Пятизвездочный теремок - Донцова Дарья - Страница 5

Вероника махнула рукой:

– Она после разрыва с папой стала говорить: «Мой супруг – покойник» или «Я вдова». Очень на отца злится, что он в США прекрасно живет, обзавелся бизнесом, семьей, у него трое детей. Маму он конкретно видеть не желает. Дядя Сеня за океаном тоже преуспел, но он холостяк, сестре много помогает. Когда у него в Америке дела в гору пошли, он Рите денег на гостиницу дал. А у нас все под откос покатилось. Мы обеднели, я после болезни в мединститут не вернулась, выучилась на медсестру, работала в клинике. Замуж за Алексея вышла. Жили мы вместе с мамой, у нее всегда непростой характер был. Нам с супругом плохо с ней жилось, а свои апартаменты не купить. Маргарита Федоровна знала о том, что мы мучаемся, и предложила сюда переехать, у нее работать. Вот же счастье выпало! Бесплатное жилье, нехилый оклад, свежий воздух, общение с разными людьми. Понятно, что мы за этот шанс ухватились. Господи, такая радость! А потом…

Ника махнула рукой.

– У мамы инфаркт случился, едва ее на ноги поставили. И новая напасть. Слабоумие стартовало. Да так быстро! Мать уж не молода…

– Она сказала, что ей сорок пять, – улыбнулась я, – но в это верится с трудом. Вам-то за тридцать. Анфиса Ивановна хорошо выглядит, но все же ей не столько лет, сколько она назвала.

Ника рассмеялась.

– Мать в юности слыла красавицей. За ней многие ухаживали, она привыкла в центре внимания находиться. Когда папа в США улетел, она испугалась, поняла, что стареет. И принялась молодость возвращать, начала всякие косметические процедуры делать. Надеялась, что станет юной. Связалась с каким-то мошенником, он ей чудо-уколы ставил, вытяжку из трав. Он многих надул, мама ему чемоданы валюты отнесла, весь запас на черный день спустила. Вот такая история. Теперь она живет с нами, бросить ее совесть не позволяет, а жить вместе невыносимо. Алеша терпит, молчит, а меня трясет. Домой идти не хочется. Есть заведения, где за такими, как Анфиса, прекрасно ухаживают. Но мы это не потянем финансово. С деньгами у нас плохо. Спасибо, что бесплатно здесь живем и зарплату получаем. Вот у Маргариты с Лизой все иначе сложилось, теперь они на коне. Им дядя Сеня пару миллионов дал. Не рублей. У него в Америке крутой бизнес.

– У свекрови с невесткой редко возникает близость, – поддержала я разговор.

– Елизавета очень мужа любила, – пояснила Вероника, – а Рита ей ближе матери. Вот как бывает. Родные люди друг друга терпеть не могут, а чужие вместе счастливы.

– Встречайте гостей, – крикнул из прихожей Алексей, – мы с Кисой привезли Свету с мамой. Они тоже покататься решили.

– Нам дадут чаю? – спросил за дверью незнакомый детский голосок.

– Конечно, тут пирог вкусный, – ответила Киса.

Глава 5

Через полчаса обе девочки, оказавшиеся одногодками, пошли с Алексеем смотреть на кроликов. Вероника стала собирать посуду, я решила ей помочь, мы ушли на кухню. Татьяна, мать Светланы, осталась в комнате одна, она сидела в кресле.

Я поставила тарелку из-под пирога в мойку, вернулась в гостиную, чтобы забрать чашки, и увидела, как Таня, стоя на коленях, ощупывает ковер.

– Вы что-то потеряли? – спросила я.

Татьяна вздрогнула.

– Серьга выпала!

– Вот жалость! – расстроилась я и опустилась рядом с ней на корточки. – Как она выглядит?

– Обычно, как все, – после короткой паузы сообщила Татьяна.

– Серьги у всех разные, – улыбнулась я, внимательно всматриваясь в палас. – Пусета?

– Ну… вроде того.

– С камнем?

– Да.

– Большим?

– Э… не очень…

Разговор я вела только из вежливости, понимала, если наткнусь на украшение, сразу его увижу. Но, согласитесь, неудобно в полной тишине ползать по ковру. Чтобы избежать неловкого молчания, я сказала:

– Сама недавно посеяла браслет.

– Очень жалко, – буркнула Таня.

– Расстегнулся случайно.

– А-а…

– И упал, – болтала я, – так и не нашелся.

