил привратных караульщиков, — пробормотал Симурх, нюхая какую-то траву все из того же вещмешка. — Теперь эта п-парочка в дворцовой страже п-шла на повышение.

— Слушай, а ты не хочешь про это рассказать поподробнее? А то нам тоже не помешают твои почки, преследуем ту же цель — свергнуть дракона, — решительно заявил наш мужчина, демонстративно засучивая рукава.

— По-пробуйти только, вы не знае-ти, с кем связываетесь, я ж, дичь, С-симурх! — крайне неуверенным голосом вскричал монстрик, попытавшись отодвинуться, но Мишка уже схватил его за шкирку.

Глава тридцатая, ЗАГОВОРЩИЦКАЯ

Я готова была броситься на помощь Симурху, который вызывал у меня нежную симпатию, как любая говорящая пушистая зверюшка, — к тому же пьяная и безвинно страдающая. Поведение Миши меня возмутило, в последнее время он просто неадекватен, вот как ломает застенчивых молодых людей школа милиции, но его решительность, мм, трогала во мне какие-то женские струны. Э-э, то есть струны женской души. Но я все равно, пока он не устроил собачке допрос с пристрастием, встала рядом, готовая вмешаться в любую секунду.

— Ай, потише, Симурх, твой голос не отличается сладкозвучием, а у меня и так голова болит! Но юный стражник прав, нам всего лишь нужно знать, что там творится внутри, придумано ли что-нибудь более серьезное, чем собачьи почки, чтобы изгнать дракона из города и вернуть нашего бывшего правителя Бимелуса-второго? Что, мои соплеменники уже взяли в руки магические жезлы и прикрыли груди щитами-амулетами? Поднялось ли в городе освободительное движение джиннов, принявших ислам? — с суровым пафосом опытной революционерки поинтересовалась Акиса.

— Н-не заметил, может, у них было т-тайное подз-м-льное собрание? — Симурх пожал тощими плечами. — Дичь, так вы бу-удете пр-ходить медицинский осмотр? Я за этим з-здесь сижу, а не п-т-му, что мне все равно, где присесть и напиться. Ой, дичь…

Но голос у него был неубедительный, словно он сам не верил в то, что говорил.

— А что тут за камни валяются без дела? Пусть Акиса сотворит катапульту и сбежит, а мы забросаем булыжниками стены, нас заметят, схватят и привяжут к позорному столбу на главной площади города. А Акиса как раз успеет собрать все подполье, выступить с протестом и призвать собратьев к оружию. — Нет, хорошая все-таки идея мне в голову пришла!

— А дальше что? — глядя исподлобья, тихо спросил Миша.

— Ну, придумаем что-нибудь! У нас на это будет время, совсем необязательно, что они казнят нас в первый же день, — оптимистично заметила я. — Это ведь жестокий Восток, скорее всего, сначала нам дадут повисеть недельку на раскаленном солнце без воды и еды, а за это время такую волну народного бунта патриотическими речами можно поднять! Конечно, если нас не заставят отказаться от мученического венца дети, тыкая палками и забрасывая камнями.

— Аглая, не обижайся, но ты полная…

— Кстати, а откуда в пустыне булыжники? — Я кивнула на камни, намеренно перебивая Мишу, потому что выражение лица у него было, мягко говоря, не восхищенное моим гибким умом.

— Это бедуины накидали, мы тоже не знаем, где они их берут, но у них это считается задабриванием джиннов. Чтобы не обижать бедуинов, мы эти булыжники использовали как строительный материал, они всегда очень радовались, когда камни пропадали. Но приносили бы лучше золото, раз уж так хотели нам угодить! — недовольно заметила Акиса.

— О джинны, бедуи-ны, дичь, короче… — Симурх громко икнул, прервав свое пьяное бормотание. Он уже давно полулежал на песке, вцепившись в вещмешок как в своего лучшего друга и потягивая что-то из очередной склянки.