Иллюзия Истории (СИ) - Галечян Михаил Гаикович - Страница 59

— Может лучше было остаться у мистера Джонса?

— Может и лучше. Но тогда мне хотелось побыть одному.

— И что произошло потом?

— Весь следующий день валялся в кровати, спал, читал. Пару раз спускался на кухню поесть консервов. Когда в очередной раз проснулся, было уже темно. Снова спустился в гостиную, хотел выйти подышать прохладным ночным воздухом, как вдруг услышал странный звук. Словно в спальне Роберта уронили что-то тяжелое. Стараясь не скрипеть ступеньками, поднялся, прокрался к закрытой двери, прислушался. Оттуда доносилось шуршание шагов. Неожиданно щель под дверью вспыхнула прыгающим светом фонаря. Я не выдержал и распахнул дверь. Посреди комнаты с фонарем в руках стоял Роберт.

— Это точно был Роберт? — с сомнением спросил Вудс.

— Думаете, я мог не узнать родного брата?

— Но в комнате было темно. Как только дверь открылась, человек инстинктивно должен был направить фонарь на тебя.

— Нет, почему-то сразу включился верхний свет. Никаких сомнений: в двух метрах стоял именно Роберт, умерший вчера утром мой брат. Немая сцена длилась несколько секунд. На его лице отразилось удивление. Не говоря ни слова, он подошел и аккуратно закрыл дверь перед моим лицом. Я простоял минуту, прислушиваясь, но за дверью царила тишина. Когда, наконец, решившись, снова открыл дверь, комната была пуста.

Вудс скептически вздохнул. Парень, конечно, перенервничал, понять его можно, но отсюда не следует, что можно позволить морочить себе голову.

— Сам-то понимаешь, какой вздор несешь? — спросил он.

Фрэнк сидел нахохлившись, угрюмо смотря под ноги.

Вудс вспомнил страшную дыру в груди Роберта, которая поглотила скальпель и таз с внутренностями. Жуткая картина! Теперь вот еще оживший мертвец. Мистикой можно объяснить все что угодно. Вот только в мистику он не верит. Ее нагромождение только убеждает в чьих-то изощренных проделках. Но не понятно главное — зачем? И парень, конечно, здесь не причем.

Вудс вернулся в кресло.

— Извини, Фрэнк, не хотел обидеть. Тебе досталось в эти два дня. Прости. Давай попытаемся вместе разобраться в чертовщине. Ты же собираешься стать физиком. Значит, тоже не веришь в мистику, потусторонние силы и прочую ахинею для малограмотных деревенских кухарок. Сейчас уже поздно, лучше ляжем спать, а утром обдумаем как быть дальше.

3

Вудс разместился на диване в гостиной. Деревенская тишина и приятная ночная прохлада быстро убаюкали его. Но посреди ночи Вудс проснулся — кто-то осторожно тряс за плечо.

— Мистер Вудс, мистер Вудс! — звучал в ухе взволнованный шепот Фрэнка. — В спальне Роберта опять кто-то ходит!

Фэбээровец вскочил словно ошпаренный. Выхватил револьвер из-под подушки, и крадучись неслышно поднялся на второй этаж. Затаив дыхание, Фрэнк шел за ним по пятам. У двери Вудс остановился, прислушался, знаком велел Фрэнку замереть. Из комнаты доносился тихий скрип половых досок. Вудс рванул дверь, ворвался в спальню, громовым голосом, словно автоматной очередью:

— Стоять! ФБР! Руки за голову!

Посреди комнаты, залитой светом включившейся люстры, стоял человек с фонарем. Бледное лицо выражало крайнее удивление.

— В чем дело? — спросил он. — Что вы делаете ночью в моем доме?

— Руки за голову! — повторил Вудс.

Незнакомец пожал плечами, что-то проворчал, но подчинился.

— Но, мистер Вудс, это мой старший брат Роберт, — сказал Фрэнк дрогнувшим голосом.

— Успокойся, Фрэнки, — сказал Роберт, ласково улыбнувшись брату, — какое-то недоразумение, сейчас все выяснится. Прости, что разбудил.

Вудс не спускал глаз с незнакомца.

— Спецагент ФБР Вудс, — представился он. — Документы какие-нибудь есть?

— Разумеется, офицер, — кивнул Роберт, доставая из нагрудного кармана бейдж.