Татьяна проигнорировала мои слова, я решила более не помогать ей, встала, сделала несколько шагов, споткнулась обо что-то под ковром, шлепнулась на четвереньки и воскликнула:

– Кольцо!

– Где? – спросила Таня.

– Не серьга, – засмеялась я.

– Где кольцо? – нервно повторила гостья.

Я постучала ладонью по ковру:

– Там. Но это не украшение. Вероятно, в полу есть люк, который ведет в подвал.

– Не может быть, – вдруг протянула Татьяна.

– Почему? – спросила я. – Дом деревенский, в них часто обустроены подполы.

– Почему вы сидите на паласе? – удивилась Вероника, материализуясь в гостиной. – Вставайте, простудитесь. По ногам у нас холодом зимой тянет, пол не подогревается. Спасибо Маргарите, большой ковер нам постелила. Она прямо ангел.

– Мы с Евлампией поспорили, – зачирикала Таня, – она утверждает, что у вас есть подпол. А я думаю: его нет!

– Изба не наша, – пустилась в объяснения Ника, – мы просто живем тут. Маргарита Федоровна просила ничего в интерьере не менять, не переставлять. Но здесь подпола нет. Точно.

– Ага! Я говорила! – торжествующе заметила Татьяна и вытянула руку: – Где конфетка, которую я в споре выиграла?

Я поддержала шутку, взяла со стола ириску и подала ей.

– Вот она. Если я проспорила, никогда не зажуливаю бакшиш. Но в полу есть кольцо.

– Верно, – согласилась Вероника, – одну половицу можно поднять, я один раз это сделала. Угадайте, что увидела? Железную коробку из-под печенья. Старую-престарую.

– Деревенский сейф, – усмехнулась Таня, – селяне смешные. Моя бабушка хранила деньги в пакете из-под молока, держала его в шкафу. Всем, кто заглядывал в гости, она сообщала: «Если я внезапно умру, деньги на похороны найдете на полке, где белье». Весь народ знал, где баба Тоня заначку держит. А у соседа деда Прохора тоже половица одна поднималась, и что там было? Жестянка из-под кофе, а в ней нычка. Вы бы убрали кольцо. Евлампия о него споткнулась.

– Маргарита Федоровна велела ничего не трогать, – терпеливо повторила Вероника, – да и ковер к полу прибили после того, как одна гостья за его край зацепилась, упала и нос разбила.

– Палас на гвоздях, – рассмеялась Таня, – забавно.

– Впервые слышу, что напольное покрытие приколачивают, – поразилась я.

Вероника развела руками:

– Это не мной придумано. Маргарита велела.

– У вас есть лупа? – поинтересовалась я.

– Где-то лежит. А зачем она вам? – спросила хозяйка избы.

– Таня одну серьгу потеряла, – сообщила я.

– Какую? – опять спросила Ника.

– Левую, – ответила гостья.

– Я имела в виду, как она выглядит, – улыбнулась Вероника.

– Ну, самая обычная, – ушла от прямого ответа Татьяна, – простенькая, золотая, колечком.

– Нашли? – спросила хозяйка.

– Нет, – вздохнула я, – наверное, отскочила куда-то. Таня, вы мне сказали, что это была пусета. Так колечко или «гвоздик»?

У Татьяны забегали глаза.

– Ну… э… сложно описать… симпатичная сережка… обычная.

Вероника стала ходить по комнате и всматриваться в пол.

– Не ищите, – сказала Таня, – фиг с ней. Не стоит такая ерунда вашего внимания. Красивый дом! Давно в нем живете?

– Не очень, – ответила Вероника, – это рабочая квартира. Маргарита Федоровна ее нам как сотрудникам предоставила. О! Вот ваша потеря! Под мебель залетела.

Я посмотрела на Нику, которая наклонилась около буфета. Она выпрямилась, на ее раскрытой ладони лежала серьга. В оправе сверкал бриллиант, вокруг него россыпь темно-синих камней, возможно – сапфиров. Изделие казалось дорогим, и его никак нельзя было назвать пусетой.

– Слава богу! – обрадовалась Ника.

– Можно взглянуть? – спросила я.

Вероника протянула мне украшение.

– Я страшно переживаю, когда у гостей что-то пропадает. Вчера у одной дамы рукавички запропастились, не дешевые, из норки. Лешик все сани перетряс, я тут обыск устроила. Ничего! До сих пор мне не по себе. Посетительница не злилась, не ругалась, спокойно ушла, сказала в дверях: «Ерундовая потеря, но неприятно».