Пятизвездочный теремок - Донцова Дарья - Страница 4

Маргарита поманила меня рукой:

– Сюда.

Через пару минут я, стоя на пороге, пробормотала:

– Ну и ну! Сауна, джакузи, личный бассейн…

– Кухня с кофемашиной, холодильником, который заполняется по вашему указанию, – продолжала Борисова, – конечно, это дорого. Но номера забронированы почти на весь год. Сегодня вечером здесь хотела поселиться пара. Счастливые муж с женой намеревались прибыть к нам после ужина в ресторане. Но утром заказчик сообщил, что свадьба не состоялась, невеста его бросила. Капризная девушка, несмотря на тридцатилетний возраст, в душе девочка. Поэтому жених задумал декорировать одну комнату, как спальню Микки-Мауса. А вторую он велел оформить в стиле книг Агаты Кристи. И он, и сбежавшая невеста большие любители криминальных романов. Если вы не откажетесь…

– Лампа, давай здесь жить, – завопила Киса, вбегая в комнату.

Голову девочки украшала пластмассовая розовая корона.

Я посмотрела на Маргариту.

– Ребенок счастлив, мне тоже все по душе. Вопрос в цене.

Маргарита сделала резкий жест рукой:

– Ни на копейку больше, чем вы уже заплатили. Мы очень виноваты, сначала вам служащая нахамила, потом люкс водой залило, и вообще мы хотели вернуть деньги и поселить вас тут бесплатно. Но что-то мне подсказывает, что вы не согласитесь. Или я ошибаюсь?

– Нет, вы правы, – кивнула я. – И последний вопрос. Санаторий «Теремок» я выбрала из-за центра, где можно оставить ребенка. Но сейчас воспитателя нет, а…

– Не волнуйтесь, – остановила меня Маргарита, – вскоре примчится Юля, прекрасная женщина. Она всегда Сонечку подменяла, когда та болела. А чтобы вы не скучали, предлагаю вам с Кисой совершить прогулку на санях.

– Лошадка, – завопила девочка. – Ура!

– Розвальни ждут вас у входа, хорошо, что в нынешнем марте еще снега много, – улыбнулась хозяйка, – большой круг по лесу, заезд в контактный зоопарк…

– Там можно потрогать медведя? – обомлела от восторга Киса. – Или тигра?

Маргарита вынула из кармана мобильный.

– Извини, если я тебя разочарую, но нет. Зато там есть кролик Сережа, он любит сидеть на руках, еще коза Наташа, поросенок Шура, шпиц Оля. Со всеми можно сфотографироваться, они обожают угощение. Потом вас в избе напоят чаем с пирогами.

Киса бросилась в холл.

– Алексей, – сказала в трубку хозяйка, – сейчас повезешь Евлампию и девочку. Они мои личные гости. Понял? Молодец.

Глава 4

– Можно еще кусок кулебяки? – попросила Киса.

– Впереди ланч, – напомнила я.

– Пирог с яблоками лучше любого угощения, – улыбнулась молодая женщина. – Правда, Киса?

– Да, тетя Вероника, – согласилась девочка и схватила самый большой ломоть.

– У вас очень мило, – похвалила я, – уютная гостиная.

– Просто чай-кофе и домашняя выпечка, – отмахнулась Вероника. – Леша, кучер, мой муж. В Москве жилье дорогое, своего у нас нет, на зарплату только комнату в коммуналке можем себе позволить. И вдруг нам повезло: Елизавета Михайловна дом предложила с условием, что мы за животными будем следить, экскурсантов угощать. Мы теперь живем в хоромах и счастливы.

– В чужих, – раздался из темного угла дребезжащий голос, – и Алексей тоже не свой!

Лицо Вероники приняло несчастное выражение.

– Мама, хочешь чайку?

– Сама эту гадость пей, во рту потом вкус, будто кошки туда нассали, – донеслось в ответ.

Вероника покраснела.

– Киса, – тут же сказала я, – если вежливо попросить, Алексей тебя еще разочек покатает.

– Да, да, – обрадовалась Ника, – только оденься потеплее.

– Ура! – завопила девочка и унеслась.

– На редкость шумный ребенок, – прокряхтела, выходя из тьмы, грузная старуха. – Ника, если родишь, живо тебя выгоню, хочу жить спокойно.

– Мамочка, может, пирожка кусочек? – засуетилась Вероника.

– Что у тебя со слухом? – буркнула бабка, которая вначале показалась мне одетой в грязный мешок.