«Министерство энергетики США. Лос-Аламосская национальная лаборатория. Директор профессор Джулиус Роберт Оппенгеймер» — прочитал Вудс. С фотографии смотрело лицо собеседника. И мальчишка опознал брата. Чертовщина! Правда он никогда не слышал о такой лаборатории, но мало ли что. Надо идти напролом, решил он.

— Три дня назад в этой спальне Фрэнк обнаружил ваш труп. В данный момент он заперт в морге муниципальной больницы Санта-Фе. Прокомментируете, доктор Оппенгеймер?

Лицо Роберта никак не изменилось. Он бесстрастно смотрел в глаза спецагенту, словно не расслышал вопроса. Или соображал что сказать.

— Ах вот оно в чем дело, — наконец, произнес он. — Тогда надо просто немного подождать.

— Подождать? — не понял Вудс.

Роберт не успел ответить. Фрэнк, неотрывно пялившийся на брата, произнес глухим голосом:

— Это действительно Роберт, только он…

— Только что?

— Стал старше лет на десять или пятнадцать.

— Что значит «стал старше»? — переспросил Вудс и осекся. — Покажите-ка ваш бейдж.

«Выдано 15 июля 1942 года».

— Что все это значит!? — с расстановкой произнес он, размахивая бейджем перед носом Роберта. — Признаюсь, дьявольщина с трупом впечатлила. В духе древнеиндейского колдовства, не так ли? Экономка индианка навахо ваша сообщница? Вместе придумали и осуществили изощренное убийство? А теперь вот еще документ, который выдадут через тринадцать лет. И загримировались так ловко, что провели родного брата Роберта! Хитро наворочено!

— Успокойтесь, мистер Вудс, уверяю, никакого криминала. Я же сказал, надо подождать и все прояснится. — Роберт подошел к кровати, сел с видом человека, готового к ожиданию.

Вудс наблюдал спокойствие лже-Оппенгеймера с нарастающим бешенством.

— Послушайте, как вас там, надеюсь понимаете, за убийство вам грозит электрический стул.

Роберт был невозмутим. Фрэнк подошел к кровати, сел рядом с братом, осторожно положил руку на плечо.

— Что случилось, Бобби? — тихо спросил он. — Расскажи, прошу тебя, я поверю каждому слову.

— Перестань, Фрэнк! — окрикнул Вудс. — Неужели не видишь, как ловко дурачит тебя этот человек? Он убил Роберта с какой-то целью. Надо понять замысел этого коварного и хладнокровного убийцы.

— Это Роберт! Мой брат Роберт! — срывающимся голосом закричал Фрэнк.

Вдруг высоко над полом появился маленький стеклянный елочный шарик. За секунду он раздулся до двухметрового полупрозрачного шара, стенки растворились и на повисшем в воздухе сегменте остался человек в генеральском мундире. Он широко улыбнулся Роберту и, спрыгнув на пол, подошел к нему. Пораженные Вудс и Фрэнк молча следили за генералом.

— Мое почтение, доктор, — светски поклонившись, произнес он.

— Здравствуйте, мистер Понс, — пожал протянутую руку Роберт. — Совершенно не понимаю, как попал сюда повторно через тринадцать лет? Меня тут уже обвинили в убийстве самого себя, грозят электрическим стулом. Начал сомневаться придете ли выручать. Так что случилось?

— Сбой Трансхрона, — коротко ответил Понс.

Роберт сделал вопросительное лицо.

— Сразу после убийства Роберта монгами, мы должны были переправить вас сюда — из 2345 года в позавчерашний день, — продолжил Понс. — Поменяли бы труп на вас, живого и здорового, и все было бы шито-крыто — идеальное Внедрение! Но возникла непредвиденная проблема. Помните, как вы с Ольгой с парусного фрегата попали на базу 2345 года? Так вот монги тогда организовали сбой в работе Трансхрона базы. И вы, новый и истинный Роберт Оппенгеймер оказались не здесь позавчера, а в Лос-Аламосской лаборатории и через тринадцать лет после нужной даты Внедрения. А вы, который уже прожил тринадцать лет в двадцатом веке и работает в Лос-Аламосской лаборатории, наоборот, попали на тринадцать лет в прошлое. Из 1942 в 1929 год. Двумя скачками — во вчерашний и сегодняшний дни. Каково закрутили монги, а!?

— Но ситуацию надо же исправить, — сказал Роберт. — Только как? Просто нас переставить? Меня сорокалетнего вернуть в сорок второй год в Лос-Аламосскую лабораторию, а меня двадцатисемилетнего, случайно очутившегося в 1942 году доставить сюда в 1929.