Но, присмотревшись, я поняла: мать Вероники одета в нечто дизайнерское, скорей всего очень дорогое. В ушах у сердитой бабки блестят бриллиантовые серьги, на пальцах сверкают кольца. Тяжелым шагом она приблизилась к столу и опустилась на стул.

– Мамочка, пирожка? – повторила дочь, втягивая голову в плечи.

– Идиотка, – коротко ответила маменька, – даже коза с трех раз поймет: тошнит меня, понос, умираю я. Все из-за тебя, дура.

На глаза Ники навернулись слезы, но она мужественно попыталась их скрыть.

– Кто-то в дверь стучит, пойду посмотрю. Вы тут пока отдыхайте, пирог ешьте!

– Вот кретинка, – вздохнула старуха, когда дочь вышла, – сто раз ей говорила: плохо мне. И пироги купленные! Не сама их лентяйка печет. Отравлены они. Жизнь тяжелая, вдова я. В санатории живете?

– Да, – ответила я.

– Давно приехали?

– Вчера, – уточнила я, хотя мне совсем не хотелось общаться с хамоватой особой.

– Лучше сматывайтесь от Ритки поскорее, – отрубила старуха, – знаете сколько мне лет? Поглядите и отвечайте!

Неприятная собеседница не выглядела юной, но, если далеко не молодая женщина просит определить ее возраст, придется солгать.

– Полагаю, что пятьдесят, – сказала я.

– Меньше, – скривилась бабка, – сорок пять. И кто меня сделал страшнее песен из радио? А?

Я не понимала, как на это реагировать, и продолжала сидеть с глупой улыбкой. Ну, Вероника! Оставила меня наедине с сумасшедшей теткой, убежала. И что мне теперь делать?

– Как тебя зовут? – осведомилась собеседница.

– Евлампия, сокращенно Лампа, – привычно ответила я.

– Анфиса Ивановна Буркина, – в свою очередь представилась женщина. – Дочь моя дура. Я ей велела в медвуз идти. А она! У Ритки служит. С Лизкой дружит. Я Алексея сто раз предупреждала: «Хоть ты и чужой мужик, но уж лучше такой, чем те, кого она всегда находит». Имейте в виду, я Нику к себе в квартиру не пущу. Это мои апартаменты. Потом и кровью мне достались!

– Мама, Евлампия гостья Маргариты Федоровны, – попыталась остановить старуху дочь, входя в комнату.

– Хо-хо, – произнесла Анфиса. – И что? В ее присутствии на голове стоять надо? Из-за кого я тут, а? По какой причине в дерьме живу? А вы, Евлампия, валите из санатория. Там шабаш. Пирог Никин не трогайте, он грязными руками приготовлен. Отлично знаю: в общепите месят тесто, в туалет сбегают, руки не ополоснут и снова суют их в кастрюлю. От чего у меня постоянно понос? Надоели вы мне! Евгения! Принеси молока в мою спальню. Да живо! Что за прислугу отец нанял, все косорукие, кривоногие, тупые. Эй, как там тебя зовут? Катя, Маша, Галя…

Продолжая на все лады возмущаться, злобная баба ушла.

– Простите, – прошептала Ника, – моя мама… она…

– У нее старческая деменция? – предположила я.

– Точно, – кивнула Вероника, – порой она невероятную чушь несет! Невозможную. Потом вдруг начинает разумно говорить, и снова не пойми что. У мамы несколько больных тем. Мы с Лизой познакомились в медвузе, я там некоторое время училась, потом заболела и ушла. А Елизавета в институте встретила Валентина, сына Маргариты Федоровны, они поженились. С Ритой Анфиса давно дружила. Мой отец и брат Маргариты Федоровны в советское время управляли кинотеатром. А после перестройки они выкупили его, сделали там клуб. Опыт у них имелся.

Вероника улыбнулась.

– Папа невероятно умный. Дядя Сеня тоже не промах. Последний сеанс в те годы в девять завершался. И конец веселью. Спокойной ночи, малыши. Но в кинотеатре «Лесной» все только после двадцати трех начиналось. В полдвенадцатого показывали фильмы. Не советские. Феллини, Бергман, Антониони, французские детективы. Не знаю, где отец все доставал. Буфет с шампанским, бутерброды с дефицитной финской салями… Публика была богатая: директора магазинов, врачи, творческая интеллигенция, девочки там крутились… До пяти утра гулянка, потом народ расползался. После перестройки папа и дядя Сеня в Америку рванули. Отец с женой развелся. Мать со мной осталась.

– Анфиса Ивановна представилась мне вдовой, – удивилась я.